Достал уже его этот профессор! Приходит с выводком курсантов-практикантов и тычет в Салавата указкой, и талдычит, будто он для них подопытная собака Павлова или редкий музейный экспонат…
После операций Хайбуллина, равных высшему пилотажу, к правой ноге вернулась чувствительность. Честно говоря, Салават тому не особо обрадовался, так и не успев понять, что без осязания ноги не смог бы ходить.
И старшина Копытов не отдал его под трибунал, наоборот, подал рапорт о поощрении, и Салавата наградили орденом Красной Звезды. Получить орден, конечно, было приятно, но безмерной радости он не испытал. Потому что был полностью охвачен творческим вдохновением, вырастившим крылья на его исхудавших плечах.
Какая еще на свете отрада может затмить удовольствие от получения ордена и даже облегчить муки телесные? Всевышний сотворил Адама по Своему образу и подобию. Наверное, это подобие кроется в способности человека к творчеству. Пишут, что каждый человек рождается с каким-либо дарованием, но к сожалению, не все могут раскрыть свой талант. А радость творчества, оказывается, есть наивысшее счастье и блаженство в этом мире. Осознание сей истины стало для Салавата самым большим духовным открытием на сегодняшний день. К творчеству он пришел через большие потери и тяжкие муки.
За два с половиной года Салават перенес под общим наркозом девять операций. Пережитых под местной анестезией он даже не считал. Начиная с пятой операции начал заново учиться ходить. Слава Аллаху, он остался жив и встал на ноги. Если суждено – человек выживает даже после такой мясорубки. Иссякнет отпущенная вода и отмеренный ризык – умирает и от незначительной раны или причины. Похоже, верно говаривала бабушка Гульфариза: каждый человек рождается на белый свет с уже написанным на лбу такдиром[29] – судьбой. Но каждый человек обязан стремиться к добру. Это и есть жизнь.
Лежать на спине более года было тяжко. Спина устала неимоверно. Будь он богачом – ради того, чтобы хоть немного полежать на боку, отдал бы половину богатства, будь царем – не пожалел бы полцарства… Но Салават не богач и не царь. Все его имущество нынче – орден Красной Звезды, удостоверение инвалида второй группы и костыли, прислоненные к кровати.
Он раньше даже не подозревал, что не только возможность ходить на своих ногах, даже способность повернуться на бок, еще насущнее – по-людски справить нужду – само по себе огромное счастье…
Как же удалось Салавату вынести нестерпимые муки?.. Оказалось, многое может выдюжить человек, как и привыкнуть к любым условиям. Но он и самому заклятому врагу не пожелает мучений, пережитых в госпиталях…
«За какие грехи обрек меня Всевышний на такие муки телесные?». Салават много раз задавал себе этот вопрос, но не находил ответа.
Велико милосердие Всевышнего. Он пришел к такому выводу после долгих раздумий. Подробно расспрашивал у товарищей в госпиталях и узнал: никто не чувствовал боли при ранении. Даже умирая, сосед по палате шептал: «Какие красивые девушки!». С улыбкой на устах. Мечтал он о девчатах. Признался Салавату по секрету, что не познал еще ни одну. Второй ушел на тот свет со словами: «Вот и прилетели мои голуби…» Выходит, в последние мгновения жизни они видели именно то, что любили…
Еще одну милость Всевышнего постиг Салават: человек в тяжелом состоянии, тем более, обреченный, не осознает реально своего положения.
«За какие же грехи обрек меня Всевышний на такие мучения?» Лишь только прошептал-простонал он этот вопрос, перед глазами снова возник человек в кандалах с изуродованным лицом, казавшийся ему таким родным. Салават пытался узнать: кто же он? Вдруг заметил: да у него тоже разодран нос и на лице такие же шрамы как у него! Вот закованный джигит исчез и уже в который раз промелькнул младенец в люльке, качающейся на раскидистой ветви дерева…
После сеанса Лилит сказала:
– Тебя омыли водой святого источника…
– Да, заставили полностью обтереться, – вспомнил Салават. – А что за движения я совершал?
– Упражнения тибетских монахов. С их помощью дух приходит в гармоничное, высокое состояние.
– Раньше полагал, что эти упражнения они придумали сами… Получается, Всевышний ниспослал их монахам?
– Выходит, что так, – согласилась Лилит, – ведь не знал ты эти упражнения раньше, им научили тебя под каналом свыше.
– Это чудо Аллаха! – с вдохновением воскликнул Салават.
– Несколько раз тебе показали колесо времени – быстро вертящееся золотое колесо со знаками зодиака двенадцати созвездий на Млечном пути. – продолжила Лилит.
– Что это значит?
– Под влиянием каналов космоэнергетики тебя ускоренно очищают от грехов. Это называется «быстрая отработка кармы».
У испытывавшего душевное потрясение Салавата пронеслось в голове:
«О Господь, каюсь пред Тобой, преклонив колени – прошу, прости грехи мои! Не повторю их больше… Я все понял. Не сверну теперь с пути истинного. Безгранично благодарю Тебя за то, что после стольких грехов вывел меня на правильный путь! Прошу, не лишай милости своей и мать, и жену, и детей моих».
Вот уже около полутора часов Салават стоит под каналами. Он порядком устал. Нагрузки с каждым днем возрастают. Сегодня тоже непроизвольно выполнял упражнения тибетских монахов, чередуя с разными способами дыхания. Затем всем телом воспроизводил различные стойки и движения воинов. Во время сеанса, как объяснила Лилит, ему дают знать: душа его день ото дня становится чище, тоньше, и он, кажется, многое начинает понимать.
…Неожиданно пришел в голову сюжет картины под названием «Командировка». «Действительно, мы в этой бренной жизни находимся как во временной командировке. А у нее бывает четкая цель. Настоящая жизнь – по ту сторону. Я давно предполагал: наверное, на том свете намного лучше, чем на этом. Разумеется, для чистых душ. Если моя мысль верна, то можно ли высказать ее людям? Ведь художественная литература и искусство, напротив, обязаны утверждать жизнь, укреплять великое чувство надежды, вложенное в души человеческие. Многого еще не знаю. Вернее, совсем ничего не ведаю…
В девяносто первом году начал изучать Коран, но сумел прочесть лишь одну четвертую часть. Видно, грехи делали сердце глухим к содержанию священной книги.
Слава Богу, сердце мое становится чище. Чувствуя это, душа испытывает радость. Ведь лишь тогда, когда совесть моя чиста, я могу писать картины. Не стану больше загрязнять себя, буду всячески избегать дурного и греховного. Настало время обуздать горячность и грубость. Я должен стать мягче по отношению и к близким, и к дальним. Особенно к Лилит. Она не выносит жесткости и резкости во мне, из-за этого ссоримся часто. Сколько раз я давал себе зарок! Однако сам не замечаю, как срываюсь на грубость. А она человек тонкокожий, обижается по мелочам. Быть может, каналы космоэнергетики помогут нам стать терпеливее друг к другу и мудрее?..»
В этот момент перед глазами Салавата предстал Шагидулла-атай. Много лет спустя он понял, что отчим был очень похож на первого космонавта Юрия Гагарина: такие же ясные голубые глаза, улыбчивое лицо.
…Однажды во время весеннего половодья они переправились на катере через реку Агидель и пошли к содовскому кольцу. Шагидулла-атай с сумкой в руке неспешно идет уверенными шагами. Едва не касаясь отчима, с натужным гудением и урчанием моторов, иногда недовольно сигналя, мимо проезжают огромные груженые машины. За ним еле поспевает мать, держащая за руку Салавата, и опасливо просит:
– Шагидулла, тебе говорю, Шагидулла… Пожалуйста, иди по краешку дороги, не угоди под колеса… – Сколько уже раз мать повторила эти слова? Но Шагидулла-атай молча шагает себе дальше, будто не слыша ее мольбы.
Покончив с делами в городе, направились обратно домой – а катера для переправы не оказалось… Шагидулла-атай, недолго думая, спустился к сваям деревянного моста, который разбирали каждую весну перед половодьем. Весенняя река шумно бурлила, бушевала, норовя вырвать сваи и унести далеко-далеко.
