– Прошу прощения, но, к вашему сведению, вожди бывают у диких племён, а не у цивилизованных донгу… как мы с вами… вам ли этого не знать… господа.

– А ты смелый, как я погляжу. Гуляешь тут по моему кварталу, вырядился, как петух. Да ещё и дерзишь…

– Дерзить вам не было у меня ни малейшей мысли.

Ал’Тан перенёс вес с одной лапы на другую, словно готовился к внезапной атаке.

– Позволь, я проучу его! Размажу его, как таракана, – выкрикнул низкорослый кот-боец, стоявший позади.

Кот взял палицу в обе лапы, угрожающе поднял её и стал быстро приближаться к Ал’Тану, который уже было поджал голову к туловищу и приподнял лапы в попытке защититься. Вдруг сутулый вытянул вбок согнутую в локте лапу, и кот-боец резко остановился.

– Погоди! Наш друг не такой уж непонятливый, как кажется, – промолвил сутулый, обращаясь через плечо к своим парням. – Ты же должен понимать, что нельзя просто так бродить, где тебе вздумается. За свои ошибки нужно платить.

Сутулый демонстративно осмотрел Ал’Тана с головы до лап.

– Я не понимаю… Что вам от меня нужно? Нет ничего у меня.

– А вот и ошибаешься. Как ничего нет? Так красиво одет… и говоришь, что ничего нет. Твой изысканный костюм нам не нужен, не бойся. Голышом не останешься. А вот ботиночки как раз кстати. У одного нашего друга как раз поизносились, ходит и пятками сверкает, – голос Сиплого был на удивление спокоен. Было ясно, что он не шутит.

– Ч… что? А как я пойду без обуви. У вас тут повсюду… грязища, – Ал’Тану стало плохо от одной только мысли, что он будет шагать голыми лапами по грязи.

Сутулый молчал и смотрел ему пристально прямо в глаза. Тот не выдержал давления и отвёл взгляд, посмотрел на свои лапы, на ботинки.

– Я… Я даже не знаю…, – угрюмо промямлил Ал’Тан.

– Снимай ботинки! Сейчас же! – раздался неистовый, яростный вопль. Пёс-великан с серьгами в ушах шёл прямо на него, сомкнув на груди огромные кулачищи с кастетами.

– Ты, видно, не понял, – прервал молчание сутулый. – Нет у тебя выбора… А если и есть, то лишь выбор между потерей здоровья и потерей обуви… Выбирай.

Не верилось, что это происходит наяву. Быть может, он ещё не проснулся? Может, он спит в своей каморке и ему снится кошмарный сон? Он помотал мордой из стороны в сторону, будто пытаясь проснуться. К сожалению, это была реальность.

Ал’Тан поднял взгляд наверх, на небо. Плотные, с необыкновенно четкими очертаниями, как будто кем-то вырезанные, облака медленно, равнодушно проплывали мимо. На крышах тут и там сидели, весело переговариваясь на своём птичьем языке, голуби и воробьи. Ничего не изменится, если его не станет. Мир ничего не заметит и будет жить себе дальше.

“Что же делать? Что делать? Как поступить? – Ал’Тан попытался трезво оценить обстановку. – Я могу отказаться… и потерять здоровье. Проще говоря, меня побьют, сделают калекой навсегда, если не хуже. Я могу попытаться бежать, что, скорее всего, худший вариант – наверняка эти ребята меня тут же настигнут и я потеряю здоровье… или жизнь. Или отдать им ботинки, чёрт с ними… В данной ситуации это звучит разумнее.”

Ал’Тан был очень гордым, к тому же он не хотел показывать свой страх, но показал. И он так этого стыдился. Стыдился того, что напуган. Стыдился того, что его обидчики это знают.

Вспомнилось наставление отца: “Трус не тот, кто боится, но трус точно тот, кто боится признаться себе, что боится.” Ненавидя себя, Ал’Тан наклонился и принялся расстёгивать ремешок ботинка. Ему было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю.

Вдруг сзади прогремел грубый, басовитый голос:

– Господин учитель, встаньте!

Ал’Тан выпрямился и оглянулся. Чуть вдали со стороны административного квартала прямо посреди улицы к ним кто-то приближался, кто-то в кожаных доспехах. И по мере приближения становилось ясно, что тот был сущим великаном, даже больше, чем угрожавший громила пёс.

Великан встал между Ал’Таном и сутулым псом с его бандой. Голова была полностью скрыта шлемом с бычьими рогами. Учитель заметил, что чешуйчатые доспехи его были настолько искусно изготовлены, что назвать их настоящим шедевром и произведением искусства оружейника не было бы преувеличением. Хотелось тщательнее рассмотреть их. Толстые лоскутки кожи располагались внахлёст друг на друге и были прошиты красным шнуром, формировавшим на латах причудливые узоры. Коричневая кожа, залитая лаком, поблескивала на солнце. Высоко над головой торчала рукоять некоего исполинского оружия, закрепленного на спине великана.

– Господин учитель, приветствую вас. Мне велено встретить и сопроводить вас до места, – голос великана был низким, но весьма приятным на слух.

Ал’Тан кивнул в ответ и многозначительно посмотрел на озадаченных неожиданным визитом.

– Не стоит тебе вмешиваться. Это наш друг. И у нас неотложные дела. Забрать его просто так не получится, – спокойно без единой эмоции произнёс сутулый.

– Получится, Ахилл. Получится. Господин учитель – гость мэра. Неужели вы хотите навлечь на себя гнев мэра? Стоит мне только махнуть лапой, как сюда примчатся мои ребята и перевернут вверх дном ваш крысятник. Ты ведь знаешь кто я?

– Конечно же, мне известно, кто ты, генерал Бато. Нечасто можно увидеть столь легендарную личность в наших краях.

– И, тем не менее, у вас есть желание попытаться остановить меня?

Стоявшие по бокам от сутулого пса переглянулись и пришли в движение. Громила пёс с кастетами зарычал, поднял кулаки и стал боком уходить в сторону, заходя справа, явно намереваясь напасть с фланга.

Кот-боец вскинул палицу на плечо, зашипел и стал сдвигаться влево.

Генерал Бато одним мощным молниеносным движением со свистом выхватил оружие из-за спины, в лапах появился гигантский чёрный молот.

– Образумь своих парней, Ахилл, пока никто не поранился!

Все замерли в ожидании, кто же сделает первый выпад. Ал’Тан стоял и утирал морду. Учитель так вспотел от волнения, что пот залил глаза, и он пытался протереть их лапами.

Вдруг сутулый Ахилл важно поднял вверх обе лапы и громко объявил:

– Ладно. Так и быть. Можете идти. Но помни, генерал Бато, ты – мой должник!

Ахилл обратился к Ал’Тану:

– Господин учитель, вы можете идти. Впредь будьте аккуратнее.

Бато молча убрал молот обратно за спину. Повернулся спиной к бандитам и зашагал перед последовавшим за ним Ал’Таном, он ещё не успокоился и несколько раз оглядывался назад.

– Генерал! Будешь должен мне пару хороших кожаных ботинок! – бросил вслед Ахилл и громко засмеялся, обнажив жёлтые обломанные клыки.

Поздней тёмной ночью Макс был почти дома. Небо заволокли густые тучи, не пропускавшие ни капельки лунного света. Вокруг царила кромешная тьма. Но Макс, как и многие другие кошачьи, превосходно ориентировался в темноте.

Оставалось преодолеть поле перед стеной и речушку. Спина разламывалась от тяжести мешка, закинутого на плечо. Еле перебравшись на другой берег, он кое-как дотащил мешок и с облегчением бухнул его на ветхое крылечко, чуть не проломившееся под большим весом. От удара о крыльцо тесёмка, которой была перевязана горловина мешка, порвалась, и на доски выпало несколько рыжих от ржавчины кусков металла.

“На этот раз у меня столько металла, что вырученных денег должно хватить на многое, и не только на еду, – мысленно радовался Макс. – Наконец-то отремонтирую покосившийся домик, а может, вообще… построю новый! Вот теперь заживём!”

– Мама! Это я! Я дома, – радостно воскликнул Макс.

Но никто не ответил. Только теперь он заметил, что входная дверь была приоткрыта и болталась туда-сюда от сквозняка. Макс вошёл внутрь и позвал маму ещё раз, никого внутри не было. Хижина была пуста. Он подошёл к тумбе, на которой перед уходом оставил еды и воды. Всё лежало на своих местах точь-в-точь, как он и оставлял. Макс поднял взор выше, на окно. Стекло было разбито. Шерсть по всему телу встала дыбом. Вдруг сзади кто-то коснулся плеча и позвал его: