— Привет. Настроилась? Я провожу тебя.

— Привет. Да, думаю, я готова с ним поговорить.

— Отлично. Чем займёшься после?

— Попрошу ребят объединиться вместе решать задачки по физике.

— Тогда заранее желаю удачи вам.

— Благодарю.

— Кажется, мы не одни направляемся в кузнецу. Глянь.

М? А, поняла. Похоже, у Дона есть сегодня совместные дела с Аух — идёт прямо перед нами, но на приличном расстоянии от нас. Пускай, мы будем идти ему вслед и не пересечёмся. Как и ожидалось от него, случай на Дне рождения стал последним, когда Дон Ляс ещё делал хоть малейшую попытку возобновить наши отношения. В общении с ребятами далось разузнать, что, несмотря на испытываемую горечь разлуки, юноша бросил попытки и отдался воле случая. Другими словами, уверился, что однажды в результате какого-либо события я сама надумаю с ним воссоединиться. Он правда в это верит? Какая наивность. Зато подаёт ему надежду и не позволяет унывать. Ну, мне в таком случае остаётся лишь мысленно его поддержать.

Итак, мы почти пришли. Дон как-то прибавил скорости — может, под воздействием нашего присутствия? Ну, вот мы и прибыли на место. Дон уже стучит и входит, а мне это ещё предстоит. Эдвард остановился. Что такое?

— На этом мы расходимся, моё «окно» подходит к концу, пора бы и направляться в сторону кабинета. Удачи и будь смелее, настойчивее. Три года мне хватило, чтобы понять, до какой же степени безынициативен Цоболь Аух и насколько же он отчаян и уныл.

— Что верно — то верно, но нам его не перевоспитать — повзрослел уже и сам должен это исправлять. Спасибо за пожелание.

— Иногда так ставишь его рядом с Мастером Боя и понимаешь — тряпка.

— Не стоит так о нём отзываться, пускай он и вызывает подобные ассоциации. В наших возможностях лишь направить его на путь исправления ошибок, поскольку знать-то и проблеме он знает, просто до сих пор в состоянии глубокой растерянности после смерти матери.

— Вот именно.

Поцелуй на прощание? Чудесно. Так раззадоривают твои игры губами, зато всегда такие моменты дарят отличное настроение на весь остаток дня, даже если мы больше за день не увидимся. Так что спасибо тебе за эти сладостные поцелуи. Давай, удачи тебе на парах, а мне пора разрешить старые разногласия между моей семьёй и семейством Аух. Сколько мне известно, ветвь Цоболя обрывается на нём, так что в его интересах жить дальше и пытаться построить семейную жизнь в будущем. Надеюсь, он всё же найдёт в себе силы измениться, чтобы найти своё предназначение в жизни. Эдвард ушёл, а я всё стою напротив двери. Слышу голоса — Ляс и Аух о чём-то договариваются. Криков и ругани пока не слышно, наверное, у них установились более спокойные отношения. Цоболь в целом утих после гибели наших родителей. Сначала смерть Стила Чарга очень обрадовала его, но смерть матери показала его незрелость и неготовность к самостоятельной жизни. Мне всегда казалось, именно этого он добивался, но в итоге так и остался в душе обиженным на мать и весь мир ребёнком.

Постучу для предупреждения и уже только после пройду в помещение. Уф, как и ожидалось, жар здесь устоялся, обжигает кожу лица. Вижу, работы у них полно, но на этот раз уже объединили свои усилия, не врознь работают. Радует, однако. Уже привычно наблюдать тяжёлые термостойкие и очень грубые — прямо мужские! — кузнечные перчатки на руках Цоболя. Его кожа рук уже давно окоченела, пересохла и огрубела от плотных слоёв ссохшейся кожи. Прикосновения к ней оставляют неприятные остаточные ощущения. Правда, я помню ещё время, когда его кожа не была в столь плачевном состоянии, а прикосновения были достаточно приятны для меня.

Дон достал свиток с эскизом изделия и развернул его на столе.

— А достаточно ли для изделия металла?

— Должно хватить. Тебе что-то нужно от меня, Чара?

— Да.

Раз уж на то пошло дело, и ты сам первым со мной заговорил, тоя пройду к тебе и поддержу диалог. Сегодня Цоболь какой-то смирный, спокойный и открытый к диалогу. Мы уже прилично времени не общаемся. Да что там общаться, мы и видеться стали реже. Думается, нам обоим это пошло на пользу. Вот сейчас и проверим. Вернулся к работе. Вот пока ты растапливаешь печь, я подниму тему.

— Нам уже далось пережить гибель обоих родителей, у нас с тобой никого не осталось кроме друг друга. Я желаю забыть наши старые разногласия и пойти на мировую с тобой, Цоболь.

— Да, мы теперь предоставлены самим себе.

— Ты до сих пор неуверенно себя чувствуешь в этом большом и агрессивном к каждому мире. Все прожитые под одной крышей годы я наблюдала за тем, как неуверенный, но довольно гибкий Цоболь Аух постоянно колебался между интересами матери и чувством собственного достоинства, что так ущемляла эта страшная женщина. Колебался настолько, что не имел твёрдой позиции. То защищал меня от матери, то добивался моей смерти. Тебе не далось набраться смелости в открытую сопротивляться материнской тирании.

— Моя мать, как и любая другая Аух, была вышвырнута родителями из родного дома по достижении совершеннолетия и вынуждена искать кого-нибудь, от кого родит наследника. В семействе Аух есть обычай, согласно которому взрослая Аух могла вернуться в свой дом, если родит наследника, но я ничего не унаследовал от неё кроме чисто внешности. Её не приняли, а она меня возненавидела. Оказавшись отвергнутой, она отвергла и выбрала меня в качестве своей жертвы и оружия.

— Без неё тебе стало легче, но одновременно с этим ты прибываешь в глубокой растерянности?

— Ты меня очень хорошо знаешь, Чара. Значит, желаешь мира?

— Желаю, так как нам обоим будет проще, да и повода для вражды больше не стало. Мы предоставлены самим себе, и теперь некому на нас воздействовать.

— Всё верно, прошлое важно отпускать и оставлять позади.

— Ну и?

— Мир, Чара Чарг.

Подошёл ко мне. Заглядывает в глаза. Глаза Цоболя славно излучают свой собственный, таинственный свет. В моменты ярости и злобы они приобретают ядовито-жёлтый, серный оттенок, а в спокойствии и смирении тёплый золотисто-рыжеватый янтарный. Возможно, глаза каждого из нас незаметно для нас самих играют оттенками цветов. Интересно, какого оттенка сейчас мои глаза? Сложно удержаться и не улыбнуться, сдержать кроткий смешок. Меня наполняет счастье. Столько времени наши семьи враждовали по малозначительному поводу. Горечь по отцу давно себя изжила в сердце Цоболя, он никогда не рассматривал меня как инструмент мести за родителя. Это было выгодно лишь его матери, которой претила отцовская любовь и семейная идиллия между сыном и его отцом. Думается, она ненавидела, поскольку в глубине души это возбуждало воспоминания о жизни с родителями. Могло ли ей быть больно от них или лишь ненависть жила в ней?

А вот этого я не ожидала от Цоболя. Не припоминаю, когда в последний раз ты так, с заботой и чувством, обнимал меня. Ты счастлив, что всё позади, в прошлом? Нет больше твоей материи с её лживой и такой не родной, грубой и холодной любовью, гиперопекой. Твоя жизнь в твоих руках, Цоболь Аух. Прошу тебя лишь об одном — пожалуйста, соберись с мыслями и силами. Обрети уверенность в завтрашнем дне и действуй!

Руки, конечно, не свободны, но немного обнять тебя смогу. Да, мне знакомы твои объятия, всегда поверху, прижав мои руки к туловищу своими и слегка склонив голову к моему плечу. Ты не сильно высок для меня, старше лишь на пять лет. Спасибо за все эти годы, что я знаю тебя. Да, бывало, ты подвергал меня смертельной опасности, подставлял и натравлял против моего отца. Всякое было, и всё же все эти годы ты в тайне меня защищал. Цоболь Аух. Понимаешь ведь, что всё это время был не прав и глубоко ошибался. Мне понятна твоя позиция: жить под гнётом материнской тирании было невыносимо, ты так и не познал истинной материнской любви, помимо того рано потерял единственного человека, который искренне тебя любил. К твоему несчастью твой отец оказался недостаточно твёрдым и решительным, чтобы пойти против твоей матери и отобрать тебя у неё. Поступи так — она бы свела его в могилу, он понимал это. Понимал, что твоя мать не остановится ни перед чем и будет готова лишить тебя отца ради своей выгоды. Взамен он пожертвовал твоим счастьем оказаться лишь под отцовской опекой. Ты бы познавал его любовь дальше, не поступи заказ на его убийство моему отцу. Как Мастер Боя он просто выполнил свою работу за плату. Оказавшись один на один с матерью, ты оказался в её власти. Мне знаком её стиль воспитания — всё же отчасти это сказывалось и на мне, как на её приёмной внучке. Будучи ребёнком, под этим гнётом в тебе зародилась ненависть к родной матери, неуверенность в себе, ощущение своей неполноценности. Мать подчинила тебя себе полностью, внушила всё, что было выгодно одной ей. Убийство твоего отца — лишь предлог для твоей вражды с моим отцом. Причина же иная — её страх перед Мастером Боя. Вместо того чтобы напрямую выступить против моего отца, подло использовала тебя, подставив под удар. Ты стал оружием в её руках, как и я. Мы оба были обращены ею в оружие против Мастера Боя. Коварная, жестокая, беспощадная, эгоистичная натура Марго Аух проявилась во всём, что касалось тебя или меня. Мы оказались не способны противостоять ей, будучи ещё неопытными детьми. Наши чувства шли вразрез с нашими мыслями и желаниями. Как я желала видеть в тебе отца, так ты в ней — любящую мать, готовую выслушать и встать на защиту твоего внутреннего мира. Только… не вышло.