Э, нет! – перепугался Толик, – не хватало еще девчонок с собой брать. Там опасно! А я за тебя, между прочим, отвечаю. Нет, Танюха, даже не проси, не женское это дело! Сама понимаешь!

– Ах, так? – горькие слезы обиды хлынули из Таниных глаз, она глотала их, пыталась сдерживать, но маленькие горячие ручейки текли из глаз на старую мамину кофту. – Я так и знала, что не возьмете. Мне всегда не везет! А я ведь отлично перевязываю раны и порезы, умею обрабатывать ссадины и синяки. Мать работала раньше медсестрой в горбольнице и меня кое-чему научила. Я, ребята, все могу, честное слово.

– Это точно, – чуть поколебавшись, согласился Толик, – Танюха – девчонка мировая, руки у нее золотые. Да и потом, ранить нас там могут, тут Таня и поможет. И, вообще, с ней нам лучше будет. Я вот только беспокоюсь за тебя, Тань, сама понимаешь!

– Да что ты заладил: «Сама понимаешь», да «Сама понимаешь», – рассердилась Таня, вытирая слезы рукавом материнской кофты. – Ничего я не понимаю. Говорите, берете, или нет!

– Берем! – поспешно в один голос гаркнули Кирюха и Толик. – Еще как берем! Попробуй, не возьми такую.

– То-то, – Таня вытерла слезы и с интересом заглянула в кабину машины, – эх, жаль, место одно пропадает.

– Какое место? – не понял Кирилл.

– Ну, как, какое? – Таня ткнула пальцем в одно из кресел. – Тут пять мест. Нас трое, профессор – четвертый. Когда мы его там, в прошлом, разыщем, он займет свое кресло. А вот пятое место останется пустым.

– Я вообще то, Найду, овчарку нашу, взять с собой хотел, – пояснил Кирилл, – рассчитывал, что она болид времени в наше отсутствие охранять станет. Если Найда караулит, никто к объекту охраны не подступится, загрызет, честное слово.

– Найду можно и на колени посадить! – воскликнул Толик. – У меня есть еще одна кандидатура на место путешественника во времени. Очень хороший человек, одноклассник мой и друг закадычный, Гришка Рыжов. Он тоже в «Росич» ходит.

– Надежный парень? – озаботился Кирилл.

– Кремень! – охарактеризовал товарища Толик. – Каратэ занимается, в драке один четверых стоит. На лошади скачет, из лука стреляет, мечом хорошо владеет. Нам такой кадр очень пригодится. Я в нем, как в себе, уверен. Сейчас вызову его сюда! Он подъедет, тогда и двинем Павла Егоровича из беды вызволять.

Толик выхватил из кармана мобильный телефон.

– Подожди, – остановил его Кирилл, – давайте назначим отбытие на завтра. Приходите сюда в полдень. Мне ведь подготовиться надо. Продукты купить, кое-какие инструменты собрать. К завтрашнему дню я все это сделать успею. Годится?

– Как скажешь, командир, – степенно отвечал Толик, – завтра, так завтра. Главное, не затягивай. Как говорят десантники, лучшие союзники – стремительность и натиск!

– Это ты хорошо сказал, – улыбнулся Кирилл, – я всегда знал, ребята, что друзья помогут в трудную минуту. Теперь убеждаюсь в этом на собственном примере.

Он проводил Толика и Таню до калитки, а сам вернулся в мастерскую.

Ребята дошли до остановки. Тут же подкатил полупустой трамвай, они вошли и уселись на пластмассовые сидения-стульчики. Громко звякнул звонок, возвещая отправление.

– Ты сейчас куда? – спросил Таню Толик.

– В школу, куда же еще? – удивленно посмотрела на него девушка. – Нужно сходить. Может быть, в последний раз туда сегодня иду.

– Типун тебе на язык, Танька, – рассердился Толик, он хотел отругать девушку, но тут же раздумал и виновато спросил: – Тяжело тебе во вторую смену учиться?

– Не-а, удобно, времени свободного больше остается. – Таня улыбнулась, – как думаешь, куда клад пойдет, если профессор Черников его отыщет?

– Не знаю, – пожал плечами Толик, – может быть в детдоме, над которым наш клуб «Росич» шефствует, евроремонт сделают. А может быть, школу новую построят, да мало ли чего…

– Ясно, – девушка посмотрела в окно, за которым проносились чахлые тополя и липы, посаженные в незапамятные времена вдоль трамвайных путей.

– Не волнуйся, Танюха! – вдруг решительно сказал Толик. – Если клад найдем, думаю, тебе больше не придется рекламки по почтовым ящикам разносить. А пока, я тебе помогать буду. Завтра в семь утра у почты встречаемся. Вдвоем мы эту печатную продукцию в два раза быстрее разнесем.

– Смешной ты, Толик, – улыбнулась Таня, – где же ты видел, что бы рекламные листовки на почте выдавали? На почте газеты и журналы почтальонам выдают.

– Действительно, это я дурака свалял, – радостно согласился Толик, – Я, Тань, порой такое выдам, что сам себе потом удивляюсь.

– Зато ты, Толик, хороший, – Таня посмотрела в окно. – Ну вот, мне выходить, вон моя школа, а ты к Грише своему поезжай. Может, он еще и не согласится в прошлое с нами отправляться. Может быть, он испугается.

– Это Гришка-то испугается?! – возмутился Толик. – Да Гришка на этом свете только Синусоиды, математички нашей, и боится!

– Ну, пока! – Таня выпорхнула из трамвая и легкой походкой направилась к трехэтажному зданию школы.

Всю оставшуюся дорогу Толик думал о Тане и мысленно клялся себе в том, что он сделает все, что бы она больше не таскала тяжелые пачки рекламных буклетов, разнося их по темным и неуютным подъездам. Выйдя на остановке, он набрал номер сотового телефона Гриши. Тот, как обычно, был на дворовой спорт площадке.

– Ну, как дела, математик? – приветствовал Толик старого друга, едва подошел к спортгородку, огороженному рваной металлической сеткой.

– Не очень, Толян, – честно отвечал друг, соскакивая с перекладины, на которой только что выполнил очередной подъем-переворот, – Синусоида наверняка пару за самостоялку вкатит. Из трех задач только одну решил, да и ту, видать, неверно.

Слабовато, – посочувствовал Толик, – скорее всего, опять переписывать придется.

– Как, пить дать, – уныло согласился Гриша, – хотел позубрить, да мелюзга дома на голове ходит. Пришли сегодня из детсада раньше обычного, там карантин объявили, вот они теперь дома носятся друг за другом. Орут, толкаются, никакого сладу с ними нет. Еще целый час до тренировки, а я уже из дома ушел. Дай, думаю, лучше на турничке покручусь, чем братанов дерущихся разнимать. Эх, Толян, везет же тебе. Ты даже не понимаешь, какое это счастье – иметь свою комнату.

Семья Гриши жила в малогабаритной двухкомнатной квартирке на первом этаже в старом, еще дореволюционной постройке доме. Кроме Гриши родители произвели на свет двух прелестных карапузов, которые своим веселым нравом ввергали в состояние ступора всех соседей. Братья дрались между собой не от лютой ненависти, а от переполнявших ребятишек чувств. Мама Гриши, нуждаясь в помощи старшего сына, часто поручала ему выполнять простые и необременительные домашние обязанности. Тот никогда не отказывался, но при любом удобном случае сбегал на улицу.

– Теснота у нас, Толян, жуткая, – жаловался меж тем другу Гриша, – друг у друга на головах сидим. Ладно бы, еще братья тихими родились, так нет же! Орут целый день, колотят и игрушки и друг друга. Скорее бы школу закончить, да в военное училище поступить. Желательно, в дальнее какое-нибудь, что бы от туда ихних криков не слыхать было. Хорошо тебе, Толик, ты у родителей один. Тишина, покой, и все внимание только тебе!

– Ну, это вопрос спорный, – прервал Толик Гришины рассуждения, – ты мне сейчас другое скажи. Можно тебе тайну доверить?

– Тайну? – опешил Гриша. – Какую, такую тайну, Толик?

– Касаемо руководителя нашего клуба «Росич».

– Пал Егорыча? – еще больше удивился Гриша. – Так, его нашли?!

– Не совсем, – Толик оглянулся вокруг и, несмотря на то, что площадка была пуста, понизил голос до шепота, – и не найдут никогда, если мы не поможем.

– Как так? – непонимающе посмотрел на друга Григорий.

– В прошлом наш Егорыч, – ошарашил Гришу Толик, решив не тянуть и рассказать все побыстрее, – он, оказывается, вместе с Кирюхой машину времени изобрел…

По ходу рассказа Гриша несколько раз вставал со скамейки и в волнении принимался подтягиваться на перекладине. Дождавшись, когда Толик кончил говорить, он стукнул кулаком по лавке и выпалил на одном дыхании: