— Чел, всё норм?

Тим боязно глядит на Хэддока, когда он поворачивается ко второму. Ещё пару девушек тоже несколько напуганы странным поведением одноклассника.

— Нет, — мотает головой Икк, натягивая улыбку до ушей, — Мне бы сейчас поспать, знаешь. И поговорить с Астрид, — Иккинг выглядел достаточно жутко, когда он ещё несколько приподнял веки; все уже и привыкли, что глаза его обычно полуприкрыты.

— Может быть ты сходишь к медсестре? — указывает большим пальцем на дверь Тим, — Она в школе…

— О, нет, спасибо. Она отправит меня в больничку, я уже всё наперёд знаю, — отмахивается Икк, усмехаясь и следом бормоча: — Сколько раз такая хрень случалась. Нет, нет, я не хочу в больницу. Пошло на хер.

Остаток уроков он просто сидит и пялится куда-то в сторону. Все частенько глядели на него, молча сочувствовали ему. Тиму показалось, что из-за того, что Икк не общался с Астрид, тот будто умом тронулся.

— Икк, тебя проводить?

— А? Не, не стоит. Спасибо, Тим. — улыбается Иккинг знакомому чуть более естественнее.

— За что? — растерялся парень, следом усмехается.

— За то, что говоришь Цеппели о моём состоянии. Я же так люблю, когда он мне звонит, — Икк показывает Тиму «класс» и уходит прочь из раздевалки: надевает капюшон на голову и втыкает в уши наушники, дабы не слышать голос со спины. Хочет быстрее выйти из этого ада; жаждет увидеть Астрид и услышать её голос.

***

… Протяни руку и коснись этих звуков. Да, слова рушат, но без них будет скучно…

Иккинг чувствует, как у него дёргается левый глаз. Как правая нога сама по себе топает по асфальту, а ладони начинают сильнее гореть огнём. Телефон начинает резко тормозить, потому что Иккинг набирает один и тот же номер вот уже раз двадцатый.

Нет, не отвечает. Может всё-таки что-то стряслось? Хэддок страдальчески вздыхает, сворачивая со своей тропинки. Идёт в чужой район, но который помнит досконально благодаря ей.

Астрид жила в новом районе города, недавно построенном. Родители девушки накопили достаточно денег, чтобы купить шикарную квартиру в новом жилом комплексе, где есть всё, и даже больше: бассейн, куча магазинов, больница, школы, детские сады. До этого она жила в доме, в районе, где живёт Иккинг.

Райончик был, мягко говоря, лабиринтом. Есть много улочек, в которых можно просто-напросто запутаться; выйдешь не там, и сразу же окажешься словно в другом измерении. Иккинг уже просёк структуру места, ощущал себя здесь как рыба в воде: вот сейчас ему надо направо, потом повернуться на сто пятьдесят градусов и протиснуться между бутиком и шаурмечной, а там и дом Астрид виден. Только до него ещё идти и идти.

Аккуратно огибая огромные толпы людей, всё же доходит до двора многоэтажки. Вспоминает, в каком подъезде она живёт, какой номер квартиры… Доходит до домофона, тыкает нужную кнопку.

Один звоночек. Второй звоночек… Никто не отвечает, но дверь почему-то открылась. На улицу выходит какой-то грузный мужчина с кучей пакетов. Иккинг ойкает, пропускает незнакомца и шустренько вбегает в подъезд. Астрид живёт аж на десятом этаже, благо есть лифт.

Иккинг начинает нервничать. А вдруг откроют её родители, а её самой не будет дома? А если она и будет, что есть сказать? «Привет, я плохо себя чувствую без тебя, можно к тебе»? Надо будет как-нибудь выкрутится.

Дверь отворяется, и Иккинг сразу видит нужную дверь. Глубокий вдох, и Иккинг твёрдой поступью доходит до неё; громко стучится пару раз.

По ту сторону слышатся какие-то жуткие вопли ребёнка, судя по всему, мальчика. Неужто ошибся квартирой? Кто-то быстро добегает до входной двери, поворачивает ключ и Иккинг видит (о небо!) её.

— Иккинг?! Слава Богу, что ты пришёл! — начинает лепетать Хофферсон, — Спаси меня, пожалуйста! — хватает Икка за воротник и тащит внутрь квартиры.

— Почему ты не отвечаешь на звонки? — первое, что спрашивает Икк, начиная раздеваться.

— Потому что этот придурок, — орёт в сторону девушка, — облил мой телефон клеем! Густав, живо вышел из моей комнаты!

В большой коридор выходит мальчонка лет шести, с широкой лыбой на лице… И лифчиком в руках.

— Это твоя маска для сна, да? — спрашивает он, пытаясь надеть бюстгалтер на глаза. Астрид тут же становится пунцовой, — А почему здесь бугорочки?

— ГУСТАВ! — орёт неистово Астрид, нависая над мальчиком и рывком отбирая вещь. Иккинг начинает задыхаться от того, что сдерживает в себе смех.

Астрид просит Иккинга пройти в зал и подождать её там.

— Я попытаюсь уложить этого нахала спать. Я всё тебе объясню, — говорит Астрид, скрываясь за стеной. Иккинг кивает подруге, садясь на роскошный кожаный диван.

Да, Иккинг обожал бывать здесь, у Астрид дома. Тут всё было как в дворце: высокий потолок, шикарная мебель, мягчайшие ковры… Только вспомнив, каким титаническим трудом это было заработано семьёй Астрид, Иккинг сразу как-то грустнеет. Опять слышатся вопли, что отражаются от стен; Икк находит пульт и включает телевизор.

О да, музыкальный канал. Хэддок просто обожает, что Астрид тоже любит смотреть подобное. Делает чуть погромче, и не так уж всё и плохо. Минут через десять Астрид, вытирающая пот со лба, заходит в гостиную, где Иккинг сидит на ковре и вовсю горланит под песню, чьи слова выводились на экране.

— Она вспорхнёт, и вот, опять, один проводишь взглядом ночь! Никто-никто не будет ждать, пока цветком к стене растёшь! — ритмично говорит Иккинг, мотая головой. Астрид молча подходит к дивану, плюхается на него; скрещивает руки и ноги, с улыбкой наблюдает за другом-идиотом. Как только Хэддок замолкает, Ас подаёт голос:

— Дневная разминка?

Икк спокойно поворачивает голову, глупо и криво лыбится (его коронное выражение лица).

— Типо того, — Икк рывком встаёт с ковра, присаживается рядом с подругой, — трек хороший… Ну, почему ты…

— Как раз я сейчас тебе всё расскажу, — говорит Астрид, поворачиваясь чуть боком к Иккингу, — С утра нам привезли вот этого чертёнка. Меня сделали нянькой. Я даже в школу не пошла из-за этого! Залил мой телефон клеем, разворошил мои вещи в шкафу, разбил пепельницу папы! Это ужас какой-то! — восклицает девушка, хватаясь за голову; недолго молчит, — Прости меня, пожалуйста. Я сама не знала, что так выйдет всё. Ты, наверное, переживал, да?

Иккинг отрицательно мотает головой, мило улыбается Астрид. И левый глаз тут же дёргается, будто специально.

— Может быть чуть-чуть, — признаётся Хэддок, усмехаясь, — Я же догадливый, решил вот проверить…

— Я даже не знаю, смогу ли я попасть на йогу. Родители Густава могут задержаться.

— А они не сказали, во сколько они могут приехать?

— Где-то в семь. Но мои родители могли бы побыть с ним, но и они работают сегодня… Чёрт возьми, всё по наклонной идёт! — бранится Астрид.

— Ну, мы можем заняться йогой здесь, разве нет? — предлагает Иккинг, сам от себя такого не ожидая, — Густав же спит…

Астрид задумалась. Действительно, здесь даже лучше, чем в студии. Конечно, Густав может несколько помешать им, но сейчас он дремлет, так что… Не так уж всё и плохо.

— Тебе будет удобно заниматься в джинсах? — фыркает Ас, взглядом указывая на чёрные джинсы парня.

— Мне не привыкать, Ас, — пожимает плечами Икк, хмыкая.

Чуть убавляют громкость телевизора, как и своих голосов; присаживаются на ковёр. Астрид что-то начинает лепетать про какие-то асаны, а Иккинг не слышит этого; хочет заставить её замолчать, хотя всё же хочет слышать её. Глаза его как-то сами начинают слипаться.