Но та, леденящая даже мою кровь улыбка, уже расползается по губам, она не успела. и это приводит меня в ужас не меньший, чем тот, что сковывает её…

6…

Но вот я стою перед тем, чья рука точно не дрогнет. Его голубые глаза кажутся мне нестерпимо знакомыми.

— Ты отнял кое-что очень мне дорогое, и я убью тебя за это.

В его руках сияет меч, что был выкован ЕЁ руками!.. Я хватаюсь за голову, в глазах на мгновение темнеет. Опираясь на стену, я чувствую, как лезвие, вспарывая кожу моей левой щеки, крошит кирпич.

— Кто же так обращается с оружием? — ухмыляюсь я, другая моя сторона уже успела выбраться наружу. — Ведь она с такой любовью создала его!

Их сходство потрясает моё сознание. Брат?..

— Мы близнецы, — сообщает он, делая выпад и раня мою руку.

— Вот как!

Вокруг его правого глаза цветёт лилия Спасетелей. Какой пародокс, они выбрали НАСТОЛЬКО разные пути…

Пару минут спустя, обливаясь собственной кровью, я склоняюсь над поверженным противником.

— Что, сдрейфил? — усмехается он, распластанный по земле, но сохранивший неслыханную дерзость. — Тебе небось кажется, что убиваешь ЕЁ во второй раз!.. Хах!.. Какое жалкое зрелище. Эта поганая девчонка не имела право на такую роскошь, как жизнь. Родители были только рады, когда узнали, что она сдохла!

— Ах ты!.. — я вонзаю катану Чайны в его шею так, чтобы смерть наступала медленно.

Ярость застилает глаза, хочется причинить ему нечеловеческие страдания, но я сдерживаюсь. Чтобы я потерял человечность, последнее о чём бы она мечтала…

5…

Никогда ещё лучи Огзы не казались мне столь слепящими и обжигающими, никогда ещё я не испытывала такого животного страха, такого всеобъемлющего отчаяния. Почему именно она? ПОЧЕМУ ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ ШИОН?!

— Девушки, вы готовы? — слова Анки Стриж плавятся в раскалённом воздухе, в этом году Теплодень решил с самого начала задушить всех ужасной жарой…

Шион утвердительно кивает, её взгляд стал невероятно холодным и колючим. Я же не могу заставить себя шелохнуться. Откуда столько решимости? Неужели. НЕУЖЕЛИ ЕЙ НЕ СТРАШНО? НЕ УЖ-ТО ЕЙ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ЭТО Я?!

С губ дирекрисы слетает последняя цифра обратного отсчёта и сигнал к началу боя.

Немедля и секунды, Шион бросается мне на встречу. Со звериным воплем, она безжалостно обрушивает на меня свой первый, самый мощный удар. Я столько раз уклонялась от него во время тренировочных сражений., но сейчас моё тело меня не слушает, в душе бушует слишком много противоречий, чтобы успеть правильно отреагировать на внешний мир. Кинжал вспарывает кожу моего плеча, но не слишком глубоко — Шион позволяет себе тень сомнения. Однако в следующий раз она будет бить всерьёз.

Понимая это, я нахожу в себе решимость отбросить все свои моральные принципы и…

Перед глазами на мгновение темнеет, я чувствую адскую боль в руке, но она не останавливает моё тело. Через несколько секунд я купаюсь в кровавом дожде… Колени подгибаются и я, опускаясь на землю, трясущимися пальцами поднимаю с земли отсечённую голову Шион. В груди разливается адское пламя ненависти ко всему. К обстоятельствам, к Шион, которая была самой лучшей моей подругой, к себе… Давясь рыданиями, я осторожно закрываю её глаза…

4…

Убить? Просто убить его?.. Я сижу на скамейке в парке рядом с однокурсницей и смотрю на проходящих мимо людей. В отличие от меня, Клер испытывает куда больше энтузиазма, её пальцы нежно ласкают лезвие спрятанного в левом рукаве кинжала, когда она, сосредоточенно облизывая губы, выбирает свою первую жертву. Я так не могу, я не понимаю…

Очнувшись в следующее мгновение, я вижу, что мои ладони запятнаны кровью, лежащая передо мной женщина, задыхаясь от ужаса, зашлась в приступе истерического смеха. Её права нога была по щиколотку отсечена, а на лице застыли брызги крови.

— Н-не убивай!!.. — её голос кажется отвратительным.

Зажмурившись, я поднимаю косу, сжимая её, дрожащими пальцами и чувствую, как горячая кровь брызжет мне на лицо…

3…

Я слышу крик и бросаюсь к окну, в ужасе замерев на подоконнике. На бледно-голубом детском платьице алыми розами расцветают крупные пятна крови. «СЕСТРА, КТО-ТО ПОСТОРОННИЙ ПРОНИК В НАШ САД!!» — звенит в ушах отчаянный крик брата. Из вскрытой шеи упругими толчками брызжет ярко-красная кровь, маленькие бледные ладошки изо всех сил пытаются зажать рану, чтобы дать телу вдохнуть. Но. вместо воздуха, лёгкие наполняются кровью… Хриплые вздохи оглушающе громко звучат в тишине под ветвями липы. Огонёк жизни в невинных, наполненных слезами ужаса, детских глазах угасает с каждой секундой, заставляя их остекленеть, словно у куклы их музея восковых фигур, чьи губы неровно заляпаны алой краской крови. Трепещущее в агонии тело сестрёнки медленно успокоится, её руки обмякают и падают на траву. Единственное, что удерживает эту, пустую теперь, оболочку — колено Сако Ёрш, в котором, испуская последний вздох, Миэли нашла опору.

Все звуки исчезают из моего мира, и лишь горячие слёзы, самовольно стекающие по лицу, напоминают мне о том, что я всё ещё жива, хоть моё тело и сердце холодны, словно обледенели, а в голове всё смешалось воедино. И вот, оглушённое болью сознание лишь наблюдает, как тело, подчиняясь годами выработанным рефлексам, бросается вперёд, из окна на втором этаже, отталкиваясь от балконных перил, навстречу взгляду фиолетовых глаз.

Губы громко кричат полные ненависти слова, но я их не слышу, зато чувствую в руках приятную тяжесть металла.

Взмахивая косой в полёте, я обрушиваю безжалостный удар на незваного гостя, но он уклоняется. И я, перекатившись, чтобы смягчить падения, подхватываю безжизненное детское тело и прижимаю к себе, содрогаясь от рыданий. Даже если её тело полностью поместится в моё, это никогда не заполнит той пустоты, что зияют внутри мертвенно тихой бездной, в которой утонут и ожесточатся даже самые добрые сердца.

Окончательно утратив рассудок, я бездумно бросаюсь на нож, отнявший уже одну жизнь, с косой наперевес. Мне плевать, даже если я умру. Мертвенно-холодное лезвие вспарывает мою кожу снова и снова, все мои попытки оборачиваются полным крахом. И в итоге меня мощным ударом обрушивают на землю. Трава щекочет мокрую от слёз щёку. В беспомощности, я сжимаю в пальцах крепкие травинки и, разочарованная собственной беспомощностью, надеюсь, что так и умру…

2…

Пустой и холодный дом заглатывает меня целиком, пожирая едва тёплый огонёк моей разбитой и истерзанной души. ИНАЯ ХИНОЭ, ТЫ УЗНАЕШЬ ПРАВДУ И БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ВЕРНЁШЬСЯ В НАШ ДОМ. Я опускаюсь на колени и смахиваю с глаз выступившие слезинки. ПУСТЬ ОНА НАУЧИТСЯ ПЛАТИТЬ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ! Чувство невыносимого одиночества наваливается на меня, наслаиваясь на боль утраты и ужас от открывшейся правды. Это они создали вещество, обращающее ни в чём не повинных людей в монстров. В МОНСТРОВ, которые убивают… и которые сами достойны смерти, и, возможно, жаждущие умереть. Задыхаясь, я сгибаюсь пополам, в попытке подавить рвущийся наружу вопль, превращая его в сдавленный беспомощный стон. Мои душа и сердце не готовы к такой разрушающей боли!.. В моём слабом теле нет сил удержать её внутри, но и силы отпустить её у меня не найдётся…

Я лежу на полу, глядя пустыми, горящими от слёз глазами в оплетённый паутиной потолок, совершенно пустая и снаружи, и изнутри. В пустой квартире, где ни одна лампочка не способна пролить и капельки света…

1…

Ничто не вселяет в меня столько ужаса, сколько вселяют эти чёрные, словно бездна, глаза. Они преследовали меня столько, сколько я себя помню, и никогда не знали жалости. Они неустанно следили за каждым моим шагом, видели каждое слово, слетавшее с моих губ, и всегда были готовы напасть. Эти глаза. Стоило лишь мне увидеть их, как тело сковывал страх, я не могла сопротивляться, когда женщина, чьё лицо они украшали, била меня снова и снова, утверждая, что помогает мне стать лучше. Её зловещая аура заполняла собой всё вокруг, я тонула в ней, корчась в клетке своей беспомощности. И этот кошмар не покидал меня ни на секунду, ночью во снах, а днём — наяву, меня преследовали эти глаза. Они были повсюду, повсюду следили за мной и старались навязать свои идеалы. Пытались заставить следовать им, отвечая насилием на всякое неповиновение. Этих глаз было больше, чем два, их было четыре — мужские и женские. И все они были одинаково ужасающими. Способными держать в страхе, не дающими расслабиться на ни одно мгновение…