— Мистер Цеппели сегодня в школе? — интересуется Пастернак, открывая жалюзи и освещая помещение.

— Угу. У вас с ним сегодня свидание, да?

— Иккинг! — недовольно восклицает мужчина, аж краснеет.

— Чего это вы возмущаетесь? Я не прав что ли? — Иккинг щурится, широко лыбится, — Вы же сами говорили, что жену и детей вы сбагрили тётке, хата у вас свободная дня на три… Самое то для свидания!

— Вообще-то Цеппели должен отдать мне твою карточку, — пытается оправдаться мужчина.

— Да-да, оправдывайтесь теперь! — смеётся Иккинг, наблюдая, как у Пастернака краснеют кончики ушей, — У вас кое-что зачесалось, потому он вам и нужен! Соскучились небось по его ласкам, а, мистер Пастернак?

— Прекрати ёрничать, сейчас же! — завопил Пастернак. Хэддок вновь заливисто смеётся.

— Ладно, последнее, что я скажу: тайное всегда становится явным. И если ваша жена узнает об этом, а она узнает, вам — крышка.

— Иди уже. — бурчит мужчина, кладя ладонь на потный лоб; разнервничался. Иккинг лишь хмыкает на это, уходит наконец прочь.

***

Преступление — быть таким слабым! Будущее — просто сказка!

Студия «Топ Бразил» — одна из самых популярных и знаменитых студий города. Астрид ходит в неё уже как три года — занимается современными танцами, иногда ещё и йогой, когда как. На данный момент в студии закончилась неделя мастер-классов, и завершается всё это небольшим спектаклем. Естественно танцевальным.

Не сказать, что Хофферсон переживала насчёт мероприятия. Скорее её волновало то, что Иккинг всё же придёт поглазеть на неё и её танцы. А они бывают несколько откровенны. Ну, в некоторых эпизодах спектакля.

Сейчас она сидит на скамейке в небольшом парке и ожидает Иккинга. Парень не спешил пока появиться, потому она терпеливо ждёт, поглядывает на часы на телефоне. Через полчаса ей нужно будет идти в студию: ещё нужно немного прорепетировать перед началом.

— Астрид!

Да, это Иккинг. Кричит ей в спину, несёт в руках стаканчик с кофе. Ай да молодец, Астрид как раз захотела выпить чего-нибудь горяченького!

— Как ты вовремя! Так ещё и с кофе! — восклицает радостно девушка, спеша подойти к другу; он аккуратно протягивает ей стаканчик, старается не касаться её пальцев, — Спасибо огромное!

— Около клиники построили небольшую кофейню. Я так подумал, почему бы мне не взять для тебя кофейку. Ты же кофеманка, — комментирует Иккинг, суя ладони в карманы куртки.

— Да, самое то перед выступлением… А то уже мигрень начинается. Почему ты себе не взял? — интересуется Астрид, делая небольшой глоточек; улыбается, ибо это был латте — Иккинг как знал…

— Запретили. Да я и не особо люблю кофе. Мне чай больше по душе. Хотя, я уже и чай не пью почти. Только вода, только хардкор, — усмехается парень, присаживаясь рядом с девушкой. Ему всё ещё боязно, но он пытается держать себя в руках.

— Понимаю. А я вот только кофе и пью. Зависима от него стала до ужаса, надо бы отвыкать.

— Это тяжело, — невзначай говорит Иккинг, — от кофе отвыкают месяцами. Дольше, чем от антидепрессантов.

— Насчёт антидепрессантов, ты уже новый курс начал, да?

— Угу. А что?

— Да вот, друг начать пить хочет, но он не хочет записываться на приём.

— Без врача он ни черта не купит, они все по справке. Они приравнены чуть ли не к наркоте из-за побочек и прочего дерьма. Даже если ему и продадут какие-нибудь таблетки, провизора за это могут уволить или даже посадить. Так что пусть он не мается хренью и сходит к специалисту. У него вообще как с самочувствием?

— Ну, он стал тоже страдать от бессонницы. Плюс у него дёргается глаз.

— Понятно. Знаешь, просто переход на антидепрессанты — это очень серьёзный шаг. Это тебе не витаминчики пить по три месяца, это полноценный курс, который может не закончиться вовсе. Закончится, когда в морг сляжешь, ага… — несколько угрюмо фыркает Хэддок, — Плюс препараты подбираются индивидуально. Я вон переменил херову тучу, и то не факт, что новые подойдут. Чтобы ты понимала, на эти коробочки у отца уходит ровно половина его зарплаты генерал-майора. А ты сама знаешь, сколько мой отец зарабатывает, — Астрид кивает ему, наблюдает, как тот слегка хмурится, когда говорит об этом, — Я не знаю, как у твоего друга с финансами, но если он всё же решится, пусть готовится тратить бешеные бабки на маленькие коробочки, которых бывает не хватает даже на неделю.

— Что тебе прописали?

— Золофт и симбалта. У них такие интересные побочки, что я просто хотел кинуть их в топку. Но они чертовски дорогие, и отец мне голову оторвёт, если он узнает о том, что я их выбросил, — горько усмехается парень, — Если тебе так интересно, то симбалта, например, снижает половую активность. Типо, всё, бай-бай нормальная половая жизнь до конца дней! На крышке гроба попрошу написать: «Здесь покоится Иккинг Хэддок, который стал импотентом в 15 лет»! — Астрид на это коротко смеётся, допивает потом до конца кофе, — Так что, если твой друг опять-таки решится пить антидепрессанты, пусть готовится расстаться с таким понятием как «порно в три часа ночи».

— Так и передам ему. Ну, ладно, пойдём в студию, пора уже по времени, — говорит Астрид, всё улыбаясь. Иккинг остался таким же Иккингом, несмотря на то, что произошло.

На входе в студию толпилось огромное количество народу. Иккинг и Астрид кое-как протиснулись внутрь.

— Астрид, ты как раз вовремя! — к девушке подбегает, видимо, её знакомая. — Нам нужна твоя помощь! А это кто с тобой?

— Это Иккинг, мой хороший друг. Пришёл на спектакль ко мне, — Иккинг мило улыбается незнакомке.

— Ах, как мило… Ну, так что? Быстренько переодевайся и беги в актовый зал, тебя ждут!

Астрид и Икк быстро переодеваются.

— Как-то тут всё…

— Ярко?

— Да, — Иккинг оглядывается вокруг, аж щурится. Слишком много цветов, слишком много света, — Аж в глазах рябит.

— Ты ещё мою студию не видел. Там всё в цветах радуги.

— Не сомневаюсь, — хмыкает Хэддок, задерживая взгляд на огромном пятне на стене цвета фуксии.

В актовом зале студии было много нарядных парней и девушек. Все гонялись туда сюда. Хофферсон побежала разбираться со своими неожиданно возникшими проблемами, а Иккинг демонстративно присаживается на первый ряд пустых скамеек и с интересом наблюдает за процессом. Ближе к половине шестого начал потягиваться народ, участники спектакля скрылись за кулисы и бегали уже там. Икку лишь оставалось прислушиваться и тыкаться в свой телефон. Астрид умудрялась писать ему попутно, пока занималась своими делами.

«Много людей уже сидит?»

«Нет. Человек семь, наверное, пришло. А, нет, толпа большая идёт. Теперь много»

«Чёрт… Ладно, до встречи. Скоро начнём»

«Да, давай. Буду ждать»

К Иккингу начали плотно подсаживаться всякие девушки, и не только. Становится всё больше некомфортно, но он держится молодцом. Он знал, на что шёл.

Как говорится, «шоу запузырилось». На сцену выбегает та энергичная знакомая Астрид, что Иккинг видел на входе в студию. Она очень громко начинает что-то объявлять.

Иккинг не помнит, как точно начинался спектакль. Он просто всё прослушал и проглядел: ему резко захотелось спать и просто куда-нибудь спрятаться. С ним начала разговор какая-то девчушка:

— Не интересно? — интересуется она.

— Интересно, но я плохо себя чувствую. — отвечает тот более-менее связно, начиная закатывать глаза.

— Ох, ты и правда бледный… Тебя отвести к медсестре? У нас медперсонал здесь есть.

— Не, спасибо, я справлюсь.

— Нет, серьёзно, парень, ты прям не очень выглядишь.

— Благодарю, но пока помощь мне не нужна, — повёл головой Иккинг. В ушах слегка зазвенело что-то, — Я дам знать, окей?