— Стал бы, — Загорский вздёрнул подбородок. — Когда тебе стыдно, что ты перепутал незнакомого человека, который тебе ничего плохого не сделал, с каким-то засранцем, то невольно начинаешь приписывать ему хорошие качества и вставать на защиту при голословных обвинениях, — настойчиво повторил он. — А Костик очень щепетильный и старается быть справедливым. А что касается мнения Мирослава, — тут Антон вздохнул: — Он тоже может быть прав, у него большой опыт.

Загорский немного помолчал, колеблясь, но продолжил:

— Ну, ладно, даже несмотря на эти объяснения, я согласен — мой парень повёл себя странно: слишком эмоционально как-то, и палку перегнул… Вставать на чью-либо защиту — одно, но он накинулся с несправедливыми же обвинениями на всех нас, а вот это на него совсем не похоже. Есть целая куча шуточек про двойные стандарты, но большинство их к Косте не относится, — Антон сник и выдавил: — Думаешь, Костик что-то скрывает?

— Ну-у-у, — Злат уткнулся взглядом в стол и побарабанил пальцами. — Во-первых, его странное поведение. Во-вторых, отказ от разговора с тобой после произошедшего. Думаю, он определенно что-то скрывает, — кивнул уверенно Климов.

Загорский стиснул кулаки и зажмурился:

— Я попробую поговорить с ним сегодня.

***

Уже открывая дверь в квартиру, Загорский понял, что дома никого. Это и огорчило, и, одновременно, подарило некоторое облегчение. Антон очень не хотел признаваться самому себе, но он боялся услышать от Минакова такую правду, после которой всё разлетается на осколки, и как их не склеивай, прежнего не собрать.

Умом парень понимал, что неизвестность тоже не подарит ему ничего хорошего, но, по своей излюбленной привычке оттягивать разговор, малодушно вздохнул с облегчением при невольной отсрочке. К появлению Минакова он успел закончить с учебными делами, которых сегодня было на удивление мало, и только что налил себе горячий чай.

— Привет, — бросил Костя, не глядя на Антона и проходя в спальню.

***

Минаков всё ещё был в шоке от произошедшего днём.

Эльвин поглядывал многозначительно и порывался подгрести поближе, однако Костя демонстративно на лекции отсел подальше, и на удивлённые взгляды одногруппников, привыкших видеть Дементьева и Минакова постоянно вместе, никак не реагировал.

Чтобы не сорваться на парня, Минаков всеми силами избегал источник нервозности. Поцелуй был коротким и не вызвал какого-то волнения, только сам поступок Эльвина раздражал своей непонятностью. Костя вообще не смог бы воспринимать всерьёз чьи-то губы, если они — не Антона.

Словно в насмешку над попытками Минакова, на последней паре объявили лабораторную, и Костю поставили совместно с Элом. Протестовать Костя не стал, чтобы не привлекать излишнего внимания, и молча выполнял задание, игнорируя присутствие Дементьева.

— Знаешь, то, что ты пытаешься строить из себя человека, которому всё равно на поцелуй, смешно, — пробормотал себе под нос, явно слегка задетый, Эл.

Минаков сделал вид, что не услышал.

***

Костя со вздохом скинул с себя рюкзак — он невероятно устал и морально вымотался. Очень хотелось забыть обо всё на свете и просто ни о чём не думать. Самокопание, к которому оказался склонен Минаков, ни к чему хорошему не приводило, но он бы не был собой, если б дотошно не размышлял о многих вещах, прокручивая их в голове раз за разом.

— Привет, — выдохнул ему вслед Антон, но не сдвинулся с места.

В прежние дни он бы уже повис на Минакове, словно обезьянка, целуя и мурлыча от удовольствия, но сейчас тело словно свинцом налилось.

Так же неподвижно Загорский проводил глазами Костю, отправившегося в душ, и понял, что пустота, которая появилась между ними, растёт и ширит границы. И чем дольше Антон бездействует, боясь предпринять решительный шаг, тем выше риск увидеть, в итоге, осколки их совместной Вселенной.

Вскоре Минаков покинул ванную и явился в кухонную зону. Наблюдая, как Костя разогревает ужин, Загорский несколько раз нервно облизал губы. Когда молчание стало невыносимым, он решился:

— Поговорим?..

Минаков, который по-прежнему не был готов к разговору, неопределенно пожал плечами, доставая себе столовые приборы из ящика.

— Костя, почему ты так повёл себя в кафе? — выдавил Загорский.

Минаков покусал губу, обдумывая, что и как сказать, но, к сожалению, на ум ничего не приходило. Не поворачиваясь к Антону и наливая себе в кружку чай, он выдохнул:

— О чем ты?

— Костя! — отчаянно воскликнул Загорский. — Не уходи от ответа! Ты прекрасно знаешь, о чём я!

Костя поморщился. Он не хотел ссориться с Антоном, не хотел причинять ему боль, но что сказать? Что он соврал ему, своему парню, будто не знает официанта, который, ко всему прочему, его ещё и поцеловал? Что стал защищать «незнакомца» только потому, что боялся себя выдать? А стресс и перегрузки начали давить настолько, что волком выть хочется?

— Антон, повышать голос не обязательно, — недовольно буркнул Минаков. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — продолжил гнуть он свою линию.

Загорский глубоко вздохнул, стараясь не сорваться:

— О том, что ты повёл себя агрессивно, когда Мирослав высказался нелицеприятно в сторону официанта. Но разве это повод набрасываться на всех и обвинять? Ведь твой брат всего лишь высказал оценку личности, которую увидел, — Антон покачал головой: — Да мы сами с тобой сколько раз обсуждали кого-нибудь не в присутствии этого человека. И незнакомых обсуждали тоже, например, ту бабку в метро, которая тебе всю дорогу глазки строила. И ты ничего не имел против, но в кафе почему-то разозлился. И потом весь вечер был холоден со мной, словно я в чём-то виноват… — он стиснул руки и сказал совсем тихо: — Но больше всего меня угнетает, что ты уходишь от объяснения. И я чувствую себя пустым местом.

Костя сел за стол. Он выдержал паузу, отхлебнув чай и пытаясь взять себя в руки, чтобы снова не взорваться.

— Ты — не пустое место, — твёрдо и серьёзно сказал Минаков. — И я не говорил, что ты в чём-то виноват. Не выдумывай. Мир высказал своё мнение в негативном ключе. Не помню, чтобы я называл незнакомого человека «скользким», — повторил слова брата Костя.

— Я не выдумываю, — тихо возразил Антон. — Это мои ощущения. Ведь молчанием ты наказывал меня, а не Мирослава.

— Я молчал, потому что не видел смысла говорить что-либо о ситуации, — строго проговорил Костя. — Я высказал свою точку зрения, о том, как мне неприятно, что вы обсуждаете человека. И ничего больше, Антон. Но ты сейчас пытаешься выпытывать у меня ещё какие-то подробности!

С каждым сказанным словом, Минаков всё отчётливее осознавал, что не может себя сдержать.

Загорский вздрогнул.

— Двойные стандарты, — глухо проговорил он. — Когда одно и тоже применительно к одним, и не применительно к другим. Ты легко обсуждаешь прочих посторонних, но рьяно выступаешь против обсуждения другого постороннего. И я не могу понять, почему. Ты не видел смысла говорить что-либо, а вообще со мной разговаривать собирался? Чем вызвана твоя холодность по отношению ко мне?

Костя скрипнул зубами, аппетит мгновенно пропал. Несмотря на справедливый упрёк, внутри стыла злость. Разговаривать с Антоном сейчас бесполезно, они только сильнее поссорятся. А Костю больше волновало обнародование факта их с Загорским отношений, и нужно было придумать, что делать с тем, что Эльвин узнал про них.