– Лука? – Прошептала она, прижимая передник к его правому плечу, дабы остановить кровотечение.

Ответа нет. Его глаза закрыты. Только слабое дыхание давало понять, что он ещё жив.

Когда она потянулась к пуговицам его рубашки, чтобы рассмотреть рану, его веки распахнулись.

– Что ты делаешь? – Невнятно выдохнул он.

Нора прикусила губу.

– Пытаюсь спасти твою жизнь. А теперь лежи смирно и дай мне…

– Нет.

– Что ещё? – Уставилась на него Нора.

– Просто царапина, – пробормотал Лука.

У него галлюцинации? Норе захотелось ударить его, чтобы вразумить.

– Это не просто царапина, упрямый ты идиот! У тебя сильное кровотечение, и ты умрёшь, если не позволишь мне себе помочь!

– Ты остановила кровотечение? – Раздался сзади голос Бернис.

Нора убрала промокший передник.

– Кажется, оно немного замедлилось.

Бернис заглянула поверх плеча Норы:

– Что с раной? Пуля прошла на вылет?

– Я бы знала, если бы этот упрямый безумец дал на неё взглянуть!

Беспомощное недоверие, исходящее от супруга, сводило Нору с ума.

– Лука, пожалуйста, позволь мне тебе помочь! Пожалуйста, я не хочу становиться вдовой!

Лука попытался поднять голову, но не смог.

– Хорошо, – пробормотал он. – Но не здесь. В повозке.

– Джейкоб, Том! – Через плечо позвала Бернис. – Помогите перенести его в повозку.

С помощью двух мужчин, они перетащили Луку через площадь в повозку, стоящую прямо у ворот в форт.

Сказав несколько успокаивающих слов Эми, которая сопротивлялась надёжной хватки Эмелин, Нора забралась в повозку и опустилась на колени рядом с Лукой. Здесь её уже ждала Бернис.

Посмотрев вниз, она увидела, что муж потерял сознание. Нора провела ладонью по неестественно бледному лицу, на котором уже начали выделяться синяки под глазами. Сделав глубокий вздох, она начала расстегивать окровавленную рубашку. Она с интересом разглядывала упругие мышцы на стройном теле, но быстро себя в этом упрекнула. Сейчас не время и не место любоваться телом мужа.

– Что это? – Бернис указала на бинты, плотно обернутые вокруг тела Луки. – Он уже был ранен?

– Нет. По крайней мере, я об этом не знала.

‘Как это типично для Луки. Героически срывать любые травмы, которые получал по дороге.’ Взглянув на кровь, просачивающуюся откуда-то из под бинтов, Нора быстро начала их срезать.

Последние сантиметры и бинты разошлись, обнажая…

Нора ахнула, зажмурила глаза, а потом снова взглянула прямо перед собой. Картина не изменилась. Вместо волосатой мужской груди, она смотрела на гладкую женскую грудь. Хоть та и была маленькой, её всё равно нельзя спутать с мужской.

– Господь милосердный! Ч-что же это? – Бернис, казалась, такой же удивлённой, как и Нора. – Что всё это значит? О-он…он…женщина?

Нора ничего не ответила. Не смогла. Единственное, что она могла делать, это молча пялиться. ‘Женщина? Нет, нет, нет, этого не может быть.’

– Ты…ты не знала? – Через некоторое время произнесла Бернис.

Нора шокировано покачала головой.

Обе какое-то время смотрели на полуголую, истекающую кровью незнакомку.

– Давай попробуем обтереть его…её рану, – наконец, предложила Бернис. – Позже это обсудим.

И все же, Нора просто наблюдала, как подруга вытирает кровь и изучает рану.

– Давай же, – подтолкнула её Бернис. – Помоги мне перевернуть его… её на грудь. Нужно убедиться, что пуля прошла навылет и не застряла внутри.

Бернис взялась за неповреждённое плечо, а Нора колебалась, стесняясь прикасаться к бледному телу, и боясь случайно задеть обнажённую грудь.

Лука застонал, но не проснулся. Звук боли вырвал Нору из оцепенения. Сосредоточившись только на ране, ни на какой другой части тела Луки, ей удалось взять себя в руки и помочь Бернис обработать рану.

Лука вздрогнул, когда они полили виски на рану, но не проснулся.

Спустя полчаса им удалось остановить кровотечение и наложить на рану тугую повязку.

Бернис накрывала одеялом вялое тело, в то время как Нора бросала неверящие взгляды на контуры груди Луки.

– Теперь рассказывай, как такое возможно, – потребовала Бернис, облокачиваясь спиной на бочку с солёными огурцами. – Как так получилось, что ты вышла замуж за женщину, сама того не зная?

– Не знаю, – прошептала Нора. – Я вообще больше ничего не знаю. Когда я, наконец, начала думать, что зажила жизнью, которой хотела… Я должна была догадаться, что произойдёт что-то такое, что отнимет у меня счастье.

– Значит, я так понимаю, нет никаких шансов, что Эми и малыш дети Луки? – Спросила Бернис.

Нора покачала головой, всё ещё прибывая в шоке:

– Теперь я понимаю, почему он говорил, что у нас никогда не будет совместных детей.

Она не могла скрыть горечь от предательства в своём голосе.

– Вы никогда…? – Бернис неловко жестикулировала между Норой и женщиной находящейся в бессознательном состоянии.

На щеках появился румянец.

– Нет. Он говорил, что не ждёт этого от меня.

Многое в поведении Луки теперь становилось понятным для Норы. Например, почему отказывался делить с ней подстилку и не позволял видеть себя обнажённым. И даже в самые жаркие дни, никогда не снимал рубашку. Только сейчас Нора поняла, почему он каждый день брился. Скрывал факт отсутствия растительности на лице.

‘Поэтому, казалось, что он понимает меня лучше, чем кто-либо когда-либо.’

Бернис поднялась и со стоном выпрямилась:

– Кажется, тебе нужно какое-то время побыть наедине с собой. Я пойду, скажу остальным, что Лука ещё жив.

Нора молча кивнула. Бернис уже вылезала из повозки, когда до неё дошёл смысл сказанного.

– Бернис! – Окликнула она.

– Да? – Оглянулась подруга.

– Не могла бы ты…? Я хотела тебя попросить… пожалуйста, никому не говори о… о Луке. По крайней мере, пока. Пожалуйста?

Нора уверенна, никто не поверит, что она не ведала, что её муж вовсе не мужчина. Если попутчики узнают, что их капитан на самом деле женщина, нельзя предугадать их дальнейших действий. Возможно, некоторые на горячую голову даже попытаются убить Луку, или, по крайней мере, прогнать с обоза. В таком случае, Норе тоже не позволят остаться. Они решат, что она совершала противоестественные действия с женщиной, которая по бумагам является её мужем. Нора поняла, что ей необходимо скрывать тайну Луки, потому что её собственная судьба тесно с ним переплетена.

– Хорошо. Пока я буду держать язык на замке. И позабочусь об Эми этим вечером.

Затем Бернис ушла, оставляя подругу наедине со своими мыслями и множеством вопросов без ответов. Нора посмотрела на Луку выискивая в спокойном лице признаки женственности. То же лицо, что и прежде. Тёмные ресницы выделялись на загорелом, теперь побледневшем лице. Лучшее слово, которым Нора смогла описать его губы “чувственные”, сжатая челюсть и упрямый подбородок, не позволяет назвать их слишком женственными. Нос слегка искривлен от старой раны, о которой Нора всегда хотела спросить, так как не знала, что Лука участвует в драках. Тонкие морщинки вокруг закрытых глаз, свидетельствовали о жизни, проведённой на улице под палящим солнцем. Нора без труда может вспомнить, как линии становились чётче, когда он улыбался.

‘Она,’ исправила себя Нора.

Медленно и нерешительно, она потянулась и коснулась пальцем щеки Луки. Кожа такая же гладкая, как её собственная.

‘Почему я раньше этого не замечала?’ Задалась она вопросом. ‘Я знаю мужчин лучше любой другой женщины в обозе. Я была с молодыми и старыми, богатыми и бедными, толстыми и худыми, но никто из них не был похож на Луку. Почему я не смогла увидеть в ней женщину? Я должна была догадаться в тот момент, когда она отказалась делить со мной постель!’

Снова начали закрадываться собственные сомнения и страхи.

Нора часами наблюдала за бессознательной женщиной, теряясь в мыслях и сомнениях. Ей казалось, что она только начала узнавать Луку, что он сам только начал раскрывать перед ней своё внутреннее “я”, но теперь поняла, что ничего не знает об этом незнакомце.