Алеш познакомил меня со своими друзьями - более основательно, чем на дне рождения. Среди них оказался тот самый Ярослав, Ярда, с которым он когда-то торговал украшениями на Карловом мосту. Они дружили еще со времен учебы в профессиональной школе, и Алеш перетащил Ярду в Прагу сразу же, как сам переехал туда. На дне рождения его почему-то не было, а теперь мы побывали у него в гостях.

Еще десять лет назад я подумала, что Ярда похож на цыгана, а сейчас он выглядел как настоящий цыганский барон – солидный, начавший полнеть, с тщательно ухоженной смоляной бородой. Его жена Альжбета была самой обыкновенной среднестатистической чешкой, хотя и очень милой, а трое детей удались в Ярду – смуглые, черноволосые, темноглазые. Вечер прошел приятно, и я обрадовалась, что именно Ярда будет нашим свидетелем на свадьбе, потому что боялась, как бы им не стал Зденек.

У Зденека с Властой, кстати, мы тоже побывали, и этот вечер оказался совсем другим. Нет, все прошло прилично, не было сказано ни единого острого слова, не затронуто ни одной опасной темы, но напряжение явственно висело в воздухе. Я устала от этой встречи так, как будто несколько часов подряд синхронно переводила шепелявого заику. Алеш разговаривать об отношениях с братом по-прежнему желанием не горел, и я отсиживалась в окопе, ожидая встречи с Магдаленой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Если подумать, это была единственная точка напряжения в наших с Алешем отношениях, да и то скрытая. В остальном все у нас шло идеально. Если и случались какие-то непонятки, они всегда заканчивались поцелуями или чем-нибудь поинтереснее. А «поинтереснее» действительно становилось все лучше и интереснее, хотя, казалось бы, куда уж лучше. Конечно, присутствие Марты или Рады заставляло нас быть более сдержанными, чем хотелось бы, но мы всегда могли сбежать в мастерскую, куда Марте заходить без разрешения запрещалось. А уборку Алеш делал там сам.

Я влюблялась в него все сильнее и сильнее, и мне нравилось в нем все. Ну, почти все. Но даже раздражающие мелочи, за которые Димку я, наверно, сожрала бы, казались действительно мелочами. Например, намыленные носки, валяющиеся в раковине («чтобы лучше отстирались»), или газета за завтраком. Поводов для ссор у нас не было – или мы их обходили. Разумеется, я понимала, что эта идиллия не вечна, но так хотелось, чтобы она продлилась подольше. Особенно когда мы просыпались субботним утром и лежали в обнимку в полудреме, никуда не торопясь. Это было даже ничем не хуже секса.

Что касается Марты, то тут подвижек пока не наблюдалось. Насколько все прекрасно шло у меня с Алешем и у меня с Мартой, настолько глухо все было между ними. Я забирала ее из школы, мы шли пешком и болтали, но стоило мне перевести разговор на ее отношения с отцом, она очень ловко перескакивала на что-то другое. Единственное, что Марта готова была обсуждать, это наши с ним отношения, свадьбу и дальнейшую жизнь вместе.

Разумеется, тут не могли не проскакивать параллели и сравнения. Свой вопрос о детях в наше первое утро она не забыла. Хорошо, что у меня было время придумать ответ. Когда Марта снова вырулила на эту тему, я сказала, в принципе, правду. Что дети в идеале должны рождаться, когда их хотят и ждут. Я сначала училась, а потом мы с мужем уже не так сильно друг друга любили и поэтому детей не хотели.

- А мои папа и мама вообще друг друга не любили, - буркнула Марта, глядя под ноги. – Я знаю.

В контексте нашего разговора я могла ожидать два варианта продолжения: «но у них все равно появилась я» или уже затронутое раньше «а вы с папой друг друга не разлюбите?» Но Марта перескочила эти два пункта и задала другой вопрос, тоже вполне логичный:

- А у вас с папой будут дети?

- Не знаю. Может быть. А ты хотела бы младшего брата или сестру?

Она сдвинула брови и тут же завопила, показывая на бородатую жесткошерстную таксу, степенно идущую по улице рядом с хозяйкой:

- Анна, смотри, совсем как Пепик у бабушки в Брно. А у тебя была когда-нибудь собака?

Похоже, способность уходить от нежелательного разговора Марта унаследовала от отца в полной мере. Я снова подумала, что мне не помешало бы пообщаться с их психологом. Алеш договорился, что в следующий раз мы придем все вместе, но визит пришлось перенести из-за поездки в Брно.

Наши свадебные дела шли малым ходом. К судебным переводчикам с русским языком были длинные очереди, а тот, который достался нам, оказался халтурщиком. Хотя, вроде бы, давно должен был набить руку. Я с ходу выцепила в переводах своих бумажек несколько грубых ошибок, из-за которых их могли и не принять. Пришлось доказывать, что он не слишком компетентен, и заставлять переделывать. В Питере я перевела кучу подобных документов, но хитрость заключалась в том, что все они оказывались недействительными, когда их подавали в матрику. О том, что для регистрации брака годятся исключительно переводы, сделанные в Чехии, знали далеко не все, а наши конторы умалчивали: зачем терять клиентов и заработок. Есть заказ – есть работа.

Наконец было собрано все, кроме справки об отсутствии у меня препятствий к браку, которую мы собирались взять в российском консульстве в Брно. Правда, требовалась еще справка из полиции о легальности моего пребывания в Чехии, но ее надо было получить перед самой регистрацией. Алеш позвонил в консульство и записал нас на прием.

- Справку тебе сделают в течение рабочего дня, а пока будем ждать, навестим маму, - сказал он, когда мы выехали в Брно рано утром.

- Я очень хочу с ней повидаться, - кивнула я.

И это было чистой правдой. Главное, чтобы Магдалене удалось куда-нибудь спровадить Алеша и мы смогли бы спокойно поговорить без него. Пора уже было вытряхнуть из их семейного шкафа кое-какие скелеты.

29.

По правде, пейзаж между Прагой и Брно не такой уж и впечатляющий, дух не захватывает. Поля, леса, деревни, все достаточно монотонно. Но на меня чешские виды всегда действовали завораживающе. И каждый раз, когда ехали в горы или на экскурсию в другой город, всплывала досада: эх, это не мое. И диссонансом нотка вины: ну я же все-таки русская, не чешка. И тут же: но я же родилась здесь и выросла, почему нельзя любить обе страны?

И вот теперь я вдруг почувствовала непривычное и вкусное: наконец-то все это мое! Как будто… приданое Алеша, что ли? Хотя я и не собиралась менять гражданство. И Прага моя, и вообще вся Чехия. Со всеми городами, горами, полями и жителями. Я просто упивалась этим собственническим чувством.

В Брно я ни разу не была, только проездом по пути из Вены и Будапешта.

- Сначала в консульство, - сказал Алеш, легко ориентируясь в сплетении узких улочек.

Светло-серый трехэтажный особняк в ухоженном саду выглядел довольно симпатично. В коридоре сидела небольшая очередь, но нас вызвали точно в назначенное время. Улыбчивая женщина средних лет в бежевом брючном костюме просмотрела мои документы, сделала копии, задала несколько вопросов.

- Прием у нас до часу дня, приходите между часом и половиной второго, но не позже, - сказала она. – Все будет готово.

Часы показывали начало двенадцатого. Два часа – хватит?

- Для чего? Чтобы сделать справку? – не понял Алеш, и я сообразила, что размышляю вслух.

- С мамой твоей пого… поболтать.

- Думаю, хватит, - он свернул к выезду из города. – Если не возражаешь, я тебя у нее оставлю, а сам по одному делу быстро съезжу. По рабочему.

Я посмотрела на него с подозрением. Может, Магдалена по телефону попросила его убраться куда-нибудь, чтобы нам не мешать? Так, чтобы я не догадалась? Но к чему эти тайны мадридского двора?

Алеш остановился у кованых ворот. За невысокой оградой среди деревьев прятался небольшой каменный коттедж. Магдалена, одетая в джинсы и теплую флисовую кофту, вышла нам навстречу, поцеловала меня, потом Алеша.

- Через час-полтора подъеду, - сказал он, садясь в машину.

- Пойдем, Аничка, - Магдалена обняла меня за плечи. – Я пирог испекла.