Анатолий Якимов

В Москву «выбивать» деньги, или трансферты, представители администрации Эвенкии ездили целыми бригадами, потерянно бродили по многочисленным правительственным и министерским коридорам, трясли пачками отчетов, расчетов, проектов, доказывая необходимость увеличения финансирования северной территории. Но дать больше нам попросту означало недодать какой-то другой территории. Денег же в стране становилось все меньше…

А тут еще в Туре в самом начале лета сгорела центральная дизельная электростанция, и столица Эвенкии на несколько месяцев осталась без света. Черт знает где закупили какие-то дорогущие военные мобильные электростанции, караваном (так здесь называют навигацию) привезли в Туру. А они по каким-то параметрам не подошли, и поселок продолжал сидеть без света. Народ обозлился на власть, и в первую очередь, конечно, на главу администрации Якимова. С огромным трудом к осени энергетический кризис был преодолен, но доверие к Якимову было уже подорвано.

Вот с таким багажом он пошел на выборы главы Эвенкии в 1996 году (впервые после назначения в 1992 году). Основным его соперником стал Александр Александрович (попросту – Сан Саныч) Боковиков, к тому времени уже умудрившийся сначала пройти в депутаты окружного законодательного Суглана (Собрания), а затем и возглавить его. Реальным соперником, поскольку, во-первых, авторитет его к тому времени среди населения был ничуть не ниже чем у Якимова, во-вторых, он сплотил под своими «знаменами» многих недовольных работой администрации Якимова влиятельных людей. Нашлись у него и деньги на выборную кампанию, и когда агитация была официально разрешена, он завалил округ литературой, плакатами, эвенкийские фактории – гуманитарной помощью «имени Сан Саныча».

В общем, впервые за свою историю округ раскололся надвое – якимовцев и боковиковцев. Люди спорили между собой до хрипоты – чей кандидат лучше, доходило до драк. Один из замов начальника УВД Эвенкии во время какой-то пирушки в кафе вытащил пистолет и выстрелил в потолок (или в пол – не суть важно), крича, что вот так он всех перестреляет, кто не проголосует за Боковикова. Мы тут же использовали и этот факт против своего оппонента. К выборам обстановка в округе накалилась до предела. Проводимые опросы показывали, что силы кандидатов примерно равны. Но выборы, с небольшим перевесом, выиграл… Боковиков.

Наступил 1999 год. У Александра Александровича Боковикова, к тому времени ставшего в законодательном порядке уже губернатором Эвенкии (для повышения статуса и значимости должности главы субъекта Федерации), начались серьезные проблемы. У администрации не было денег на решение взятых на себя обязательств. Собственных доходов – кот наплакал (да и откуда им было взяться), а Москва сама бедствовала, соответственно, и давала трансферты дотационным территориям «по бедности». Округу на жизнь в год надо было в пределах 2,5 миллиарда рублей, получали же что-то в пределах миллиарда. Но и эти деньги давали обычно с большим опозданием, и их ни на что не хватало. Для нормальной жизнедеятельности округа главным было – закупить в необходимом количестве уголь, солярку и масло, бензин, сырую нефть для дизельных электростанций и завезти все это добро по воде в весенне-летнюю навигацию для того, чтобы перезимовать в тепле и со светом.

У Боковикова, как он ни изворачивался, денег не хватило ни на закупку горючего и топлива в нужных объемах, ни на своевременную их доставку в округ. Вернее будет сказать – в Туру, наиболее зависимую, по сравнению с Ванаварой и Байкитом, от водной навигации. Того, что было припасено на зиму, катастрофически не хватало до прихода очередного каравана.

И буквально в ночь с 31 декабря 1999 года на 1 января 2000 года Тура погрузилась во тьму: в целях экономии солярки было решено до весны прекратить подачу света в жилые массивы столицы Эвенкии, резко ограничить – для учреждений и организаций. В том числе и для администрации округа. Я, к тому времени ставший редактором окружной газеты, брал интервью у губернатора самостоятельного субъекта Российской Федерации, члена Совета Федерации Боковикова в его кабинете при свете… керосиновой лампы, при зыбком свете этой же коптилки по сумрачным утрам у него проводились и планерки.

Туринская нефтебаза

Котельные также работали в режиме экономии, из-за чего температура в коммуникациях была ниже требуемой, и в ту зиму в Туре были разморожены несколько зданий, в том числе и жилье. Некоторые туринцы перешли жить в собственные бани, в свои рабочие кабинеты, в котельные. У нас в редакции поселилась семья бывшего директора типографии Феликса Буйновского (их двухэтажный многоквартирный дом сгорел – пожары в ту зиму были частыми из-за неосторожного обращения людей с огнем), они же были и сторожами. Я написал фельетон на эту тему «На работе как дома», хотя газета с ним вышла, по моему, лишь через пару недель, когда удалось выловить запившего в очередной раз печатника и поставить его к машине.

Обедали мы на работе – супы забирали с собой утром из дома, разогревали в кабинете на плитке. Как никогда поднялся спрос на дрова, цена на них тут же резко подскочила, но, несмотря на это, кучи дров выросли во всех дворах. Их разворовывали все, кому не лень. Купили полмашины дров и мы со Светкой. Я их колол, жена носила в дом и складывала в поленницу… в прихожей (благо, она у нас огромная). Пример подала соседка, Аня Саливончик. Ей надоело наблюдать, как ее поленница день ото дня «худеет», и она перенесла все поленья до одного в дом.

В красноярских газетах, программах краевого телевидения одна за другой стали появляться злорадные и во многом путаные, лживые публикации (делались туманные намеки на криминальную подоплеку всей этой истории: «А куда девались деньги на северный завоз?»). Боковиков судорожно метался в поисках выхода из этой чудовищной ситуации. Здорово помогли якуты – Сан Саныч договорился с Вячеславом Штыровым, хозяином всесильной алмазной компании «Алроса», на товарный кредит, и солярку в Туру стали возить авиацией из Мирного, что довело многие российские и краевые газеты до истерики. А губернатор Красноярского края Лебедь молчал – он уже тогда задумал вернуть Эвенкию обратно в лоно края и ждал, когда Боковиков сам к нему обратится за помощью, чтобы потом сказать: «Вот видите, они без нас ничего не могут». Боковиков к нему и не шел. Потом к спасению Эвенкии подключился и министр по делам ГО и ЧС Сергей Шойгу (почему-то все СМИ края и страны трубили о том, что вымерзает и голодает именно весь округ, хотя острый дефицит топлива был только в Туре).

Как-то ближе к весне у нас в квартире неожиданно загорелся свет. Господи, неужели конец нашим мукам? Хотя я и знал, что этого не должно быть до прихода первых судов с горючим, но затеплилась надежда: может быть, произошло какое-то чудо, и солярки навозили по зимникам и авиацией столько, что теперь ее хватает? Или энергетики по каким-то стратегическим соображениями решили давать свет в наш микрорайон? На всякий случай позвонил на центральную ДЭС и поинтересовался: «Мужики, у меня дома свет загорелся, это как, насовсем или временно?» «По какому адресу?» – насторожились на том конце провода. Я добросовестно ответил. «Ошибочка произошла. Сейчас исправим» – сказали мне. И через несколько минут свет в нашем доме погас. До июня. «Зачем ты им позвонил? – заплакала измученная этой беспросветной жизнью Светланка. – Пусть бы горел, я бы хоть нормально постиралась!»

Бедному Боковикову в эти дни должно было икаться со страшной силой. Ладно, что его ругали газеты – он, да и мы все в округе к этому уже привыкли. К тому времени в Красноярске образовалась мощная оппозиционная группа, поставившая перед собой цель «сковырнуть» Боковикова.