Одна из фаз сетевой войны – создание общественного мнения, климата в обществе, инициирование общественных процессов таким образом, что они или не сопротивляются трансформациям, или даже сами участвуют в них, что делает само общество активным участником процесса.

Заказчиком этих и подобных им социальных трансформаций в огромном большинстве случаев выступают Соединённые Штаты (хотя, после избрания Д. Трампа на пост президента, на сцену вышло понятие «глубинное государство» – в сущности ничто иное, как результат формирования неправительственных (возможно, лучше сказать «вне-правительственных» или «мимо-правительственных») сетевых связей ультра-либерального характера в самом американском обществе. При помощи подсоединения этих сетей – реальных сообществ в реальных общественных средах – к своим технологическим моделям американские стратеги формируют необходимый контекст и достигают заранее запланированных и заданных результатов. Так устанавливается непосредственный стратегический контроль над территорией, страной, народом, целым геополитическим регионом или областью интересов США, с использованием населения данной территории, включённого в процессы социальных и идеологических трансформаций, а зачастую даже активно помогающего проводить их, или, как минимум, не отторгающего перемены.

Это и есть основной смысл и главный механизм сетевой войны – использовать внутреннюю энергию общества для разрушения государства изнутри и завоевания территории.

Сетевая война, иначе называемая войной шестого поколения – технология достижения победы в ситуации, когда противник даже не был в состоянии использовать своё оружие (включая ядерное) для защиты от агрессии. Война ведётся настолько скрытно, а победа настолько безоговорочна и непреложна, что никакое, даже самое современное оружие и военная техника не имеют в ней реального применения. Свержение власти режимов, цветные революции, контроль над территорией, установление военных баз и изменение социального сознания масс – только часть результатов сетевых Операций, базирующихся на эффектах (в дальнейшем тексте ОБЭ), проводимых до, за время и после момента, когда происходит само ключевое «событие». Сетевые войны ведутся не только против неприятелей, но и против приятелей и нейтральных сил, формируя поведение и первых, и вторых, и третьих. Так победа в войне достигается ещё до её начала.

Сегодня центр разработки сетевых стратегий – Пентагон, главный заказчик – правительство США, объекты нападения – все страны мира, однако прежде всего – главные геополитические противники США – Россия и Китай. Идёт битва за власть над миром и ставки максимально высоки.

Известный американский геополитик Збигнев Бжезинский (ещё в далёком 1998 году) ясно определил цели США: это «необходимость закрепить собственное господствующее положение» через «дополнительное историческое преимущество использования в своих интересах вновь созданной сети международных связей, которая заметно развивается вне рамок более традиционной системы национальных государств. Эта сеть, сотканная многонациональными корпорациями, неправительственными организациями (многие из которых являются транснациональными по характеру) и научными сообществами и получившая ещё большее развитие благодаря системе Интернет, уже создает неофициальную мировую систему, в своей основе благоприятную для более упорядоченного и всеохватывающего сотрудничества в глобальных масштабах».

Всё это «надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы».[5]’[6]

Сразу по окончании Второй мировой войны бывшие союзники по Антигитлеровской коалиции реализовали договоренности, достигнутые на Ялтинской конференции. В соответствии с ними, Европа и мир были территориально поделены на сферы интересов между двумя «полюсами». Это перевело геополитическое соперничество между «цивилизацией моря» и «цивилизацией суши» в следующую фазу. На основании Длинной телеграммы (Tern Long Telegram) Дж. Кеннана, практически геополитического манифеста, посланного из Москвы 22 февраля 1946 года, уже 5 марта того же года Уинстон Черчилль, в присутствии американского президента Трумэна, произнёс речь в Вестминстерском колледже в Фултоне (США). В этой речи Черчилль впервые употребил термин «железный занавес» в смысле биполярного разделения Европы и призвал к совместной защите евроатлантического сообщества от СССР. По данному «идеологическому предложению» уже 12 марта 1947 обнародована Доктрина Трумэна, суть которой состояла в том, что США окажут срочную экономическую и прочую помощь Греции и Турции, с целью предупреждения распространения коммунизма в этих странах. Однако в сущности, это было предупреждение рассечения Rimland’а Спикмэна. Непосредственным продолжением этого стал План Маршалла (Программа восстановления Европы), обнародованный в июле того же года, по оказанию американской экономической помощи зоне англо-американских интересов в Европе.

Уже 4 апреля 1949 года был основан блок НАТО. В качестве вынужденной реакции на всё это СССР шестью годами позже, 15 мая 1955 года, основал Варшавский договор. Это в каком-то смысле заморозило геополитическое соперничество в Европе.

После установления ядерного паритета отношения суперсил стали основываться на стратегии ядерного сдерживания, так как стало очевидным, что конфликт двух блоков с использованием ядерного оружия приведёт к ядерной зиме и практическому концу истории человечества.

Хотя оба блока продолжили и даже ускорили гонку вооружений, уже в 1954 году британский военный историк и теоретик сэр Безил Лиддел Гарт (1895–1970) опубликовал свою «Стратегию непрямых действий» (Strategy: the indirect approach) в которой объяснил, что в условиях невозможности решения блокового конфликта путём лобового военного столкновения, борьба должна вестись другими, более тонким средствами, с использованием «непрямого подхода». Кроме ряда прямых «прокси»-войн в следующие несколько десятков лет, где две суперсилы «покровительствовали» воюющим сторонам, эта стратегия стала причиной лихорадочной работы над развитием других теорий и стратегий для возможных конфликтов в рамках «непрямых подходов».

Кроме прочих учреждений, занимавшихся поиском решения самых разных проблем и задач в области развития новых видов конфликта, американцы основали think tank – «мозговые тресты» или «фабрики идей», призванные создавать и разрабатывать, кроме прочего, новые концепции ведений войн. Одним из таких «мозговых трестов» является корпорация RAND, в 1993 году давшая жизнь понятию «сетевая война».

Развитие технологии и появление новых видов электронной коммуникации, а особенно Интернета, открыло дорогу разработке новых видов военных стратегий. Конечно, по большей части эти исследования абсолютно недоступны, поэтому при рассмотрении новых доктрин сетевой и сетецентрической войн нам придётся в основном опираться на общедоступные источники и на данные из российских источников.

Термин «сетевая война» (netwar) впервые появился ещё в 1993 году. Его предложили сотрудники RAND Дэвид Ронфельдт и Джон Аркилла; он связан с глобальным распространением новых типов коммуникации, включая Интернет, что подрывало монополию держав в области контроля над информацией. Позднее к разработке этой концепции подключились и другие специалисты, некоторые её сегменты открыто публиковались в разных книгах и статьях (Arquilla J. Ronfeldt D.F. The emergence of noopolitik: toward an American information strategy. Rand Corporation,1999; Arquilla J. Ronfeldt D. F. Networks and netwars: future of terror, crime and militancy, Santa Monica: Rand Corporation, 2001). Однако концепция сетевой войны в значительно меньшей мере представлена общественности, чем концепция сетецентрической войны. Кроме того, в опубликованных материалах по концепции сетевой войны в большинстве случаев говориться о том, что сами авторы называют «тёмным лицом сетевой войны», в то время как о «светлом лице» имеется гораздо меньше общедоступных источников