Поймав себя на мысли, что ведет себя, как девушка, которая, познакомившись с парнем, примеряет к себе его фамилию и обдумывает, как назовет их общих детей, Матвей ужаснулся и изо всех сил понадавал себе оплеух. Пора прийти в чувства, и начать жить так, как ему хочется. Понравилось с парнем – попробуй с ним помутить. Возможно, они с Яковлевым скоро разойдутся. И тогда все возможные проблемы испарятся сами собой, и не придется думать о том, что будет дальше. По крайней мере, то, что Яковлев его привлекает и магнитит, Матвей понял однозначно.

- Глупостей не говори, - Яковлев коснулся кончиками пальцев лица парня, тем самым прервав чужой глубокий мыслительный процесс. – Ты мне не мешаешь.

- Тогда с чего такой траурный вид? – Матвей смешно склонил голову на бок.

- Я беспокоюсь, - спустя минуту молчания ответил мужчина.

- Дай угадаю, - Шестерняков приложил палец к губам, сделав вид, что очень сильно задумался. – Размышляешь, не хочу ли я сбежать и не жалею ли я о вчерашнем?

- Умник, - поморщился Михаил Александрович, больше ничего не сказав.

- Честно признаюсь, мужик мне вчера отсасывал впервые, - Матвей отвел взгляд от внимательных глаз. – Но я не могу сказать, что мне не понравилось. И вообще, перестань делать такой страдальческий вид. Я не переживаю о том, что занялся «сексом», - Шестерняков пальцами в воздухе изобразил иронические кавычки, - с представителем своего же пола. Признаюсь, как-то непривычно думать о том, что я стал геем.

- Геем не становятся, - закатил глаза Яковлев, едва заметно облегченно выдохнув. В серых глазах появилась теплота и нежность, которыми вчера искрился его взгляд. – Ты не можешь выбрать, быть ли тебе геем или нет. В голове не загорается лампочка: «Ой, что-то девушки мне осточертели. Побуду-ка я геем!» Это ведь не сказка, Шестерняков. Если ты спокойно отнесся к прикосновениям мужчины, если они тебя возбудили, значит, у тебя была предрасположенность, которую ты не замечал или подавлял. Вот и все. И геем я назвать тебя не могу. Бисексуал, возможно, но не гей. У меня вообще изначально на девушек не стояло и…

- О, Боги, заткнись, пожалуйста! – Матвей дернул Яковлева на себя, схватив того за плечо. Михаил Александрович, к счастью, успел сгруппироваться, нависнув над парнем, отображая на красивом лице все виды удивления. – Я уже все понял, - Шестерняков ткнулся носом в шею мужчины, вдыхая аромат того изумительно лакомства, которое мужчина готовил несколькими минутами ранее. – Обожаю блинчики, - пробормотал парень.

Яковлев напрягся на секунду, после чего в голос засмеялся, вновь очаровывая Матвея донесшимся до его ушей прекрасного звука, полного настоящих эмоций.

- Ты похож на собачку, учуявшую лакомство, - мужчина приподнялся, чтобы заглянуть в лицо Матвея.

- Не называя меня псом, - строго произнес Шестерняков.

- Поэтому я и сказал, ты – собачка, - понизив голос, прошептал мужчина, потянувшись к губам Матвея.

Но мужчина был наглым образом остановлен. Матвей прикрыл чужой рот ладонью, строго посмотрев на Яковлева.

- Никаких поцелуев, пока я не почистил зубы, Михаил Александрович, - в серебристых глазах забегали настоящие чертята. Эти бесята что, уже костры победы развели на глубине черных зрачков? – Да и губа у меня еще побаливает.

- Не так все плохо, как ты думаешь, - пробубнил мужчина, отнимая чужую ладонь от себя. – Иди умываться и за стол.

Яковлев встал, больше не прикасаясь к Матвею, и вернулся на кухню. Через секунду раздался шум воды. Хозяин квартиры занялся помывкой посуды. Шестерняков выдохнул, прикрыл глаза. Смирение с настоящим далось ему не то чтобы с легкостью, но значительно проще, чем он думал. Может, потому что Яковлев ему по-настоящему понравился? Какая разница, какого пола твой любовник, если вам хорошо вместе. Правда, речь про серьезные отношения еще не заводилась.

Матвей быстро умылся, надел штаны, перестав щеголять в трусах, и вернулся на кухню. Софа сияла полным отсутствием постельного белья. Вместо него на диване сидел Яковлев, читая какую-то документацию. Мужчина надел очки, чем поразил Матвея. Он сглотнул. Так, кажется, у Шестернякова появился фетиш.

Подкравшись к Михаилу Александровичу, Матвей возник перед ним. Яковлев поднял взгляд, посмотрев на гостя.

- Ты носишь очки? – задал закономерный вопрос парень.

- Иногда, когда читаю, - признался мужчина.

Матвей сделал себе пометку в мысленном блокнотике, который завел, отмечая какие-то новые факты, узнаваемые о преподавателе. Шестерняков отправился вкушать приготовленную сладость, а Яковлев, не усидев за документами, откинул их, отправившись за парнем. На столе, как и ранее до этого, стояла пиала с малиновым вареньем. Перед Матвеем предстала тарелка с горкой аппетитных золотистых блинчиков.

- А ты здорово готовишь, - похвалил Матвей. – Не думал, что Ваши руки, Михаил Александрович, созданы не только для того, чтобы трупы разделывать, - с хитринкой в голосе произнес парень.

- Не ёрничай, - закатил глаза мужчина, ухмыльнувшись. – А готовить я научился из-за потребности. Не буду же я постоянно сидеть на фаст-фудах и полуфабрикатах. Попробовал когда-то приготовить что-нибудь. Получилось очень хорошо. С тех пор стал вводить в рацион разнообразие.

- Это ты сейчас пытаешься похвастаться передо мной? – скептически приподнял бровь Матвей.

- Нет, всего лишь говорю о действительности, - хмыкнул мужчина.

Шестерняков фыркнул. Он искренне радовался, что не было неловкости и напряжения, которые можно было ожидать после первого свидания и непредвиденного минета. Все оказалось проще и легче, чем могло бы быть.

Матвей, сложив треугольником первый блин, с удовольствием откусил от него кусок, обмакнув в малиновом варенье. Как только выпечка коснулась чувствительных рецепторов, парень от удовольствия протяжно застонал, зажмурившись.

- О, какая вкуснятина! – почти выкрикнул от восторга парень. – Я тоже неплохо готовлю, но не так! Я готов постоянно есть твои блинчики!

- Вот и ладно, - Яковлев в это время заварил себе и Матвею чай, предварительно положив в чужую чашку лимон и немного сахара. – Я не против кормить тебя.

Шестерняков замер, после чего незаметно улыбнулся, продолжив вкушать вкусности.

- Ты сегодня останешься у меня? – Яковлев повертел в руках кружку, словно волнуясь, ожидая ответ Шестернякова.

- Не могу, - качнул тот головой. – Выхожу сегодня на сутки. Да и родителям не стоит знать, где я задержался.

- Точно, - протянул медленно Михаил Александрович. – Жаль. А я надеялся продолжить наше близкое общение.

Матвей вспыхнул, как фитиль свечки. Вот ведь!..

- Пошляк, - буркнул парень себе под нос.

- Я все слышал, - Яковлев прикрыл глаза, делая глоток чая. – И это вполне нормальные мужские потребности.

- Сексофил, - проворчал Матвей.

- А ты еще скажи, что тебе это не нравится, - усмехнулся мужчина, внимательно вглядевшись в лицо гостя.

- Некрасиво врать, поэтому промолчу, - кинул шпильку в ответ парень.

Яковлев довольно фыркнул, а Матвей спрятал за очередным взятым блином свою улыбку. Ему нравилось вот так просто и легко общаться с тем, кто открыл нечто новое, затаенное и такое чувственное в нем.

***

Матвей коснулся губ. Они все еще зудели после тех поцелуев, которыми наградил его Яковлев, когда Шестерняков собрался уходить после вкусного завтрака. Нежная кожа еще не зажила, но было значительно проще целоваться. По крайней мере, не так адски больно. Губы припухли. Михаил Александрович его не жалел, притиснув к стенке, вдавив в нее спиной, почти приподнимая на руках. Да и Матвей, собственно, не отставал, обхватив мужчину за плечи, обнимая, чуть ли не оплетая его конечностями, стараясь быть с ним как можно ближе. И больше никаких дурных мыслей не закралось в его голову. Лишь чистейший кайф и восторг от чужой близости, от жаркого языка во рту, от тихих порыкиваваний, вибрирующих в груди мужчины. Чистое наслаждение.

- Ты уверен, что все будет хорошо? – по ту сторону динамика сотового раздался голос взволнованного Сашки. – Все-таки он наш преподаватель. Мало ли…