========== Пролог ==========
Зимний сидел на крыше старого трёхэтажного дома, болтал ногами, словно мальчишка, и думал. А подумать было о чем. Не в первый уже раз его жизнь разделилась на “до” и “после”, но сейчас он выбирал дорогу сам. Не шел на войну, потому что призвали; не шел за другом, потому что был обязан ему многим; не шел по приказу Гидры. Сейчас только он сам был кузнецом своего счастья, но пару ему найти будет очень тяжело. Его метка потухла более десятилетия назад, Зимний не знал точно, когда, а тот, для кого она горела, нашелся, слишком поздно, и был вариант: дождаться, когда и его метка погаснет, чтобы можно было начать отношения, которые будут сухие, почти безжизненные, и не только потому, что Зимний разучился любить, почти полностью разучился чувствовать, а ещё потому, что погасшие метки просто не могут зажечь огонь слияния, оставляя просто возможность не быть одному. В этом больше повезло тем, у кого меток не было вообще, они не перегорали, как те, кто не нашел свою пару вовремя. Метка Брока зажглась давно, но все ещё горела, в отличие от метки Зимнего. Судя по меткам, они были друг для друга. Пока Зимний не выгорел, даже не зная о том, что у него есть пара.
А потом было Озарение, чуть не утонувший Стив, покалеченный, но не сломленный Брок, которого Зимний смог вывезти из-под наблюдения остатков ЩИТа и увез в хорошую платную больницу в глуши, туда, где обычно лежали именитые личности, которые не хотели афишировать свои болячки.
Денег хватало, Зимний смог вывести большую их часть в офшоры, чтобы оставить все Броку, сам же… Сам он взял себе немного, но не собирался оставаться в жизни того, кого больше не мог любить. Но и бросить его одного, без пары, заставить выгореть, Зимний не мог, потому что знал, как это больно — больше не чувствовать.
С этого все и началось. Зимний оставил Брока в больнице, пригрозив главврачу, что если с этим важным пациентом случится что-то плохое, он вырежет весь персонал подчистую, а его, главврача, — последним, чтобы увидел, как умирают по его вине невинные люди.
Зимний не знал, где искать, не знал точно, кого он ищет. Но ему нужен был тот, кто горел для Брока. Выйти в своих поисках на Тора оказалось очень тяжело, но Зимний смог и это. Громовержец выслушал Зимнего, покачал головой и исчез, так ничего не сказав. Зимний не возлагал на него больших надежд, он искал дальше, когда Тор сам нашел его.
— Здравствуй, Зимний, — пробасил он. — Хеймдалль не нашел никого, кто бы горел в видимых ему мирах.
Зимний качнул головой в знак того, что понял, и уже думал, что Тор уйдет, когда тот почесал бороду, и продолжил.
— Но Хеймдалль не способен видеть прошлое и будущее, может быть, ты найдешь того, кого ищешь, там. Не бойся потревожить прошлое, все, что случилось — уже случилось. Оно неизменно. Так говорит мой брат.
Зимний кивнул, принимая информацию к сведению, и ушел, не прощаясь. Больше они с Тором не виделись. И, Зимний надеялся, никогда не увидятся, Тор был слишком живым для Зимнего.
С этого разговора все и началось. Зимний рыл землю, перелопатил все доступные документы Гидры, которая отслеживала большую часть всяких колдунов, ведьм и прочей магической шушеры. Кто-то Зимнему не подходил сразу, с кем-то он встречался, а кто-то давным-давно гнил в могиле. Но что для обычного человека непосильная задача, то для Зимнего Солдата просто сложная. Он появлялся у Брока раз в пару месяцев, следил за его выздоровлением, оплачивал счета, улыбался Броку, но… Брок видел, что тот, кто мог быть его парой, уже выгорел, и от этого он закусывал губы, не обожженные только каким-то чудом. Брок мечтал выгореть, но метка пылала на руке, говоря о том, что где-то еще живет его пара. И Зимний собирался сделать все, чтобы эту пару найти и притащить пред ясны очи Брока, чтобы они загорелись в огне слияния.
Зимний не знал, как это — гореть. Их с Броком прикосновения друг к другу были обычными, но Зимний дал себе слово, что Брок узнает, как касаться своей пары.
Кто-то мог бы скитаться по миру наудачу, но у Зимнего был план. Он ездил по свету, окучивая колдунов и ведьм, гадалок, знахарок и магов всех мастей. Верил ли он в успех своего мероприятия, он и сам сказать бы не смог. Зимний понимал, что может потратить на это годы, но он должен был успеть, пока не выгорел Брок.
Следующий колдун, к которому Зимний собирался направиться, жил в мексиканской глуши, такой, в которую не водил даже опытный следопыт. Это было где-то в районе вулкана Орисаба, у Зимнего даже координат внятных не было, но он собрался и пошел, потому что был обязан Броку. Считал ли так же сам Брок, Зимний у него не спрашивал. Они вообще на эту тему не говорили. Да они вообще мало говорили. Оказалось, что восстанавливающемуся Броку было почти нечего сказать молчаливому Зимнему Солдату, кроме благодарности, но и этого не было нужно, все читалось в желтых, сейчас каких-то тусклых глазах.
Зимний шел и шел, неустающий, почти машина, а выгоревший, так и совсем машина. Зимний поднимался по лесистым склонам, так высоко, где только мог жить человек, и наконец набрел на хижину, в которой никого не было. Он сел у входа в хижину по-турецки и, прикрыв глаза, принялся ждать, вслушиваясь в мир. Он ждал три дня, пока наконец хозяин хижины не решил прийти к нему.
— Вижу, нужда привела тебя ко мне, — на английском, с сильным испанским акцентом сказал он — молодой парень в длиннополом одеянии яркого цвета, такого запросто увидишь в лесу или в любой другой местности. — Говори, что тебе нужно.
Зимний поднялся, посмотрев в пустые бельма глаз, подумал, но понял, что это именно тот, кого он искал. И этот почти мальчишка и есть колдун, поисками которого он занимался. Его метка, давно выгоревшая, шрамом отпечаталась на смуглой коже правого предплечья. Зимний подумал, что они поймут друг друга.
— Я ищу человека, который горит для того, для кого горел я, но не успел, — не очень представляя, как озвучить свою просьбу, сказал Зимний, хотя много раз прокручивал этот разговор у себя в голове.
— Зачем? — спросил колдун.
— Ты знаешь, что значит выгореть, — не спрашивал — утверждал Зимний. — Я не хочу для него этого.
— Похвально, — наклонил голову к плечу колдун. — И ты обошел все сто земель?
— Я знаю, что сейчас его нет в мире, — ответил Зимний.
— И где же ты хочешь его найти? — вкрадчиво спросил колдун.
— Тот, кто был до меня, я хочу найти его. Баки Барнса. Он горит где-то в прошлом, горит для Брока, — с чувством, насколько мог говорить выгоревший, сказал Зимний.
— Значит, ты хочешь попасть в прошлое, — колдун слепыми глазами посмотрел на него, но Зимний бы много чего прозакладывал, уверенный, что тот видит его, видит сквозь него, видит его душу, которой, иногда казалось, просто уже нет. — Я помогу тебе попасть в прошлое, ваши судьбы уже написаны на ткани бытия, а ее не изменить. Но ты можешь попытаться, ведь прошлое дает будущему шанс.
— И что же мне надо сделать, чтобы попасть в прошлое? И в какое прошлое я попаду? — начал задавать вопросы Зимний, боясь, что он наскучит колдуну, и тот просто растворится в воздухе так же внезапно, как и появился.
— Не торопись, — колдун сел прямо на землю, предлагая и Зимнему сесть.
Тот сел, и между ними из ничего загорелся костерок. Маленький, даже уютный. Но Зимнего это не смутило, он ждал подвоха, но пока не понимал, в чем он.
— Ты не сможешь выбрать время, в которое попадешь, — заговорил колдун после недолгого молчания. — Но оно тебе подойдет, поверь. А чтобы попасть туда, тебе нужна… дверь. Дверь, в которой ты увидишь себя. Она ждет тебя там, где раньше было много людей, а сейчас только тени и призраки. Найди там эту дверь. Она ближе, чем кажется.
— Но как мне вернуться обратно? — успел спросить Зимний, но колдун уже исчез.
— Посмотри на себя снова, — раздалось в воздухе, после чего и костер потух.
Зимний еще посидел, пытаясь уложить в голове информацию, но пока ничего не клеилось. В какую такую дверь ему нужно было посмотреть, чтобы увидеть себя? Да и дверь ли это вообще? И близко… Близко к нему? Пока ничего не сходилось, и Зимний решил оставить это дело до возвращения в Нью-Йорк. Можно было заехать к Броку, но зачем? Посмотреть в его глаза, в глубине которых столько боли от того, что метка Зимнего погасла? Могла тоже погаснуть, потому что гореть столько лет очень тяжело? Этого Зимний уже насмотрелся. Он хотел видеть счастливого Брока, поэтому нужно было разгадать загадку и найти для него прошлого себя. Даже Зимний Солдат долго горел, но выгорел, не дождавшись. А Баки Барнс горел лет с семнадцати, хорошо бы попасть во времена, когда он был еще веселым, умел улыбаться. Попасть во времена до войны, которая слишком многим исковеркала жизни.
