Так что, как говорят: «глаза боятся, а руки делают». А еще говорят — «не боги горшки обжигают». Мясо в кульках — в машину, инструменты тоже, а остатки — на свалку. Лучше схожу пешком, здесь недалеко.
Приехал домой и никого не застал. Как понял, бабушка с Алиной ушли на пляж. Надо рации начинать использовать. После того, как все разложил по местам, в первую очередь пошел смотреть, взяли ли они оружие с собой. Взяли помповое ружье, молодцы, а то бы отругал их. Пойду и я, очень кстати хорошо будет искупаться после такой работы. Кажется, что запах мяса и жира въелся глубоко в кожу рук.
В море полностью не отмылся от запахов после разделки туши, поэтому дома перед ужином пошел в душ. Тер и тер себя мочалкой. Особенно руки. Казалось, что никак не могу отмыть их.
Ужинаем опять втроем, Андрей задерживается в гостях. Видно, и трех дней не хватило. Рации на таком расстоянии не ловят, я пробовал. Хотя это и глупо — расстояние вне предела их досягаемости по паспорту.
— Ну говори уже, ведь вижу, что ты, дружок, вся как на иголках… — это бабушка к Алине обращается, хотя назвала «дружком».
— Бабушка Аня, пусти меня с Олегом в засаду!
Пока наливали чай, я сказал о своем решении устроить засаду у сарая с козами. Теперь я лучше оснащен для ночной охоты. А именно, я обзавелся прицелом ночного видения. Вот только думаю, как быть, куда его поставить…
Сделаю так. Как основной, возьму карабин Андрея «Тигр 308», который с оптикой и магазином на 10 патронов, а на помповое ружье МП 153 поставлю прицел ночного видения, который привезли прошлый раз из города. Устанавливать его пробовал, и даже пристрелял одним из вечеров, после наступления темноты.
Вот только Алину не учил стрельбе из помпового ружья. Но она стреляла из обреза, так что попробуем показать ей приемы с ружьем на крыше сарая, когда приедем в село. По крайней мере, через прицел ночного видения будет смотреть.
Поедем сейчас. Пока еще светло, плюс время на сборы, на дорогу. Нам надо прибыть на место до наступления темноты. Еще хочется увидеть, как козы заходят. Интересно посмотреть на это действие.
Сижу и думаю, а бабушка молчит, ничего не говорит. А мы на нее смотрим оба. Хотя молчание — знак согласия, но надо уточнить ее позицию. Не дай бог что случится, все спишет на меня. Что-то я как руководитель начал думать…
— И что это ты на меня смотришь? Думаешь, старуха скажет нет? А я ведь только добра вам желаю…
— Поезжайте вдвоем! А то она здесь, в доме, изведется вся на нервах… Почему-то с тобой я за нее спокойна.
Но потом сделала нам внушение.
— Еще помните, что особенно опасны звери, больные бешенством. И волки, и собаки, потому что утрачивают страх перед человеком…
— Мы будем сидеть на крыше сарая, бабушка, и спустимся с нее только утром.
Алина, только что не крикнула «ура», но сказала бабуле «спасибо», а мне, что готова собираться. Обговорили форму одежды, что взять с собой из еды и питья, в котором часу ждать нас утром.
— Идите уже! Я все уберу здесь сама. — И мы побежали собираться.
Сборы, дорога к нужному дому в селе, все прошло как по нотам. К самому дому не подъезжали, а поставили джип за три дома ниже по селу, на противоположной стороне улицы. Надо было бы подальше, но не решился идти далеко с девочкой, из-за собак. Звери могут увидеть машину и все понять.
Солнце уже закатилось за линию гор на западе, но в долине пока светло. Вместе зашли в сам дом, дружно вынесли два матраца, которые я закинул на крышу. Деревянная лестница — вот она стоит, у стенки, с другой стороны от двери.
Сразу посмотрели в сарай. Коз еще нет, но скоро должны прийти. Придут и увидят, что их раненая подружка пропала.
Тихо влезли на сарай, удобно разместили оружие и сумку с едой и питьем. Бабушка дала Алине угощение для коз — три пакетика с разными орехами и сушеными фруктами. Этого добра мы набрали и складировали у себя много. В сарае я положил кусок фанеры, потом Алина высыпала на него содержимое пакетов. Пусть угостятся, успокоятся.
Вот они, показались среди высокой травы. Идут друг за другом, прямо к сараю. Паслись на том же месте, где мы их застали днем.
Передняя остановилась, и стоит. Мы с девочкой замираем, опустили головы ниже, хотя думаю, что они нас видели. Что теперь будут делать, интересно…
Они немного постояли, и двинулись к сараю. Понимают, что мы на сарае. Но это гораздо лучше перспективы ночевать на улице. Смотрю вниз через щель между двух досок на краю крыши. Так и есть — передняя толкнула головой дверь, она и открылась. И козы спокойно, одна за другой, проследовали на ночлег.
Не зря набит кусок прорезиненной ленты на торец двери. Как только последняя зашла внутрь, деревянная дверь из старых, ничем не обработанных сосновых досок, пошла назад. Раз — и сработал стопор из прорезиненной ленты. Как она возвращается в исходное положение, когда они выходят, не представляю. Посмотрим завтра.
— Смотри, Алина! У тебя прекрасное помповое ружье двенадцатого калибра, с прекрасным подствольным трубчатым магазином на десять патронов. У тебя сейчас в магазине пять, пока этого достаточно. Все патроны с крупной картечью.
— Еще у тебя цифровой прибор ночного видения, а они работают в любое время суток, что хорошо в сумерки, как сейчас скоро будет.
— Еще… В ночное время дистанции небольшие, поэтому пользуешься сеткой крест, без всяких поправочных значений. Вот, возьми оружие, и целься с упора на левую руку — вот на тот одинокий молодой подсолнух, у тропы. — Показываю рукой направление на желтый кружок подсолнуха на самом краю огорода.
— Получается! — сказала девочка через минуту наблюдения и движения стволом.
— Хорошо. Теперь давай обсудим наши действия ночью. Всю ночь смотреть в прицел и вертеть ружьем по сторонам мы не сможем, ведь в прицел видна небольшая площадь.
— А как тогда?
— В основном полагаемся на свои уши и зрение, ведь луна светит, хоть и не прямо в небе над нами. Еще козы подскажут своим поведением, если будут гости. В прошлый раз мы вой шакалов слушали…
Но это я отвлекся, поэтому продолжил:
— Собаки выть и лаять не будут. Я так думаю… В общем, полагаемся на наши уши и глаза, на внутренний голос и твое женское чутье.
Женскую интуицию я уже неоднократно проверил на практике. Тут же в голову лезут анекдоты про внутренний голос, из прошлой жизни… Отгоняю их.
— И последнее. Сейчас начнет быстро темнеть. После этого дежурить будем поочередно — один бодрствует, один отдыхает. Как стемнеет, разговаривать прекращаем, только очень тихо и шепотом, в крайних случаях. Можно поглядывать через прицел по сторонам. Но изредка, и то быстро устанешь. Вот и все. Вода, еда — по желанию.
— Нет, не все сказал. Если придется стрелять, то ты стреляешь после моего выстрела. Произвольно, как только прицелишься.
Все, теперь я спокоен. Девочка хорошо двигается — ловко и при это грациозно, когда необходимо — стремительно. Все схватывает и усваивает быстро. В перспективе, из нее получится хороший стрелок, что отмечал ранее. Тем более, сегодня не могу сказать, как сложится жизнь у этой девочки в новом мире, но хорошо стрелять здесь нужно.
Первым ухожу на отдых, оставив ей наблюдение. Пожевал немного сладостей из пакета, выбирал направленно полупрозрачные кубики цукатов, а потом прилег на спину. Заставил силой себя закрыть глаза и немного подремать.
Потом было мое дежурство, затем опять девочки. Луна изредка показывалась из-за облаков, которые появились ночью.
— Волки! Волки! — чуть слышно прошептала девочка, и я моментально открыл глаза и бесшумно перекатился на живот.
Тихо поднимаю карабин, прицелы работают, и ищу в том направлении, куда смотрит ружье Алины. И действительно, от самого края леса, друг за другом трусят по козьей тропе два зверя. Не останавливаются, не прислушиваются осторожно, а трусят, как у себя дома.
Понимаю, что у меня будет только один единственный выстрел.
Плавным движением руки беру первую цель на мушку. А если точнее — в перекрестье прицела. Целюсь в грудь.
