– Пойдемте, такси ждет.

В машине молчали. Катя назвала адрес и бездумно смотрела в окно, соображая, что дома нет даже кофе. И, пожалуй, она сейчас первым делом позвонит маме и дочери, потом сходит в магазин, а потрясающие серые глаза на смуглом лице, вспомнит глухой ночью под одеялом. Тут Катю охватило желание еще раз убедиться, что глаза таки серые, плечи широкие, а тонкие морщинки в углах рта и возле глаз все так же неповторимо очаровательны.

Они уставились друг на друга глаза в глаза. Воздух в автомобиле сгустился, казалось еще миг, и произойдет что-то неповторимое… Трость соскользнула на пол, больно ударив Александра по колену. Катя, смущенно покашливая, отвернулась, пока мужчина маскировал боль шипением сквозь стиснутые о боли зубы.

Через минуту машина остановилась у подъезда серой панельной пятиэтажки.

– Спасибо, до свидания! – вежливо сказала Катя, выбираясь из машины.

Она не ждала, что Александр, презрев больную ногу, выпрыгнет из машины и, склоняясь в полупоклоне, откроет ей дверь и предложит руку. Или ждала? Романтические мечты неистребимы. Даже самая разумная женщина где-то в глубине души мечтает, словно Золушка, покружиться на балу под вальс Прокофьева в объятиях прекрасного принца. Или скинуть роскошную шубку на руки услужливого дворецкого. Или…, впрочем, все мы читали сказки.

Сдержав вздох, Катя медленно вышла из машины, поморщившись, когда ее туфли заскользили по схваченной ночным морозцем грязи. Обойдя автомобиль, она подошла к железной двери подъезда и только тут позволила себе обернуться и взмахнуть рукой. Такси уехало. Идти домой было невыносимо.

Потоптавшись у железной двери, женщина вспомнила про полученный накануне аванс, и решительно спустилась с крыльца – сначала в магазин! Переживать расставание с сероглазыми незнакомцами лучше всего с кофе и пирожными!

Увы, дойдя до магазина, Катерина поняла, что переоценила свои силы – перед глазами все плыло, а малейший звук вызывал такой приступ боли, что хотелось взвыть и спрятаться в темноте под одеялом. Навалившись на тележку, женщина скидывала в нее чай, кофе, сахар, йогурты. Руки тряслись, пакеты выскальзывали, и до кассы Катя добралась, болтаясь из стороны в сторону, как дырявая шлюпка.

– Еще чуть-чуть, – проговаривала она про себя, фокусируя взгляд на серой металлической ленте, на которую выкладывали покупки.

Покупателей было мало. Вот полная тетушка лет пятидесяти забрала свой кефир и свежую сдобу, вот тощий сильно пахнущий железом мужик выставил на ленту полторашку пива и вяленых кальмаров. Вот высокий плотный мужчина с тростью спросил у кассира сигареты…

– Саша? – Катерина и сама не могла себе ответить, почему чопорный, холодный Александр превратился в «Сашу».

Слово короче?

Мужчина обернулся, держа в руках пачку сигарет:

– Катерина? Что вы тут делаете?

Женщина болезненно поморщилась, пожимая плечами:

– Дома нет даже чаю…

Александр перевел взгляд на ее тележку:

– А что, доставку на дом уже отменили?

– Не подумала, – ответная улыбка вышла кривой и неуверенной, – голова сильно болела.

– Оно и видно, – ворчливо ответил мужчина, забирая с прилавка свои покупки.

Катя медленно принялась доставать пакеты из тележки, плавая в тумане почти эйфории. Она не задумывалась, почему ей так радостно, что Александр оказался здесь, не планировала дальнейшего знакомства, даже не смотрела в его сторону, наслаждаясь выбросом эндорфинов и отступившей куда-то вглубь болью.

Кассирша, с любопытством поглядывая на бледную женщину в дорогом алом пальто, озвучила сумму. Катя достала карточку, ввела пин, медленно соображая, что покупок получилось много и все это нужно будет донести до своего дома, а потом еще и поднять на этаж.

Но эндрфины еще действовали, поэтому она радостно ухватилась за ручки пакетов, и потянула их к двери. Когда один из пакетов вдруг воспарил, Катя удивленно повернулась: Александр шел рядом, тяжело опираясь на трость. Пакет в его крепкой руке выглядел пушинкой.

– Спасибо, не надо, – залепетала женщина.

– Смотрите под ноги, – грубовато ответил мужчина.

Катя обиженно поджала губы, но на пол посмотрела вовремя – переступила порог и повернула к своему дому. Александр шел рядом, держа пакет. В молчании они дошли до подъезда, в молчании поднялись на этаж. Катя щелкнула замком и распахнула двери:

– Прошу!

Александр нахмурился еще сильнее и попытался попятиться, но Катя решительно потянула его внутрь:

– Пойдемте, теперь мой черед угостить вас чаем.

Родное жилище придало Катерине сил. Она быстро разделась и порхнула на кухню ставить чайник. Александр потоптался в прихожей, потом все же снял пальто, поставил в угол трость и принес на кухню один из пакетов.

– Вам помочь?

– Присаживайтесь, – женщина указала гостю на мягкий табурет.

Мужчина сел, аккуратно устроив ногу, и неторопливо огляделся. Кухня была такая же маленькая, как в «хрущевке», только здесь она не выглядела безлико-функциональной. Часики с кошачьими глазками весело отсчитывали минуты, нитяная кукла в сарафане улыбалась с полочки, а на подоконнике красовалась керамическая фигурка.

Катя плавно и ловко двигалась по знакомому помещению, доставая тарелки, расставляя чашки, складывая продукты в холодильник. Потом у нее точно кончился завод – она опустилась на табурет и уставилась на покрытый каплями конденсата чайник.

Александр встал, тяжело опираясь на стол, сам ошпарил маленький керамический чайник, сам всыпал ароматную заварку из жестяной коробки. Подождал, пока чайник натужно засипит, и заварил сушеные листочки.

– Пейте, – перед Катей появилась любимая кружка в красный горох. – Сегодня у вас кто-нибудь появится дома?

Женщина молчала, пытаясь уместить в ноющей голове кружку с чаем и вопрос.

– А, – наконец сообразила она, – нет, никого не будет, маму и Машу я предупредила.

– Кто такая Маша? – мужчина медленно и беззвучно размешивал сахар в своей кружке, разглядывая бутерброды с копченой куриной грудкой, которые Катя успела приготовить во время своего хаотичного движения по кухне.

– Маша? Дочь. В понедельник ей нужно быть в интернате.

– Так она у бабушки?

– Да, мы собирались сегодня в кино, и кажется, ей нужны новые спортивные штаны, – Катя вновь чувствовала, что несет бред, но почему-то рядом с этим мужчиной хотелось рассказать о своих проблемах, словно он может решить их по мановению волшебной палочки.

– Вы предупредили, что не придете? – Александр спрашивал настойчивым тоном, каким в старых фильмах врачи говорили с больными.

– Да, кажется, я написала смс, – Катя махнула рукой в сторону сумки, забытой в коридоре. – Вы ешьте, мне так неловко, что я… что вам пришлось снова меня спасать. – Александр сделал жест, словно искал что-то в карманах: – Курить можно на балконе, боюсь мне сейчас… – схватившись за горло женщина кинулась к раковине и весь выпитый чай вылился из нее одним мучительным потоком.

Очнулась она на диване в своей гостиной. На лице лежало влажное, восхитительно прохладное полотенце, а рядом бессильно ругался Александр, разговаривая с кем-то по телефону:

– Сотрясение мозга! Рвота, бледность, синева под глазами! Откуда я знаю! О, пришла в себя! – отодвинул трубку: – Голова не кружится? Больше не тошнит?

Катя прислушалась к себе:

– Не тошнит, но кружится.

– Полежи пока! – Александр ушел на кухню, продолжая что-то экспрессивно восклицать в мобильник.

Катерина лежала, прислушиваясь к присутствию чужого крупного мужчины в своем выстраданном, взлелеянном доме и… не ощущала диссонанса! Это было неправильно! Даже сантехник, устраняющий протечку или нагловатый торговый агент, постучавшийся в двери, взбаламучивали ее покой. А сейчас Александр резко и неровно топал своей хромой ногой по узенькому коридорчику между кухней и комнатами, но этот шум ласкал ее слух.

Наконец мужчина вернулся в гостиную: