- Хорошо, - пробормотала я. – Спокойной ночи!

Когда экран Скайпа погас, я откинулась на спинку стула, сделала несколько глубоких вдохов и вытянула руки, глядя на мелко дрожащие пальцы.

- Ježišmarjá! Hergot! Sakra! Krucifix! Hajzl jeden!

Наверно, я еще долго могла перебирать весь свой нецензурный чешский набор, но решила, что лучше все-таки последовать совету Алеша: успокоиться и лечь спать. Хоть сделать это было не так уж и просто. Успокоиться…

26.

Летела я тем же ночным рейсом с пересадкой – чтобы оказаться в Праге утром. Только нетерпения и волнения было намного больше. Казалось бы, чего волноваться, все ведь уже знакомо, не страшно. Но ощущение, что прежняя жизнь закончилась и начинается новая… Мелкая дрожь внутри не прекращалась с того самого момента, когда я расцеловалась с родителями в Пулково и пошла на досмотр.

Как я пережила этот месяц – не представляю. Он тянулся, как третья четверть в третьем классе. Бесконечно. Но что произошло за эти недели, я даже толком не могла вспомнить. Разве что отдельные моменты: разговор с Алешем о шестьдесят восьмом годе, Восьмое марта, которое отметила с семьей, девичник в баре – Ирка, Катя и еще несколько приятельниц. Вот, пожалуй, и все. Прочее слилось во что-то невнятное и тягучее: последние занятия в группах, переводы, разбор хлама в квартире – я и не представляла, что там скопилось столько всего ненужного.

Вещей с собой у меня было не так уж и много, учитывая, что перебиралась в Прагу насовсем. Маленький чемодан ручной кладью и два, побольше, багажом. Все остальное необходимое должны были привезти родители. А уж сколько всего я выбросила, раздала и распихала на антресоли.

Пограничник в будке, возвращая паспорт со штампом, наткнулся на мою совершенно неадекватную улыбку и неожиданно заулыбался в ответ. Наверно, я была похожа на гончую перед охотой, только что язык не висел из пасти. Багажная лента – ну же, давай быстрее! Один чемодан, второй. Погрузив их на тележку, я покатила ее к выходу. Остановилась, огляделась по сторонам. Оба раза Алеш ждал меня у табло, но сейчас его там не было. Внутри все оборвалось: что-то случилось!

Рука потянулась к телефону, но он зажужжал сам.

«Извини, опаздываю, буду минут через десять».

Я выдохнула с облегчением, почувствовав, как дрожат колени.

Войдя в зал, Алеш на секунду остановился, увидел меня и пошел быстро, едва не бегом. Обнял, приподнял – его глаза сияли. Мы целовались так, как будто вокруг никого не было. Но это же аэропорт, здесь можно. Мне показалось, что мы вдруг стали на десять лет моложе, вернулись назад – и теперь между нами ничего не стояло, все только начиналось.

- Прости, не успел купить цветы, - наконец отпустив меня, Алеш подхватил мою тележку и покатил к дверям. – Раде дал выходной, повез сам Марту в школу. Как раз должен был к прилету успеть. А на выезде из города авария. Поехал кругом – попал в пробку.

По дороге мы то и дело поглядывали друг на друга. Так было и в предыдущие наши встречи – и в Питере, и в Праге, но все же... не так. Нетерпение, желание, предвкушение – гораздо сильнее, ничего не скрывая, нисколько не стесняясь.

- Как я по тебе скучал, - остановившись на светофоре, Алеш положил руку мне на колено, чуть сжал, и я тихо заскулила, прикидывая, где мы и сколько еще ехать.

Войдя в квартиру, мы снова остановились у зеркала – как будто теперь это был наш ритуал. Он целовал меня, а я подглядывала краем глаза за нашими отражениями.

- Я заказал в спальню новый шкаф, - прошептал Алеш на ухо, снимая с меня пальто. – Большой. С раздвижными дверцами. Зеркальными. Думаю, тебе понравится… шкаф…

Я расхохоталась, потому что речь шла ну совсем не о шкафе.

- Брось все! – сказал он, заметив, что я потянулась к одному из чемоданов, и посмотрел на часы. – Пойдем скорее. Марта сегодня рано заканчивает. У нас всего час. Придется привыкать, что по ночам она рядом, через коридор.

- Обычно родители привыкают к этому, когда ребенок еще маленький, - вздохнула я.

- Надеюсь, это у нас тоже еще будет.

И снова все было совсем по-другому. Как будто долго шли по пустыне и вдруг увидели впереди оазис – с такой лихорадочной жаждой мы раздевали друг друга. Сбившееся дыхание, сердце вскачь, дрожь нежности, рвущей в клочья, и желание, от которого темнеет в глазах.

- Вот так наденешь самые красивые трусы, а их никто и не увидит, - пожаловалась я в мировое пространство, проследив их полет куда-то на край кровати.

- Я понял, - Алеш демонстративно остановил движение руки к моей груди. – Ты фетишистка, Анна. Чтобы получить удовольствие от секса, тебе надо сначала поговорить о трусах.

Я не сразу поняла, что он намекает на ночь в «Алькроне» после дня рождения. Косясь на меня смеющимися глазами, Алеш дотянулся до сиреневого комочка, расправил и начал старательно разглядывать, поворачивая так и эдак. Пока я с визгом не выхватила их у него из рук и не притянула его к себе.

Как же это было… волшебно! Наверно, ни разу я еще не чувствовала настолько сильно, что мы вместе, вдвоем, друг для друга. Может, дело было в том, что пропала назойливая, как мигающая красная точка, мысль: еще три дня, два, день – и мы снова расстанемся, снова будем ждать следующей встречи. Теперь мы по-настоящему были одним целым и отдавали себя друг другу без остатка.

- Нееет! – застонала я, когда заверещал будильник. – Ну так мало же!

- Зато мы теперь каждую ночь будем вместе, - с сожалением отрываясь от меня, сказал Алеш. – Всю жизнь. Если хочешь, я сам могу за ней съездить.

- Нет, поедем вместе, - вздохнула я.

Когда мы подъехали к школе, Марта уже топталась нетерпеливо на крыльце.

- Нас раньше отпустили, - бросила она Алешу, забираясь в кресло. – Анна, привет! Наконец-то ты приехала.

Я подвинулась к ней, наклонилась, и Марта обняла меня за шею. Поцеловала в щеку, а потом взяла за руку и сидела так всю дорогу. В этот раз она уже не стеснялась и болтала без конца.

- У тебя такое красивое кольцо, Анна, - Марта осторожно провела пальцем по камню. - Это папа делал?

- Да, - кивнула я. – Он мне его подарил, когда попросил выйти за него замуж.

- И ты сразу согласилась?

Я заметила, что уши Алеша чуть порозовели и что он очень напряженно смотрит на дорогу, ожидая моего ответа.

- Нет, не сразу. Сказала, что мне надо подумать.

- Почему? – удивилась Марта. – Ты не знала, хочешь или нет? За него замуж?

- Мне показалось, что сначала надо увидеться с тобой, - я сказала чистую правду, не раздумывая, по какому-то наитию.

- А если б я тебе не понравилась, ты бы отказалась? – в этом вопросе было столько всего, что защипало в носу. Она смотрела на меня своими огромными карими глазищами и напряженно ждала ответа.

- Скорее, если бы я тебе не понравилась.

- Нет, ты мне понравилась, - смущенно пробормотала Марта.

После обеда Алеш быстро убрал со стола и загрузил посудомойку, заодно показав мне, как с ней обращаться.

- Анна, я часть своих вещей перенес в шкаф в холле, - сказал он. – Как-нибудь пока поместимся, а через неделю будет новый готов. Ты складывай, а я пойду поработаю. Закончишь – приходи, выпьем кофе.

- А мне можно? – Марта сложила ладошки на груди и стала похожа на умильного енота с интернетовских картинок. – Папа, пожалуйста! Ну Анна же приехала!

- Хорошо, - усмехнулся Алеш. – Раз Анна приехала. Только давай так. Если ты сейчас будешь ей мешать, она никогда не закончит. Поэтому садись делать уроки, а она будет разбирать вещи. А потом придете.

Марта вздохнула тяжело и ушла к себе. Алеш подмигнул мне, поцеловал и тоже вышел. В прихожей хлопнула дверь. Я постояла немного у окна, глядя во двор, и пошла в спальню разбирать чемоданы. Казалось, и вещей у меня не так уж много, но времени заняло немало. Когда я закончила и заглянула к Марте, она лежала на кровати и листала толстую книгу с яркими картинками. По шляпе и бороде я издали опознала разбойника Румцайса – героя моего детства. У него была жена Манечка и сын Циписек, имя которого образовалось из ругательства Krucipísek, о чем детям знать, впрочем, было не обязательно.