Едва от еды остались жалкие крошки, Кронви встал и собрал посуду, сгружая в раковину. Поспешность движений выдавала некоторую его нервозность, но он очень хотел, наконец, перейти к следующей части — серьезному разговору.

— Кстати, можешь не торопиться на первую пару, ее отменили, — оповестил он, прополаскивая кружки. — Социологии не будет, Синклер вчера подвернул лодыжку и сейчас в госпитале.

Джонс округлил глаза. Почему он об этом не слышал? Ведь староста, как правило, оповещал о таких вещах, как отмена каких-то занятий.

— Подожди… Как это? А, тогда, почему…

Джонс проглотил вопрос, отчего Кронви к нему приехал так рано, ведь мог просто позвонить. Но и будильника юноша с утра не слышал, а это уже означало, что телефон сел. Такого Эмиль старался не допускать, да и привычка ставить вечером гаджет на подзарядку, укоренилась прочно.

Стало страшно. Джонс упрямо не хотел думать о вчерашнем. Казалось, постарайся он вспомнить, и все — случится что-то ужасное, что сделает ему, возможно, больно.

Эмиль ощутил, как бледнеет, крепче стискивая в руках кружку с кофе. Последнее, что он помнил отчетливо — он садился в машину Луиса утром перед парами. Дальнейшее… Джонс сжал губы, нахмурившись.

Кронви быстро вытер руки и присел на корточки перед блондином, обхватывая его ледяные руки. Побелевшее лицо испугало его и натолкнуло на странную мысль, которую хотелось немедленно прогнать, до того абсурдной она ощущалась. Недосказанную фразу Эмиля Джонс легко продолжил про себя и сразу догадался, что его парень хотел сказать.

— Эмиль, — тихо обратился он к собеседнику. — Ты… Все помнишь про вчера?

Блондин сглотнул, уставившись на пальцы Кронви. Они были теплыми. Такими теплыми… и нежными.

Сердце, бухающее внутри набатом, почти выскакивало из груди, но не от близости с объектом своих страстных желаний, а от леденящего страха.

С ним это опять произошло… Снова он не помнит свой вчерашний день, почти столько же, как в прошлый раз. Сутки. Сутки беспамятства. Чем же он болен?!..

«Может быть, я — ненормальный?» — мелькнула мысль, и Эмиль едва не взвыл от ужаса. Он не хотел даже думать о возможности такого исхода. Юноша всегда был странным для многих: тихий, отстраненный, замкнутый. Собственная амнезия делала его еще чудаковатей.

Он перевел взгляд на обеспокоенное лицо Кронви. Что вчера было? Эмилю бы привыкнуть к своей особенности, но он до сих пор не мог. Никогда не сможет.

На вопрос Луиса юноша молча покачал головой, сглатывая очередной комок, появившийся в горле.

Кронви подался вперед и взволновано вгляделся в напряженное лицо блондина.

— Совсем ничего? — упавшим голосом уточнил он.

Эмиль вздохнул. Размышлять об этом было страшно, а произносить — тем более. Собрав все свое мужество в кулак, Эмиль тихо произнес:

— Я ничего не помню с того момента, как задремал в машине…

Непролитые слезы жгли глаза, и чтобы позорно не разрыдаться, Эмиль изо всех сил плотно стиснул зубы, вперив свой взгляд на руки Луиса, словно хватаясь за него, как за единственный спасительный маяк.

Кронви судорожно вздохнул и крепко прижал к себе Эмиля, утыкаясь ему в шею лицом — он боялся, что, и без того перепуганный, блондин увидит на лице своего парня настоящую панику. Не следовало накручивать Джонса еще больше, да и себя нужно было побыстрее взять в руки.

Поглаживая Эмиля по спине, Лу лихорадочно соображал, старательно отгоняя от себя собственный ужас:

«Значит, он вылез из машины и ничего не помнит… Но ведь Джонс был в сознании! Как же так? — крутилось в голове. — Хм, а ведь он странно вел себя, при этом. Отстранялся, смотрел слишком холодно и вообще… Словно, я ему чужой!»

Эмиль вцепился в футболку Луиса, сдерживаясь, чтобы не разреветься, как девчонка. Провалы в памяти, участившиеся в последнее время, выводили из равновесия, выкрадывали силы, страшили. И Луис вел себя так, будто знал о чем-то.

— Что вчера произошло? — пробормотал Эмиль, отодвигая от себя Кронви, чтобы заглянуть в его глаза.

Он хотел и одновременно не хотел знать ответ на свой вопрос, но поведение парня говорило об одном точно — что-то случилось, и об этом Эмиль не помнил.

Луис ласково поцеловал Джонса в дрожащие губы и вздохнул.

— Я расскажу, — пообещал он. — Только постарайся не делать глупостей. Клянусь, мы со всем справимся!

Дымчато-серые глаза блондина влажно заблестели, но он кивнул, и Лу приступил к полному и тщательному описанию того, что было накануне.

Он не скрыл, каким видел юношу, что насторожило в поведении и жестах.

— Еще был момент, когда ты тоже показался мне совсем незнакомым, — дополнил Кронви. — В университете, но в другой день. Слишком отличающиеся походка, взгляд… И волосы! Ты все время завязывал их, а ведь терпеть не можешь все эти резинки!

Эмиль внимательно выслушал все, о чем ему рассказал Луис, но осознать до самого конца не мог, услышанное категорически не укладывалось в голове.

«Невозможно… Нет, со мной такого не могло случиться… Я… Я не сумасшедший! Не могу поверить… Не могу…» — бились в виске судорожные мысли, которые вслух произнести блондин боялся. Ему казалось, что стоит озвучить собственные страхи — назад пути не будет.

Юноша покачал головой, плотно прикрыв глаза. Сжавшись в комок, он словно пытался стать меньше, отгородиться от всего. Прикосновения Луиса сделались горячими, почти болезненными; Джонс отодвинулся. Ах, если бы можно было, как маленькому ребенку, закрыть уши и не слышать ничего из того, о чем рассказывал Кронви.

Заметив не совсем ожидаемую реакцию на свой рассказ, Луис встревоженно умолк и насторожился. Осторожно отпустил блондина и пересел на стул поодаль.

— Эмиль? — тихо позвал он.

Эмиль, казалось, не слышал вопроса. Замерев, он словно прислушался к чему-то внутри. Там ныло, болело, а перед глазами вспышками возникли странные воспоминания. Кто-то так же, как Луис, льнул к нему, касался, словно успокаивал, а после этого всегда наступали неприятные ощущения, будто в наказание, будто специально, будто назло.

Джонс судорожно сглотнул. Он ничего не помнил о детстве и не хотел помнить, но ему вдруг показалось, что, продлившаяся пару мгновений вспышка, была чем-то таким, от чего мозг старался тщательно избавиться.

Блондин несколько раз моргнул, прикусил до боли губу. Сложив на коленях пальцы, он переплел их между собой, плотно стиснув.

Но ведь Луис — это не кто-то из прошлого. Не тот, кто способен причинить вред, разве не так? Эмиль задал вопрос сам себе и сразу же понял очевидность ответа — он доверяет Кронви, ведь парень беспокоится и остается рядом, несмотря ни на что. А то, как было вчера… Это не поддавалось никакому объяснению. Что могло произойти? Был ли Эмиль самим собой, но просто забыл? Ведь не может же он становиться кем-то другим!

Луис в подробностях рассказал о вчерашнем дне, в том числе и о неприятном разговоре на пороге дома вечером. И Джонсу стало стыдно, что он разговаривал в подобном тоне с человеком, который так сильно переживал о нем. Подняв взгляд, Эмиль тихо произнес:

— Прости… — отчего-то Джонс чувствовал себя крайне виноватым перед Луисом.

— Все в порядке, — решительно заверил его Кронви. — Уверен, мы во всем разберемся. Я помогу тебе, обещаю! Если ты позволишь мне, — последнее казалось очень важным, ведь это означало бы безграничное доверие.

Эмиль понуро кивнул, снова опустив взгляд. Ему нужно было всецело положиться на Луиса, хоть это и не казалось легким делом. Но если пытаться тащить такую проблему в одиночку, то неизвестно, что может случиться в дальнейшем.

— У нас есть горячая психологическая линия, анонимная, — аккуратно начал излагать Кронви пришедшую в голову идею. — Можно позвонить по ней и спросить, что в таких случаях лучше делать. Там не требуют называть ни имен, никакой другой информации… Никто о тебе не узнает, если не пожелаешь. Я могу сам позвонить, если захочешь, — он вопросительно заглянул в потемневшие от страха серые глаза Эмиля.