© Булыгинский С.Д. Текст, 2019

© Иванов Л.А. Иллюстрации, 2019

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2019

Вовка проснулся рано утром и стал вспоминать сон, который ему только что приснился. Если сразу не вспомнить, то потом уже не получится. Обидно, когда не можешь вспомнить интересный сон. В этот раз, правда, ничего особенного не приснилось. Игрушка какая-то… Да, это был тёмно-коричневый плюшевый мишка. С разными глазами и почти оторванной левой лапой. Он сидел на скамейке в парке, весь мокрый от мелкого осеннего дождя.

«Странно…», – подумал Вовка. У него никогда не было плюшевого мишки, из игрушек он признавал только машинки, которых у него было великое множество. А мишки и куклы – это для девчонок.

Вовка посмотрел в окно. Там и в самом деле моросил дождь, точно такой же, как во сне. И ту скамейку в парке он хорошо знал. Интересно, подумал он, а вдруг этот самый мишка и вправду там сидит! Ему вдруг очень захотелось это проверить. Вовка вскочил с кровати и побежал на кухню к маме.

– Мама, мы в парк сегодня пойдём?

– С чего это вдруг? – удивилась мама. – Тебя в дождь и во двор-то не вытащить, а тут вдруг в парк собрался!

– А мы зонтик возьмём, – сказал Вовка, – и я резиновые сапожки надену, чтобы ноги не промочить.

Мама подозрительно поглядела на сына. Вовка терпеть не мог резиновую обувь и ещё ни разу не надевал её добровольно.

– Зачем тебе в парк?

– Меня там мишка ждёт, – честно ответил Вовка.

– Какой Мишка? – не поняла мама. – Из пятой квартиры?

– Нет. Игрушечный мишка. С разными глазами, один жёлтый, другой зелёный, и лапа у него на одной ниточке висит.

– Откуда ты знаешь, что он тебя там ждёт?

– Во сне видел, – признался Вовка.

– Так это же во сне! – рассмеялась мама. – Как же он к нам из сна доберётся?

И не видать бы Вовке утренней прогулки, если бы в кухню не вошёл папа, который считал, что гулять на свежем воздухе ребёнок должен в любую погоду. А уж если он сам хочет погулять под дождём, то и говорить не о чем.

– Вот сам и иди с ним гулять. А у меня дома дел полно, – сказала мама.

Всю дорогу папа убеждал Вовку, что никакого мишки на скамейке не будет, потому что во сне может присниться что угодно. Хоть динозавр, и даже не игрушечный, а настоящий, живой. Но это не значит, что и наяву он будет дожидаться тебя на скамейке в парке. И когда они по тропинке вышли на главную аллею, папа вдруг остановился и в полном изумлении уставился на знакомую скамейку. Там действительно сидел мокрый плюшевый мишка. Своим видом он напоминал сразу два стихотворения из первой книжки, которую Вовка прочитал сам, водя пальцем по буквам и с трудом складывая их в слова. Про зайку, которого хозяйка бросила под дождём и про мишку, которому оторвали лапу.

Папа подошёл, взял мишку, повертел в руках и недоверчиво взглянул на Вовку.

– Кто тебе сказал, что он тут сидит?

Мама тоже не очень-то поверила ни Вовке, ни папе. Папа всегда был мастером на всякие шутки, и она решила, что они договорились её разыграть. Но взять мишку согласилась, несмотря на его плачевный вид. Она была даже рада, что у сына появилась новая игрушка, а то всё машинки да машинки. Постирала мишку с порошком, высушила на батарее и даже лапу пришила обратно.

Мишка поселился на полке возле кроватки, и когда Вовка засыпал, ему иногда чудилось, что мишка подмигивает ему то желтым, то зелёным глазом. А может быть, это были просто отблески света от фар, разъезжающих по двору в поисках места для стоянки автомобилей.

Вовке нравилось ходить в детский сад, тем более что его группа считалась самой дружной. Дети всегда играли вместе, делились любимыми игрушками. Если иногда и обижались друг на друга, то не всерьёз и ненадолго.

Это случилось через две недели после того, как у Вовки появилась новая игрушка. Воспитательница Анна Сергеевна привела в комнату, где играли дети, незнакомую девочку и сказала:

– У нас новенькая. Её зовут Мирослава. Надеюсь, вы с ней подружитесь и не будете обижать.

У девочки были две чёрных косички, синие глаза и коричневое пятнышко посреди лба. Она не улыбалась и глядела настороженно, как будто ожидая от новых знакомых какой-нибудь неприятности. И дождалась. Когда Анна Сергеевна отошла к двери, чтобы поговорить с нянечкой в коридоре, Гена.

Чуркин подошёл к новенькой и уставился на её лоб. Гена был вовсе не злым мальчиком, просто он всегда говорил то, что думал, и никогда не задумывался над тем, что его слова могут кому-то не понравиться. Вот и теперь он ткнул пальцем в пятно на лбу девочки и поинтересовался:

– Это что у тебя, бородавка?

– Нет, родинка! – крикнула Мирослава, чуть не плача.

Но было поздно. Коля Брыкин, большой мастер придумывать рифмы, уже сочинил очередную дразнилку.

– Мирославка-бородавка! – завопил он в полном восторге от своей выдумки.

И все, кто был рядом, в том числе и Вовка, подхватили:

– Мирославка-бородавка! Мирославка-бородавка!

Воспитательница обернулась на шум и строго сказала:

– Тише, дети!

Все сразу замолчали и принялись за свои игры. И никто не обратил внимания на новенькую, которая отвернулась к окну, чтобы никто не видел её слёз.

Ночью Вовка проснулся с ощущением, что на него кто-то смотрит. Открыл глаза и с удивлением обнаружил, что мишка переместился на самый край полки, свесил ноги и укоризненно качает головой.

– Ты зачем девочку обидел? – строго спросил мишка.

– Я?! – искренне удивился Вовка.

– А кто же ещё? Разве не ты кричал эту глупую дразнилку?

– Мы все кричали.

– Значит, ещё больше виноват: и сам кричал, и других не остановил. Ты же видел, что девочка плакала.

– Я не… – начал Вовка и вдруг понял, что мишка прав. Вовка действительно видел слёзы на глазах Мирославы, но так хотелось присоединиться к общему веселью, что он просто не обратил на них внимания. А теперь вдруг представил себя на её месте, в окружении незнакомых мальчишек и девчонок, которые прыгают и кривляются вокруг, выкрикивая обидные слова.

– Понял теперь? – спросил мишка. – И это ещё не самое плохое. Хуже всего, что прозвище надолго прилипнет к ней, и в садике, и потом, в школе. Представляешь, как трудно ей будет?

– Что же теперь делать? – прошептал Вовка. Ему стало так стыдно за себя и за своих товарищей, что захотелось зарыться носом в подушку и заткнуть уши, чтобы не слышать больше этих обвинений.

– Как что? Исправлять надо свои ошибки.

– А как?

– Не знаю. Вспомни, может быть, ты видел у кого-нибудь такое же пятнышко на лбу. Или слышал про него.

Вовка почему-то сразу вспомнил, как они с мамой на прошлой неделе ходили в гости к её сестре, тёте Соне. Тётя Соня тогда весь вечер никак не могла оторваться от телевизора, по которому шёл какой-то длинный, и, по мнению Вовки, совсем неинтересный фильм. Он так ничего в нём и не понял, хотя тётя в рекламных паузах старалась ему что-то объяснить. Но причём тут всё это? С этими мыслями Вовка и уснул.