А та молодая женщина через месяц встала на ноги. Она сдержала слово: бросила разгульный образ жизни, нашла работу.

Слава Лилии как знахарки с каждым днем ширилась. К ней уже начали приезжать и из соседних районов и городов. Вконец утомившись от такого наплыва посетителей, Салават предложил:

– Устал я… Давай арендуем квартиру, будешь принимать людей там.

Немного подумав, Лилия отрицательно покачала головой: – Потерпи еще чуток, их станет меньше. Скоро начнется совсем новый, очень важный для нас обоих, этап духовного развития.

Салават согласился. Он понимал: если не они, так кто же будет спасать тяжелобольных и страдающих от ворожбы и колдовства людей?..

Несмотря на утомление от посетителей, Салават все равно ощущал в душе большую радость, даже эйфорию. Будто наконец постиг огромную истину, даже смысл жизни. Оказывается, смысл жизни человека в неустанном творении добра! Притом, без ожидания в ответ вознаграждения. Это и есть лучший способ противодействия злу.

С какой целью мы пришли в этот мир? Для чего живем на белом свете? Сколько же можно барахтаться, преодолевать бесконечные препятствия и невзгоды в погоне за призрачным счастьем? «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой»… Прав ли Гёте? Имеется ли какой-то резон в беспрерывной борьбе? Важнейшие вопросы бытия одолевали его давно. Салават всю жизнь искал смысл жизни. Вначале полагал, что он нащупал свой путь. Начав писать картины, решил, окрыленный, что смысл жизни кроется в творчестве. Лишившись же радости творить, утешал себя, что суть существования – в счастливой семье. Потом метался, думая, что он таится в любви. А смысл жизни… вот, получается, в чем он…

К Лилии тоже пришло чувство удовлетворенности. Прежде она была вечно недовольна собой, часто сетовала: «Хоть я и самая способная дочь своих родителей, ничего путного из меня не вышло – не смогла даже окончить библиотечный техникум. Все потому, что полностью растворилась в тебе. Живу только ради тебя и детей. А ты выбился в люди: получил высшее образование, известен как художник, стал предпринимателем». В такие моменты Салават утешал ее: «Заботиться о муже, ухаживать за детьми и беречь семейный очаг – самое большое счастье и достижение для женщины. Подумай сама: разве счастливы Маймуна и Диляра с нашего аула, вышедшие не замуж, а в начальницы? Ни семьи, ни детей…».

Спустя несколько недель и впрямь народу поубавилось, а с Лилией произошли удивительные перемены. После очередного приема людей прилегла она было малость отдохнуть, но вдруг сильно застонала. Салават подошел к ней:

– Что случилось, ты заболела?

Лилия не спала, но глаза ее были закрыты, лицо исказило страдание.

– Что с тобой? Где болит? – не на шутку встревожился Салават.

– Вижу бегущих оленей, беспрерывно бьют в бубен… Меня окружили страшные существа. Самый большой из них замахнулся огромным, с короткую саблю, ножом, отрезал мне голову, достал мозг и с наслаждением начал пожирать… Уф-ф…

Салават распростер руки и наклонился над ней, желая оградить от невидимых злодеев. А Лилия продолжала:

– Второй выковырял мои глаза ножом и проглотил. Третий отрезал уши, торопливо жует их. Тот великан вспорол мне живот, остальные бросились растаскивать мои внутренности. Отрезают сердце, почки, желудок, легкие, смачно пожирают… Все время слышен бубен.

Тут он понял кое-что и вздохнул спокойно. Вспомнил, что где-то читал о ритуале разрезания, который энергетически проходят шаманы.

– Успокойся, тебя наделяют даром шаманства. Духи в разном обличье энергетически пожирают твои органы. Потом они тебе за это заплатят: кто что съел, тот именно те человеческие органы и поможет исцелять…

– Уф-ф… Но жутко-то как – заживо едят, чавкают смачно, глотают…

– Лежи спокойно, терпи. Раз уж тебе решили даровать шаманские способности – надо, наверное, принять…

– Уф-ф… А что же мне остается… Ну когда же кончится этот ужас? – Лилия замолчала…

Салават просидел с Лилией довольно долго. Наконец, она заговорила:

– Уф-ф, доели, ничего от меня не оставили… Снова вижу бегущих оленей. Непрерывно бьют в бубен. Ужасные существа заарканили одного оленя, привели и толпой накинулись на него. Бедное животное, с полными слез глазами, жалобно смотрит на меня. Будто хочет что-то мне сказать. Но его повалили, зарезали, ловко ободрали. Из части шкуры быстренько сделали бубен. Из остатков сшили зилян[20], украсили по краям тесьмой, кистями и позументом, расшили плечи и грудь узорами разными, приладили золотую пряжку с блестящими каменьями и торжественно накинули на меня. А в руки вложили тот бубен. Взнуздали еще одного оленя, посадили меня на него и с гиком погнали. Мой олень на скаку поднялся ввысь, и полетели мы по ночному небосводу.

Вот я облетела наш город. Извергая сильный огонь из глаз, много накопившейся грязи сожгла. Теперь велят пролететь над всей страной, сжечь темную и грязную энергию… – Чуть помолчав, вспотевшая Лилия продолжила. – Пламя из моих глаз усилилось – мигом сжигаю всю черную нечисть, что встает на пути, оставляю от них только черный дым… Пролетела семь слоев неба, поднялась в космос. Как здесь прекрасно! Удивительный простор, невозможно окинуть взглядом эти дали! А краски такие яркие, необычные… Эту красоту невозможно описать словами: невиданные мной доселе удивительные цвета, ослепительно яркие звезды, мерцающие как драгоценные камни! Их не счесть, и формы их неописуемы… Слышу чудесную космическую музыку. Неслыханно притягательная мелодия будоражит мне сердце… – Она умолкла, но спустя несколько минут добавила: – Велят вернуться обратно на землю. Лечу в бездонную черную пропасть… – Лилия застонала, стала дергаться, лицо её покрылось испариной. Встревоженный муж отер полотенцем ее лицо и руки. Подумал, что жена в бреду и хотел разбудить, но она продолжала тяжело ворочаться.

В конце концов, Лилия пришла в себя и открыла глаза.

– Что с тобой было? – обеспокоенно спросил у нее Салават.

– Заново родилась… – Лилия облегченно вздохнула. А Салават непонимающе переспросил: – Как? Откуда?..

– Из материнской утробы… С большим трудом появилась на свет.

Салават задумался. Потом предположил:

– Похоже, какие-то высшие силы заново родили тебя как знахарку, целителя и шаманку.

– Может, и так… – Лилия встала с места. – Вся пропахла вонючим, липким потом. Пойду в душ.

На другой день случилось странное событие: вдруг появилась Науфиля. На лице её блуждала таинственная улыбка. Последнее время она, пребывая в восторге от неожиданно открывшихся способностей Лилии, очень сблизилась с двоюродной сестрой. Пройдя в квартиру, Науфиля с радостным предвкушением достала из пакета нечто, завернутое в тряпку:

– Вот, апай, тебе передали. – Это был бубен.

Салават с Лилией переглянулись и усмехнулись.

– Кто передал? – спросила Лилия.

– Иду я по базару – вдруг передо мной возникла смуглая женщина с длинными черными волосами. Сказала, мол, это передали твоей сестре Лилии издалека, и всучила сверток. Не успела я даже расспросить, от кого, она уже исчезла, словно растворилась в воздухе. – Науфиля протянула музыкальный инструмент сестре. Та аккуратно взяла его и легонько гладила пальцами.

– Этот бубен – мой… – Лицо ее осветила довольная улыбка.

А в голове Салавата молнией пронеслась догадка: так вот почему Лилия всю жизнь хворала – у неё была шаманская болезнь[21]!..

После получения своих шаманских способностей Лилия начала применять в обрядах бубен, и ее знахарская сила умножилась, работа стала гораздо плодотворнее. При всем том, сама она была собой недовольна. После долгих раздумий она обратилась к Салавату:

– Чтобы развиваться дальше, мне нужно выбрать школу и учителя.

– Ты и так набрала силу, да и твое лечение стало эффективнее… – постарался приободрить ее Салават.