- Да и ты тоже ничего, - улыбнулась я, взглядом говоря, что не просто «ничего», а с ума сойти можно.

- Пойдем? – Алеш взял меня за руку. – Все уже там.

- У нас есть минутка? – я поправила цветочек на лацкане его светло-серого пиджака. – Я хочу поговорить с Кострой.

- Целых десять, - ответил он, посмотрев на часы. Как будто ни капли не удивился.

Я отошла к Орлою, подняла голову. Костра делал вид, что смотрит в другую сторону, но я знала, что на самом деле исподтишка разглядывает меня.

- Ну и как, Костян? - спросила я вслух, нисколько не беспокоясь, услышит ли кто-то еще. – Одиннадцать лет прошло – неплохо ты пошутил.

- А ты забыла, как меня обидела? Я же на работе, разве я мог ради тебя остановить время?

- Мне было три года! – возмутилась я. – Я была уверена, что тебе ничего не стоит.

- Именно поэтому прошло всего одиннадцать лет, а не сорок. Представляешь, ты бы вышла замуж в шестьдесят? Ладно, не сердись. Я не виноват. Пытался ведь тогда тебя предупредить, но ты не поняла.

- Я поняла, что должно произойти что-то хорошее.

- Оно и произошло. Но ты испугалась. Когда улетела домой, Ян был уверен, что ничего не вышло, и очень расстроился. Но я-то все знаю про время. И сразу сказал: она еще вернется. Рано или поздно. Потому что мы подарили тебе Прагу. Она твоя. И Алеш тоже твой.

- Анна, пора идти, - позвал меня Алеш.

- Иди! – сказал Костра. – Все будет хорошо, я тебе обещаю.

Я взяла Алеша под руку, мы вошли в ратушу и поднялись по лестнице к залу свадебных церемоний. Все, что происходило потом, спрессовалось в одно мгновенье – плотное, насыщенное. Музыка, улыбки гостей, речь дамы-регистратора, бесконечные щелчки фотоаппарата. Кольца на тарелочке – их тоже сделал Алеш, с морозной полоской матового белого золота, бегущей вокруг по центру. Мне надо было снять перчатку, но я перепутала руку, стянула со второй и не знала, куда их деть. А потом мы поцеловались, и все начали нас поздравлять. И еще пили шампанское, закусывая конфетами.

Зденек и Власта с детьми держались сзади, поздравить нас подошли последними, с таким видом, как будто их привели под дулом автомата. «Не обращай внимания!» - сжал мою руку Алеш. «Плевать!» - молча ответила я.

Мы вышли на площадь, еще немного пофотографировались. Какие-то люди подходили, желали нам всего самого хорошего.

- Они тебя знают? – удивилась я.

- Нет, - пожал плечами Алеш. – Наверно, мы выглядим такими счастливыми, что они не могут пройти мимо.

Орлой пробил три часа.

- Мы сейчас прямо в ресторан? – спросила я, когда мы садились в машину.

- Нет, - Алеш загадочно улыбнулся. – Еще в одно место.

Я знала куда. Могла и не спрашивать.

К самому Карлову мосту было не подъехать, поэтому пришлось немного пройтись пешком. Гости плелись сзади парами, как детсадовцы на прогулке. Нам повезло – на нашем месте никого не оказалось. Мы стояли, обнявшись, смотрели на бело-розовый цветущий Петршин, целовались, а фотограф скакал вокруг нас.

- Подожди секунду, - Алеш подошел к моему папе и сказал ему что-то на ухо. Тот посмотрел на него, изумленно вскинув брови, оглянулся по сторонам, подумал немного и кивнул.

- Валера, не смей! – мама просекла эту пантомиму быстрее меня, но это было все равно что остановить танк. Наверно, она и тогда так говорила.

- Держись крепче! – Алеш приподнял меня и поставил на парапет, кстати, довольно широкий.

Я осторожно выпрямилась, они с папой крепко держали меня за руки. Это было то же самое чувство, что и в детстве: страх и восторг. И уверенность, что Прага – моя. Теперь уже точно, окончательно и безоговорочно.

Вокруг шумели, фотограф щелкал еще яростнее, кто-то снимал на телефон. Марта переводила взгляд с меня на Алеша и обратно, и глаза у нее были, как у той самой совички. Я наклонилась, и он подхватил меня на руки.

- Pitomci! – прокомментировала Магдалена, и мама машинально перевела для Марины с Виктором: - Придурки. Точно!

Папа с Алешем довольно переглянулись.

А потом мы подошли к Яну и одновременно приложили руки к сияющей на солнце собаке.

- Мне кажется, мы загадали одно и то же, - сказал Алеш по дороге в ресторан.

- Может быть, - я положила голову ему на плечо, вспомнив, как мы ехали когда-то в аэропорт. – Не говори, а то не сбудется.

- Сбудется! – возразил он с такой уверенностью, что я невольно улыбнулась.

Ну а дальше просто набралась терпения и ждала, когда же наконец все закончится и мы останемся одни. Поздравления, тосты, танцы, фотографии, торт. В общем, все мало чем отличалось от дня рождения Алеша, только народу побольше. К счастью, на этот раз от нас не ждали, что мы останемся до самого конца.

- Вы еще здесь? – удивилась мама в половине одиннадцатого. – А ну брысь отсюда!

Я немного поколебалась, стоит ли бросить свой поникший букетик, или лучше тихо смыться, не прощаясь. Тем более, среди моих подруг незамужних не было. Но Алеш сказал, что это будет некрасиво, и пришлось провернуть традиционный аттракцион. Букет с визгом поймала какая-то прыщавая девица, после чего я с чистой совестью сбежала в туалет, где ждали мама и Магдалена. Совместными усилиями они вытряхнули меня из платья, и я переоделась в джинсы, толстовку и кроссовки.

Алеш ждал на улице.

- Вызвал такси? – спросила я.

- Давай пешком? – предложил он. – Минут пятнадцать идти.

Погода стояла прекрасная, было тепло, и на улицах гуляли толпы народу. Но мы свернули в безлюдный переулок и пошли проходными дворами: центр я знала, как свои пять пальцев. Откуда-то пахнуло сиренью.

- Подожди! – Алеш наклонил ветку.

Я испугалась, что вот здесь-то нас наконец и сцапают полицейские, которых удачно не оказалось на Карловом мосту, и мы проведем первую брачную ночь не в отеле, а в отделении полиции. Но магия Праги по-прежнему была на нашей стороне. Я окунула лицо в томительно пахнущие кисти, и мы, разумеется, немного поспорили, šeřík это или bez - почти московско-питерский спор о бордюре и поребрике.

- Знаешь, что мне сейчас кажется? – он обнял меня за талию.

- Что мы вернулись назад?

- Да. Что ты вдруг решила остаться. Мы идем в гостиницу и первый раз займемся любовью.

- А знаешь, когда я об этом подумала? И представила себе? – я теснее прижалась к нему. – Когда на Петршине ты держал меня за руку. И было так жаль, что ничего не будет.

- Я раньше, - усмехнулся он. – Когда мы кормили лебедей. Ты наклонилась, я посмотрел на твою задницу… - его рука соскользнула с талии ниже. – Рассказать, что я представил?

- Расскажи, - хихикнула я.

В общем, когда мы дошли наконец до гостиницы, от нас после таких разговорчиков уже, наверно, можно было прикуривать. Девушка на ресепшене посмотрела как-то странно. Точнее, странно выглядели мы: красавец-мужчина в роскошном костюме и непонятно что в джинсах, но с бриллиантовым серьгами и жемчугом в вечерней прическе.

Не первый раз мы оказались вдвоем в гостиничном номере, но сейчас все было иначе. Совсем по-другому.

- Жена, - тихо сказал Алеш, коснувшись губами ямочки у меня между ключицами.

- Муж, - отозвалась я, расстегивая пуговицы его рубашки.

33.

Выходные зависли в безвременье. То есть мы, конечно, чем-то занимались, собирали вещи, общались с родственниками, даже сходили всемером в господу: мы с Алешем, родители, Магдалена и Марина с Виктором. Но на самом деле это было такое концентрированное ожидание: когда же наконец сядем в самолет и окажемся только вдвоем на другом краю земли. На целых полмесяца.

Кстати, маршрут так и оставался для меня тайной. Алеш сказал, что хочет сделать мне сюрприз, и я согласилась. Условий с моей стороны было всего два: безвиз для россиян и чтобы море и тепло. Ну, и фруктов, желательно, побольше.

Мои улетели в воскресенье утром, после обеда уехала Магдалена. С мамой они задружились где только смогли: в Фейсбуке, Вайбере и Скайпе, договорившись быть на связи. Марта то и дело тяжело вздыхала, и лишь предстоящее двухнедельное общение с Ханой и Либором немного ее утешало. А вот меня наоборот не слишком радовало.