— Давай попробуем, что из этого выйдет, — согласился Магнус, теперь больше понимая Катарину и ее преображения, которые она уже давно прочувствовала на себе.
Конечно, полностью расслабиться и начать позировать естественно, Бейну удалось далеко не сразу, но Катарина была терпелива. Она мягко подсказывала, направляла, предлагая оценить свое отражение в россыпи зеркал, напротив которых и велась съемка.
Периодически включалась Хелена и подправляла то прическу, то макияж, заставляя Магнуса чувствовать себя этакой звездой. Так же рыжая, с серьезным видом, подавала парню напитки, чтобы у того от волнения не пересыхало в горле.
Магс позировал у стены, затем в сторонке, но так, чтобы лучи осветительных приборов, отражающиеся в зеркальцах, обволакивали его, дробясь и преломляясь, сияя солнечными зайчиками.
Потом его посадили на высокий резной табурет и попросили принять сексуально-дерзкую позу. Магнус совершенно не знал, как это должно выглядеть, но то был тот Магнус, оставшийся за пределами студии. Новый — яркий и беспечный, определенно разбирался в подобных вещах и просто подчинился инстинктам своего тела.
Сделали перерыв, и Магнуса переодели. Теперь он расхаживал в бордовой майке с полукруглым вырезом, все тех же темно-красных туфлях, а контрастом этому цвету служили васильково-синий пиджак и брюки. Лосс приспичило увидеть парня в классике, но к такому совершенно не подходили грим и прическа. Хелена немедленно взялась это исправить.
Блестки и золотистую пыль с волос девушка удалила с помощью все того же пульверизатора, чуть подсушила пряди и руками растрепала их, создав на голове некий творческий беспорядок.
С глаз исчезли броские тени, подводку Хелли сделала почти незаметной, а на губы нанесла естественный цвет. Теперь Магнус выглядел куда менее вычурно, зато все столь же ярко, словно сошел с красной дорожки какого-нибудь Каннского фестиваля.
Перед вторым этапом съемки все перекусили принесенной курьером пиццей, поскольку уже перевалило за полдень. Бейн практически не чувствовал усталости, окрыленный своими новыми открытиями.
Наконец, ближе к вечеру, Катарина объявила, что они закончили. Она тут же с головой зарылась в снимки, и тревожить ее никто не рискнул.
Магнус аккуратно переоделся, передавая Хелене одежду, которую та распихивала по вешалкам, и разулся, самостоятельно убирая ботинки в коробку. Темно-красная кожа и фигурная прострочка на них смотрелись очень дорого, почти эксклюзивно.
Бейн не разбирался в таких делах, но ему показалось, что всякие шикарные вещи должны выглядеть именно так. Тем более, обувь была очень удобной, не заставляла ноги потеть, не натирала. Да, чуть велика, но вложенные стельки исправили ситуацию.
— Я хотел поинтересоваться, — Магнус уселся на стул, чтобы Хелена могла снять грим, — туфли отличного качества, явно дорогие… Кому они принадлежат?
— Мне, — улыбнулась рыжеволосая. — Они, действительно, дорогие, но я одалживаю многое из своего гардероба, если дело касается фотосессий Катарины. Очень люблю эту девчонку, знаешь ли, она мне как сестра.
— Ч-что? — опешил Магнус, ошарашено посмотрев на Хелену. — В смысле? То есть… А?!
Взгляд Бейна скользнул по лицу девушки, не находя ничего из ряда вон, спустился ниже, но и там не обнаружилось несоответствий. Ах, да, высокий воротничок и пышный бант блузки, вероятно, могли бы скрывать выступающий кадык, но…
И, пожалуй, кисти рук крупноваты, но и у женщин встречаются такие…
Бедра так же не вызывали нареканий, подкупая своей подтянутой округлостью, ноги от ушей, как говорится… Бейн даже засомневался и подумал, уж не шутит ли рыжая бестия.
В этот момент Хелена присела на край диванчика, закидывая ногу на ногу, и из-под брючины показались изящные полусапожки на низком каблучке. И все бы ничего, но вот размер… Слишком большой, для элегантной женской ножки.
Наконец, все винтики-шпунтики, детали мозаики и паззлы встали на свои места в общей картине. Которую Магнус, из-за собственного волнения, беспардонно прохлопал глазами и ушами.
Хелен отлично умела маскироваться под нужный ей образ, лишь низкий голос с почти незаметной хрипотцой, да несоответствие размера обуви выдавало истинную гендерную принадлежность.
— Ты — парень? — выдохнул ошеломленно Магнус, не веря собственным глазам.
— Ну, да, — пожала плечами Хелена. — Но раз ты только сейчас осознал это, значит, я прекрасно умею быть женщиной, — рыжая расхохоталась и снова вскочила, выуживая из упаковки ватный диск и смачивая его составом для снятия грима.
Магнус замялся, мысленно подбирая челюсть и понимая, что вытаращенные глаза смотрятся, по меньшей мере, неприлично. Взяв себя в руки и собравшись с мыслями, Бейн выдавил:
— Да, у тебя отлично выходит быть девушкой, — Магнус не стал говорить, что, собственно, никогда до этого не видел парней, переодевающихся в женские платья и красящихся, как слабый пол. — Тогда… Как тебя зовут на самом деле?
— Хэлли Бродвик, — фыркнул тот. — Но меня так называют только в стенах колледжа, поскольку я не переодеваюсь в женское на время учебы. Это путает преподавателей, да и охранник на входе был бы несколько огорошен, а мне лень каждый раз объясняться, почему на пропуске парень, а пришла девица. Но в женском я всегда «Хелена». Тебе, наверное, интересно, зачем мне все это?
— Мне интересно, — кивнул Бейн.
— У меня есть парень, мы встречаемся еще со старшей школы. Нам обоим нравится разнообразие и игра, — низкий голос Хелены приобрел бархатистые нотки. — Впервые я переоделась женщиной для роли на выпускной спектакль, и получила море оваций. С тех пор часто практикую, негоже бросать то, что у меня хорошо получается, — она подмигнула Бейну, начиная снимать его грим. — И потом… Мне нравится это перевоплощение. Я даже ощущаю себя иначе. Вот я — парень, а вот — девушка. Всегда по-разному, и всегда — круто! — выбросив испачканный ватный диск, Хелена увлажнила другой. — Мы с Катариной чем-то похожи. Ей тоже нравится постоянное перевоплощение. Она использует массу всего, чтобы менять образы, ты еще не раз увидишь, как это красиво. Но! — «девушка» неожиданно приподняла голову Магнуса за подбородок и серьезно посмотрела парню в глаза: — Ни она, ни я никогда не забывали, кто мы на самом деле, мой мальчик. Это не то, чего нужно стесняться. Зачем ты носишь цветные линзы? — неожиданно спросила Хелена.
Магнус обалдело уставился на стилиста, поразившись резкой смене темы и внимательности той. На секунду отведя взгляд, произнес:
— Мне не стоит удивляться твоей догадливости, да?.. Я не хочу об этом распространяться, Хелена. Это не та тема, о которой я смог бы сказать так же, как и ты о том, кем являешься на самом деле, — твердо пояснил он.
Магнус никогда раньше не встречал гомосексуалистов, но вовсе не чувствовал какого-либо отвращения к человеку напротив него.
В приюте их воспитывали достаточно строго, следя за каждым шагом, и даже речи не шло о том, чтобы кто-то мог встречаться со своим полом. Да и с противоположным было сложновато, все скрывалось отчаянно и до последнего. И тут на пути Магнуса встретился Хэлли, так открыто и спокойно говорящий фактически первому встречному о своих предпочтениях.
Стилист нисколько не обиделась на такой ответ и вновь занялась лицом Магнуса.
— Я могу не знать причин, дорогой, но вполне способна догадаться, — вздохнула рыжая. — И все же, подумай на досуге о том, что я сказала. Будь собой. Всецело. И только потом меняй в себе все, что хочешь. Тогда к тебе не прирастет ни одна чужая маска, и снимать их, надев для развлечения, не станет болезненным.
