Выйти из комнаты незамеченными не оставило труда: громкий голос президента заглушил звук их шагов. Охранники в коридоре, которые уже оправились после сражения, не обратили на них ни капли внимания: им уже объяснили, что эти люди и роботы не опасны. Понять, в какой стороне находится та комната, было несложно: с той стороны, откуда они пришли, никаких помещений не было, и заговорщики не раздумывая двинулись вправо. Точнее, это Андрей даже не думал об этом, а Грохотун просто шел за ним, понимая, что этот парень имеет план действий.

Пермещатель действительно нашелся в соседней комнатке — довольно небольшом и сером помещении безо всякой охраны, в которой не было ничего более. Вероятно, президент даже не мог предположить, что кто-то захочет воспользоваться этим перемещателем, ибо о нем никто не знал. Именно так решил Андрей, беспрепятственно проникнув в нужную комнату и двинувшись к стоящему агрегату, который был выключен.

— Знаешь, как он работает? — поинтересовался он у Грохотуна.

Рогатый робот не знал. Он лишь примерно представлял, как все это включать, потому что когда-то Крокс проделывал эту операцию при нем. Грохотун тогда и представить не мог, что эму может пригодиться подобное умение, поэтому не стал сохранять алгоритм действий на основную память, но где-то там, в глубине, должны были сохраниться нужные воспоминания.

К несчастью, у заговорщиков все получилось не так, как хотел Андрей: быстро, четко и без ошибок.

Писк приборов, от которых тут же заложило уши, разнесся по всему помещению. Парень дернулся было, пытаясь хоть как-нибудь скрыться от этого звука, но у него ничего не получилось: завывания сигнализации достигали его везде. Андрей заметался по комнате, попытался даже попасть внутрь перемещателя, надеясь попасть на Землю и там спасти свои барабанные перепонки, но Грохотун не успел завершить процесс до конца, и агрегат оставался в нерабочем состоянии. Сделать что-то не получалось.

Через пару секунд в комнату ворвались все остальные члены экипажи и президент, которые недавно обнаружили отсутствие капитана и по сигналам из соседней комнаты поняли, что задумал их юный друг. Василий Кольцов в первую очередь остановил пытку Андрея, и парень смог счастливо вздохнув, отняв руки от ушей. На тот момент ему показалось, что все страшное уже закончилось. Но парень, как всегда, ошибся.

Наверное, лучше бы он оглох во время этих завываний. Лависса, уперев руки в бока и сделав грозное лицо, надвинулась на него.

— Ты идиот! — простонала она. — Причем идиот в кубе!

— Эй, — возмутился Андрей. — Я хотя бы что-то пытался сделать, в то время как вы бесцельно болтали непонятно о чем. И почему это я идиот в кубе?

Кольцова задохнулась от возмущения и приготовила пальцы для того, чтобы сосчитать все косяки своего парня.

— Во-первых, ты один — ну ладно, ладно, на пару с Грохотуном, помчался непонятно куда непонятно зачем. Во-вторых, что бы ты делал на Земле, которую ты совершенно не знаешь? В-третьих, как бы ты включил пространственный перемещатель. Тут щелчок пальцев не поможет. В-четвертых, ты в курсе, что если бы все получилось, то ты бы нарушил добрую сотню правил и законов, причем не только деметрианских? Ты бы стал более опасным преступником, чем пираты! И, наконец, в пятых, как бы ты вернулся обратно? Заметь, это только твои самые огромные проколы, так что идиот даже не в пятой, а тысячной степени, дорогой мой.

— Это было безответственно, — прибавил Баюн, подошедший к ним.

Рядом попугай так же отчитывал Грохотуна. В этот момент грозный робот был похож на нашкодившего ребенка, которого отчитывает потерявший всякое терпение родитель. Если бы Андрей видел эту картину, он бы, несомненно, посмеялся над этим, но сам парень стоял, опустив голову и иногда кивая ей. Он выглядел раскаявшимся.

— Ты все понял? — грозно вопрошала Лависса, словно возвышаясь над ним. — Понял всю безответственность и глупость этого поступка. Да ты… Да ты… Как ты мог!

— Да понял я, понял, — смиренно кивал головой Андрей. — Может хватит орать, и подумаем над тем, что нам делать?

***

Подушечник спокойно выехал за пределы Периметра и со средней скоростью направлялся к Пустыни, где был оставлен «Взгляд Пантеры». Равнины сменялись небольшими холмами, стада динозавров спокойно кочевали с одного мета на другое, но не обращали внимания на людей, которые пока не предвещали угрозы. День был ясным, темным и солнечным; залитая светом местной звезды равнина грелась и нежилась, радуясь погожему дню. Люди и роботы в подушечнике были единственными, кто не желал обращать внимание ни на хорошую погоду, ни на прекрасный пейзаж, занятые своими мыслями.

Лависса мрачно размышляла о неудавшемся побеге Андрея и о том, что она и ее парень оказались в разных «отрядах», из-за чего теперь девушка ужасно переживала. Она не совсем понимала, что забыла в этом походе за Лигнумом, но радовалась хотя бы тому, что отец не смог оставить ее у себя, подобно Василисе, которой места не нашлось ни в одном из отрядов. Баюн тоже думал об Андрее, как о своем подопечном, которому досталась более сложная и опасная миссия нежели ему. Он волновался и переживал, что не может находиться сейчас рядом со своим воспитанником и помогать и защищать его, хотя и верил, что это сможет сделать Грохотун, как более опытный в подобных делах. Попугай тоже был недоволен; сначала предполагалось, что он отправится с Грохотуном и Андреем и поможет им там, но в последний момент вспомнилось, что только пираты могут открыть вход в пещеру, и пернатый хакер — наиболее подходящий вариант для этого. Вахмурко, конечно, возмущался очень громко, но, будучи рациональной птицей, вынужден был согласится и отправится с Баюном. Лишь четвертый их спутник ни о чем не думал, статуей сидя на своем месте; это был какой-то из боевых роботов президента, как и положено, туповатый, но до безумия преданный; он был отправлен для подстраховки и защиты Лависсы, а так же как ударная сила, и Кольцов уже знал, что после все воспоминания робота будут удалены — во избежание, так сказать.

Такой разношерстной компанией они и доехали до места назначения, ничуть не обращая внимания на окружающую их природу. Разве что Лависса присела над водой, которая здесь была кристально чистая, чтобы ополоснуть напряженное лицо и заодно проверить, не растрепалась ли идеальная прическа — дочка президента должна быть прекрасна всегда, даже когда ее никто не видит. Зеркала у нее с собой не было, но вода четко и послушно отразила лицо девушки с ее собранными в простенький хвост волосами и несколькими выбившимися из прически недлинными прядками, которые только делали ее еще более красивой. Река в этом месте была особенно узкой — ее можно было перепрыгнуть при желании, но у Кольцовой такого желания не было. Удостоверившись, что она прекрасна, и даже немного подправив свою прическу, Лависса поднялась и требовательно взглянула на попугая.

— Ну, — требовательно произнесла она. — Открывай там свою пещеру. Или мы тут вечно должны стоять?

Боевой робот истуканом стоял у подушечника: в отличие от Грохотуна, он даже не предполагал, что у роботов может закончится терпение, поэтому покорно ждал, даже не думая возмущаться. Впрочем, он мог только слушать приказы, динамик же, который у роботов служил ртом, у этой модели отсутствовал.

— Раскомандывалась тут, ишь чего, — пробормотал попугай, но покорно принялся открывать пещеру — Андрей с Грохотуном могли появится в любой момент, причем никто не знал, будет ли за ними хвост, поэтому нужно было приготовится. — Ладно, готово, все в подушечник.

Через минуты их подушечник уже опустился в пещеру. Над ними возвышался звездолет второго класса, даже внешне бывший практически полной копией «Звездного Странника». Боевой робот равнодушно смотрел на «Взгляд Пантеры», словно видел его каждый день, а вот Лависса, для которой этот звездолет стал родным домом, с нежностью разглядывала его. Да, он принадлежал пирату Лигнуму когда-то, но сейчас дочка президента знала, что это их звездолет. Не только ее, но и Андрея, и сидящего рядом Баюна, и от этого было так тепло и приятно. Поэтому и встречала она звездолет, как старого друга.