Матвей подавил смешок, предпочтя ничего не ответить, топя свои насмешки в стакане с соком. Все ребята заливались алкоголем, а Шестерняков отчего-то, вопреки своим желаниям тоже оттянуться, с алкашкой не стремился сегодня поздороваться. Может быть, ему стоило бы расслабиться. Вечер воскресенья все-таки, но смутные чувства не давали покоя.

В уютном кафе они с ребятами просидели почти до одиннадцати вечера, болтая о всякой ерунде, фоткаясь, смеясь, желая друг другу успешного семестра и прочей ерунды. Все до скрипа за ушами наобсуждались, обмусоливая Яковлева и то, какой он все-таки мудак. Матвей предпочитал молчать. Не потому, что ему вдруг понравился преподаватель, а потому, что Яковлев заинтересовал Матвея судебной медициной. Ко всему прочему, Михаил Александрович отлично рассказывал темы, объясняя все чуть ли не по пальцам. Разумеется, и требования у него были бешеные. Да, с теми оценками, что он ставил, рассчитывать на автомат не стоило. Но на полуавтомат вытянуть можно было. Но ведь студентам только дай повод поныть об их несчастной судьбе, верно? Вот и студенты шестого курса не отставали.

Когда время чуть перескочило одиннадцать, ребята решили расходиться. Завтра нужно быть бодрячком на парах, даже не посметь уснуть. Вот на лекции по общей врачебной практике потом можно будет сладко подрыхнуть на задних рядах, изредка подавая признаки жизни, но точно не на паре у Яковлева.

В момент, когда Матвей уже собрался идти домой, подумывая, что Сашка, наверное, уже вернулся, у него зазвонил телефон. На дисплее высветилась фотка друга. Он как почувствовал, когда о нем подумали.

- Да иду я уже, иду домой, - без всяких приветствий ответил на звонок Матвей, представив, как Жарин мог известись за время отсутствия парня. – Задержался немного.

- Матве-е-е-юшка, - протяжно выкрикнули ему в ухо, и только тогда Шестерняков услышал звучащие на заднем фоне громкие биты, умцу-умцу и крики людей. – Солны-ы-ы-шко ты мое ненаглядное!

Матвей затормозил на тротуаре, и в него едва не врезался идущий позади мужчина. Выругавшись, прохожий зыркнул в сторону отошедшего в сторону парня взглядом, поспешив по своим делам. У Сашки включился его гей режим. А это свидетельствовало только об одном – друг упился до состояния нежностей. И для субтильного Жарина – это пограничное между «в зюзю» и «я еще могу стоять на ногах». Матвей удержал себя от желания побиться головой прямёхонько о кирпичную стену дома, возле которого он тормознул, осмысливая тот факт, что ему придется делать то, чего делать он совсем не хотел бы. Пока парень собирался с мыслями, чтобы не послать друга на хуй и не пойти домой, на том конце трубки продолжились изливаться сладкие речи на фоне грохочущей клубной песни.

- Ты, чудовище, напился?! – зарычал в трубку Матвей, спугнув двух девушек, проходивших рядом. Они поспешили ретироваться, испугавшись грозного голоса парня, а тот словно не обратил на них никакого внимания, продолжив: - Ты, засранец чертов, совсем в бухарика решил превратиться?!

- Ну же, сладенький мой, - хихикнул пьяненький геюшка. – Не злись на меня… Ик… Прекрасный мой. У Диди сегодня День Рождения, поэтому мы немного выпили.

- И поэтому у тебя язык сейчас заплетается?

- Ик… Ну, Матве-е-е-юшка, - снова смешки. – Пожалуйста, забери меня, а то я… Ик… Не в состоянии.

- Еще бы ты был в состоянии, - закатил глаза Матвей. – Совсем уже. Когда-нибудь твоя жопа напросится на приключения!

- Моя жопа не против приключений, только кандидатов достойных нет, - Матвею на секунду почудилось, что друг готов еще долго возмущаться от несправедливости этого мира. – Любовь моя, забери меня отсюда.

- Прекрати уже свои гейские слюнтяйства! – поморщился и возмутился Шестерняков. – Мне и так тошно от твоего нытья. Где ты? Я за тобой приеду.

- Спасибо, любовь моя! – по-дурацки захихикал Сашка, заплетающимся языком называя адрес.

Матвей чуть не застонал в голос, когда услышал название клуба. Диди, а точнее – Дмитрий Дёмин выбрал не самое удачное заведение. Местечко, конечно, богатое, роскошное, не для каждого, но до безумия гейское. Это именно тот ВИП-клуб, в котором Сашка любил тусить, а Диди – розоволосое исчадие ада, обожающее тусовки, тем более. А еще Диди не пропускал ни одних штанов в поле зрения. Будь это богатый папик или студентик. Главное, чтобы на мордашку был красив. Матвей в свое время наслушался много интересных историй о приключениях Диди от Саши. Миленький, невысокого роста, с оленьими огромными карими глазами, Дима привлекал к себе внимание развязным поведением, и именно он облапал Матвея при первом же их знакомстве.

Добравшись на автобусе до знаменитого клуба, Матвей пораскинул мозгами, как бы ему попасть внутрь. Саша как-то рассказывал, что по особым дням в этом клубе особые клиенты, то есть, собирались люди с нетрадиционной ориентацией. И пускали в здание строго по пригласительным или карточкам гостей. В здании громко звучала музыка, выливаясь на улицу через приоткрытые двери, через которые постоянно потоком проходил народ, то выходя покурить на улицу, то вновь возвращаясь в настоящую содомистскую вакханалию. Матвей спустя десять минут отчаялся дозвониться до Сашки, телефон которого резко стал «абонент-не абонент», пока на улицу не вышел знакомый из компании Жарина. Подлетев к нему, Матвей, как мог, быстро объяснил ситуацию и друг Саши, похлопав его по плечу, провел через охрану, косо посмотревшую на них.

Внутри творился еще больший дурдом, чем снаружи. Световые лучи от диско-шаров ударили по глазам почти сразу, стоило Матвею лишь переступить порог клуба, выйдя сразу на верхний этаж. Музыка разрывала барабанные перепонки. Матвей даже собственных мыслей не мог расслышать! Рассмотреть друга среди пестроты одежд движущихся в такт клубняку тел парень отчаялся, пока знакомый Сашки не потянул его за рукав куда-то вниз по ступеням. Матвей во второй раз в жизни попадал в клуб, где сконцентрировались все сливки радужного общества. Вообще, контингент едва ли отличался от обычного, разве что парней было в два, а то в три, раза больше, чем девушек. Но и представительницы слабого пола находились тоже, правда, они терялись на фоне общей массы. Если бы Матвей не знал, что сегодня день ЛГБТ-сообщества, то он никогда бы не подумал, что клуб чем-то отличается от многих других. Разве что целующиеся в разных углах просторного помещения парочки, состоящие из двух парней, смущали непристойностями, буквально заглатывая друг друга, вылизывая так, что любой бы порно-актер позавидовал. Уединились бы, что ли, в небольшой комнатке под лестницей, которая вела в самый смак клуба, так нет же – надо поиграть на публику.

Умца-умца разрывала мозг, но Матвей стоически терпел, пробираясь сквозь толпу танцующих к дальней части танцпола, где в небольшой комфортной зоне за столиками расположились отдыхающие. Парень (то ли его звали Егор, то ли Никита), за которым следовал Матвей, махнул в сторону столика, за которым Шестерняков в свете бегающих лучей различил знакомую шевелюру. Сам провожатый скрылся в толпе тел. Пока Матвей продвигался к своей цели, его успели облапать с ног до головы, едва не утянув в поцелуй. Распихивая всех локтями, костеря друга, на чем свет стоит, Шестерняков выбрался из буйства движений, почти выпрыгнув перед столом, за которым расселся его друг. Расселся – это слабо сказано! Он почти развалился на мягком пухлом диванчике, завалившись какому-то парню на плечо, сама живая подставка в отрубоне целовалась со столом. Всего за столиком сидело человек шесть, и только двое из них находилось в более-менее адекватном состоянии. Но никого из присутствующих Матвей не знал, и знать, собственно, не хотел. Диди нигде не наблюдался, чему парень несказанно обрадовался.

- О, какой красавчик! – вдруг отозвался брюнет или шатен, ведь различить в плохом свете цвета стало гораздо трудней. – Присоединишься к нам?

- Нет уж, - качнул головой Матвей, перекрикивая музыку. – Я за этим телом пришел, - парень указал пальцем на пьянющего Сашку, который, судя по всему, после звонка другу еще сильней налакался. – Где, собственно, именинник и виновник этого кошмара?