— Шалом, слушаю Вас! — бодро прозвучало на другой стороне линии хрипловатым голосом.
— Шалом, мистер Соломонс. Дорогой мой, это Элизабет Флэтчер Вас беспокоит, — женщина подключила своё природное обаяние и едва не пела для еврея своим нежным голоском. — Что же Вы, Альфред, на дворе двадцать четвёртый год, а Вы мне письма шлёте как влюблённый школьник девчонке, когда можно просто позвонить?
Алфи негромко посмеялся.
— А у меня почерк как у Шекспира, знаете ли, вот и хвастаюсь.
Речь обоих хоть и звучала с неприкрытым театральным заигрыванием, положение дел имело высокий подъём и резкий спуск. Элизабет хотелось бы спуститься без кочек на пути по склону, а Алфи не слишком желал подталкивать женщину в спину из уважения к слабому полу и делу, которым занималась эта дама. Задатки джентльмена у этого мужчины теплились где-то очень глубоко внутри, да и вмешательство его по условиям определённых договорённостей требовалось немедленно. А всё потому что на днях ресторан мисс Флэтчер посетил никто иной, как Артур Шелби с небольшой группой Острых Козырьков и встретил сопротивление и при своём привычном дикарском поведении в обществе. Крутой нрав старшего из этой бешеной семейки был легендой, и сама Элизабет знала об этом человеке больше, чем должна была. Она изначально не слишком была рада этому визиту, но какая-то надежда ещё постукивала тихо и монотонно по вскоре разбитому окну. Шелби полностью оправдал ожидания, и после задирательств к постоянным и уважаемым гостям «Риджентс», а затем и стрельбы в помещении общего зала, по приказу хозяйки заведения Острых Козырьков сопроводили вон из заведения люди Соломонса. Сама Элизабет, в свою очередь, тоже успела проявить грубую силу, защищая себя от нападок безмерно пьяного Артура, и сломала тому нос, чем непомерно оскорбила цыгана и выставила его посмешищем. По-хорошему, Соломонс должен прикрыть своей широкой грудью мисс Флэтчер в состоявшемся конфликте с цыганами и урегулировать его, потому что получает за это плату. Однако неожиданно для него самого об этой загадочной женщине всплыли интересные сведения, в которых требовалось разобраться без отлагательств. От их беседы зависело многое, и в первую очередь речь шла о вероятности дальнейшего сотрудничества и деятельности Флэтчер в границах Кэмдена. Но заранее поднимать эту тему Альфред не собирался.
— Собственно, у меня к Вам встречное предложение, — женщина равнодушно бросила раскрытое письмо из Бирмингема на стол и склонила голову набок, заправляя прядь за ухо. — Давайте я приглашу Вас на ужин в «Риджентс» сегодня, скажем, к восьми вечера. Встречу вкусно, сытно, пьяно и богато, как короля. Здесь и поговорим о сложившейся ситуации с Шелби.
— А Вы, видимо, не только от меня сегодня любовное письмо получили, леди Элизабет, — Алфи поставил акцент на букве «е» в имени, — я прав? И чего там интересного пишут Вам мои малоуважаемые друзья из Бирмингема?
— Вам зачитать часть о том, где угрозы сжечь ресторан вместе с персоналом, или о том, где, цитирую: «Мы выебем из тебя всю душу, грязная шлюха, а тело бросим на растерзание волкам по приказу Острых Козырьков»?
Соломонс откашлялся мимо телефонной трубки и подавил подступающий смешок, представляя брызжущего слюной избитого женщиной Артура, пока тот писал угрозы в адрес обидчицы. Он был почти готов выразить свой восторг.
— Старший Шелби никогда не отличался умением правильно вести диалог, не принимайте близко к Вашему доброму и чуткому сердцу и не держите обиду на эту псину, ведь Вы милосердны, а она — больна бешенством.
— Ни в коем случае! Но я взращу обиду на Вас, мистер Соломонс, если Вы не ответите согласием на моё приглашение.
— Как я могу, дорогуша? Знаю же о Вашем радушии и гостеприимстве, так что накрывайте столы и ждите к восьми. Я к ужину всегда дотошно пунктуален.
========== 2. ==========
В «Риджентс» жизнь закипала с наступлением темноты. Красивые и голосистые девчонки пели и соблазнительно танцевали у микрофонов на небольшой сцене, где им аккомпанировал музыкальный ансамбль. Народу нравился местный репертуар. Зажигательные мотивы сменялись балладами, а баллады — зажигательными мотивами. Кто-то просто наслаждался контрастами музыкальных настроений и творениями здешних гениев кулинарии, что удивляли не только изысками и разнообразием вкусов, но и творческой презентацией блюд. Кто-то танцевал в пространстве между столиков. Кто-то скучающе выжидал чего-то у бара, перебрасываясь с барменом короткими фразами, когда в руках трудяги не было бутылки. Мисс Флэтчер же с помощью своих резвых и ловких официантов подготовила одну из просторных лаунджей (как модно было выражаться, подразумевая отдельную закрытую от посторонних зону отдыха) для встречи на втором этаже помещения немного ранее назначенного времени. Удобное расположение открывало вид и на сцену, и на бар, и на основной зал. Мягкий уголок не отличался теснотой и сохранял личное пространство каждого гостя неприкасаемым, а длинный стол, устеленный новой белоснежной скатертью, помещал на себя большое количество различных яств как из традиционной еврейской кухни, так и из европейской. Светлые оттенки интерьера местами контрастировали с зеленью живых ухоженных растений, которые плелись по стенам к потолку. Свет в помещении был достаточно приглушённым и рассеивался где-то от благовонных свечей на хаотично размещённых на стене невысоких декоративных полках, а где-то — настойчиво пробиралось искусственное освещение из основного зала. Элизабет мимо дела заглянула в свою маленькую сумочку, прослеживая за текущим временем на карманных часах с массивной цепочкой, и устало потёрла переносицу. Время от времени эту интересную барышню беспокоила мигрень и сегодня она также составила неприятную компанию.
Для вечера женщина выбрала броское и привлекающее внимание к достоинствам фигуры одеяние. Тёмно-бордовое платье со свободной юбкой едва прирывающей колени, которое, к тому же, имело верхнюю часть со смелым декольте, обволакивало, как упаковка конфету. Укороченные рукава обнажали красивые предплечья, тонкий поясок подчёркивал осиную талию, а высокий каблук должен был поднять Флэтчер почти до внушительного роста своего особенного гостя. А вот украшения и причёску Элизабет решила не менять. Несмотря на распространённую среди женщин моду, выгоднее липких от подручных средств фиксации замысловатых причёсок всегда смотрелись длинные и здоровые женские локоны.
Еврей пришёл только на несколько минут раньше восьми вечера с незначительным сопровождением в лице двоих крепких мужчин, которые как на подбор с пышной растительностью на лице, в длинных чёрных пальто и высоковатых шляпах. Люди Соломонса оставили своего предводителя и поспешили отыскать свободные места у бара, а самого Альфреда уже спешила встречать лучезарной улыбкой хозяйка заведения. Они обменялись немногословными сдержанными любезностями под любопытными взглядами посетителей «Риджентс», мужчина поцеловал тыльную сторону ладони женской руки и они поднялись по ступеням на второй этаж. Новых сплетен не избежать.
— Сколько знакомых наглых морд, что аж тошно глядеть, — между делом возмутился жид, привычно сгорбившись и с тростью наперевес неспешно следуя своей медвежьей походкой за очаровательным видением к обещанному королевскому ужину. — Половине бы в тарелку плюнул.
— Не любите шумные компании, мистер Соломонс? — женщина искоса взглянула на, вопреки нелестным выражениям из уст, не отягощённое злобой лицо, что выглядело куда старше фактических лет.
— Это они меня не любят, Элизабет. А я не люблю, когда меня не любят.
Алфи, если откровенно, внешне походил больше на недо-старика, хоть и годами был ещё далёк от преклонности. Он вскоре едва тронет грань сорокалетия, поэтому был ещё полон сил и энтузиазма безнаказанно ломать законы короля. Многие незамужние вдохновлённые захватывающими байками женщины в Лондоне воздыхали по гангстеру, мечтая о прелестях и романтизме его жизни в условиях постоянной опасности, описывая его как прекрасного принца, который однажды их спасёт из лап зверя. А по факту мистер Соломонс сам был зверем. Свирепым и изнеможенным нескончаемым голодом зверем. Не успеешь и ахнуть, как он зубами вырвет тебе глотку, не боясь испачкать свою бороду.
