— Ты добрая, с тобой не страшно, а еще это папина квартира.

— Точно, как я могла это забыть? — домыв последнюю тарелку, подошла к Софии. — В папиной квартире ничего плохого произойти не может, пошли в комнату, мультик какой-нибудь посмотрим. Тебе какие мультфильмы нравятся?

— Папа пришел, — встрепенувшись, Софья побежала в коридор. Мы с ней совсем чуть-чуть мультфильм не досмотрели.

— Как вы тут? — обняв дочь, Игнат посмотрел на меня.

— Мы тут замечательно. Тебя картошка в горшочке ждет, знаешь какая она вкусная. Пойдем, я приготовлю тебе теплый бутерброд, меня Ира научила, — Софья потянула отца на кухню.

Завладев вниманием отца, Софья щебетала неумолкая. Проводив обоих взглядом, решила не мешать их общению и, вернувшись в комнату, досмотрела мультфильм.

— Ира это тебе, — София протянула мне тарелку с бутербродом. — Я сама сделала.

— Спасибо. — Не стала отказываться, хотя есть совершенно не хотелось.

— Тебе чай сделать или водички принести? — девочка хотела быть полезной, неужели боится, что отец может ее прогнать, отказаться? Сердце болезненно сжалось, а в глазах защипало, пришлось часто-часто ими поморгать.

— Воды, — выдавила из себя, при этом не глядя на ребенка. Софья не по-детски умна и наблюдательна, не хотелось лишний раз ее тревожить. — Держи, — мне вручили бокал с водой.

— Наверное, я лучше пойду на кухню, — с запозданием спохватилась.

— Ира сиди, смотри телевизор, а я за тобой поухаживаю. Мне в радость. — Отказать ребенку я не смогла.

— Как дела на работе? — спросила, когда Игнат заглянул в комнату?

— Все как всегда. На, вот почитай, — Игнат протянул мне газету.

Статья про мое самоубийство занимала всю первую страницу и плавно перетекала на вторую. Журналист обвинял Марата в том, что он, представитель золотой молодежи, привыкший к вседозволенности и безнаказанности, довел бедную несчастную меня до самоубийства.

Расписывая все в мельчайших подробностях, журналист не скупился на комментарии и спрашивал когда же этот беспредел закончится и до каких пор, такие вот как Марат будут оставаться безнаказанными. А еще здесь была моя фотография, на которую я только мельком глянула и сразу же сложила газету так, чтобы Софья ее не заметила.

— Что скажешь? — Игнат дождался, когда я дочитаю статью до конца. София сидела на диване, прижавшись к отцу.

— А что тут скажешь? Под впечатлением. Наши на работе видели? — Сложив газету, положила ее к себе на колени.

— Весь день о ней только и разговаривали.

— Больше никто не звонил?

— Ир, Антону и Марату сейчас не до этого. Их же сегодня следователь к себе вызывал. Вначале по отдельности с ними беседовал, а потом очную ставку им устроил.

— Ну и?

— К Марату вскоре адвокат подоспел, а Антона выпустили под подписку о невыезде.

— И что теперь? — Нервы мне лечить надо, потому что я чувствовала, как меня начинает лихорадить.

— Через пару дней следователь их еще раз к себе вызовет и на этом, скорее всего, все и закончится. А там уж посмотрим.

— Ну, да, — кивнув головой, углубилась в свои мысли, окунувшись в Софьины проблемы, совершенно забыла о своих.

— Ира, ты что, тебе плохо? — подойдя, Софья погладила меня по голове.

— Да нет, — попыталась улыбнуться ребенку, — взгрустнула немного, но вот сейчас поговорю по телефону с подружкой, и настроение сразу же поднимется.

— Правда?

— Вот увидишь. Игнат, — я еще и попросить не успела, а директор уже протянул мне свой мобильник.

— Спасибо.

— София, пойдем в другую комнату, не будем мешать тете Ире, разговаривать по телефону.

— Можно я не буду называть тебя тетей? Ты же ведь не возражала, когда я обращалась к тебе по имени? — девочка бросила на меня умоляющий взгляд.

— София…

— Мама всегда просила называть ее по имени и никак иначе, — насупилась девочка.

— Я не возражаю, — пришла на помощь ребенку. — Будем с тобой подружками.

— Ура, — захлопала в ладоши девочка. — Вот видишь, — Это она уже отцу. Игнат наш сговор оставил без комментариев и правильно сделал, а то бы мы с Софией его заклевали.

Позвонив Маше, поговорила с ней от силы минут пять, а потом телефон подруги перекочевал в мамины руки и вот с ней мы уже общались часа полтора.

Оказывается, она сегодня тоже была у следователя. Мама сама к нему напросилась, уж очень ей хотелось пообщаться с Маратом. С самого утра, мамочка заявилась ко мне на работу и, расположившись у кабинета директора, стала дожидаться прихода Игната Эдуардовича.

Мама если хочет, может быть убедительной, уж я-то это знаю, так что Игнат Эдуардович был вынужден рассказать маме все и где найти следователя и во сколько тот пригласил на допрос ребят. Мама, разумеется, пришла раньше назначенного Антону и Марату времени.

В общем, по словам мамы, Марату досталось по-полной. Она выплеснула на него весь свой негатив и раздражение, под конец упомянув, что следователю пришлось вызывать охрану, для того чтобы ее утихомирить, уж очень ей хотелось оттаскать Марата за волосы, за то что он посмел так кощунственно издеваться надо мной.

— Клок волос я из его головы все-таки вырвала, — гордо произнесла мама. — Так что я за тебя пусть и совсем чуть-чуть, но все же отомстила. — Мне оставалось только закатить глаза.

Потом мы еще немного поговорили о папе, который тоже волнуется, она спрашивала как у меня дела, я как у нее, а после договорившись созвониться завтра, я отключилась.

— К вам можно? — поинтересовалась, просунув голову в дверь.

— Ира, заходи, мы с папой в шашки играем, — махнула мне рукой Софья.

— И кто выигрывает? — глянув на доску, поняла, что, скорее всего, будет ничья.

— Шансы есть, — заявила София, сосредоточенно глядя на доску.

— В таком случае, я буду отвлекать папу, чтобы ты уж наверняка выиграла.

— Так нечестно.

— Честно, — протянув Игнату телефон, устроилась на койке рядом с играющими. — Следователь на маму не жаловался?

— Наоборот, уверял, что она здорово ему помогла.

— Ты в курсе того что там произошло? — покосилась в сторону директора.

— Про то, что она Марата за волосы оттаскала? — Похоже что ситуация Игната забавляла.

— Подробности знаешь?

— А что мама не рассказала?

— Только в общих чертах. Вот хотелось бы узнать, не приукрасила ли она?

— Пап ходи, — Игнат подвинул первую попавшуюся шашку вперед.

— Хочешь узнать ту версию, которую рассказали мне? — бровь Игната поползла вверх.

— Ну, да, — кивнула головой.

— Наталья Борисовна, улучив момент, вцепилась в волосы Марата, с такой силой, что когда подоспевшие охранники стали ее от него оттаскивать, она оторвалась от него только с его волосами. Следователь утверждает, что Марат после этого еще долго орал.

— Кошмар, — ужаснулась, такому поведению матери, честно сказать я от нее такого не ожидала.

— Ты его жалеешь? — колкий, внимательный прищур серых глаз.

— Не знаю. — У меня не было однозначного ответа на этот вопрос. С одной стороны хотелось, чтобы Марат понял, какую боль он мне причинил, а с другой стороны я в физическом плане от него не пострадала.

— Пап, ходи, — встряла в наш разговор Софья.

— Он может подать на маму в суд и, учитывая свои связи выиграть. — Мама, мама, что же она наделала? Ведь ее теперь и посадить могут.

— Не переживай, все обойдется. — Рука Игната легла поверх моей.

— Как же тут не переживать когда одно потрясение следует за другим?

— Папочка, ты проиграл, сдаешься? — на доске осталась одна черная шашка против пяти белых, две из которых дамки.

— Сдаюсь.

— Ира, а что с твоей мамой? — Как оказалось, София не только размышляла над партией, но одновременно еще и "уши грела".

— Иру обидели, а ее мама решила наказать обидчика, — пояснил Игнат дочери.

— А почему не ты вступился за Иру? — возмутился ребенок. — Ты мужчина или как? Ты должен и меня и Иру защищать.