Ася частенько сидела возле берёзок, наблюдая за происходящим внизу.

Здесь же она ждала и нашу маму. Воспитатели не возражали, когда я ходила к сестре: нас обеих было хорошо видно.

– Папа меня очень любил. Около дома был огород с помидорами и огурцами. Я срывала их, надкусывала и выбрасывала. Отец ругал за это брата, думал, что это он балуется, – вспоминала сестра.

Но мне хотелось играть, и я торопилась к своим куклам.

– А вдруг сегодня мама придёт? Давай подождём, – просила Ася.

– Я играть хочу. Маму мы ждём, ждём, но она все не приходит, – отнекивалась я и убегала.

Сегодня Ася задерживалась, а когда, запыхавшись, прибежала на наше место, я уже собиралась уходить. Она обняла меня крепко и мы подошли к воспитательнице:

– Алла Алексеевна, я сегодня уезжаю и хочу попрощаться с Томой.

– Конечно, ведь вашу группу сегодня везут в другой детский дом.

Надо же, как вы похожи друг на друга: и глаза голубые, и кудри, совсем вас не различишь, только ты худенькая, а Тамара упитаннее, – улыбнулась Алла Алексеевна.

Фразу, что мы с сестрой очень похожи, я запомнила и всегда хранила в своей памяти.

Ася присела рядом, взяла за руки и посмотрела мне в глаза:

– Тома! Нас увозят. – Она говорила тихо, голос её был взволнован.

Ничего не подозревая, я беспечно спросила:

– А ты завтра придёшь?

– Теперь я долго не смогу прийти. Мы будем учиться в школе – с гордостью и одновременно с сожалением произнесла сестра.

– А меня с собой возьмёшь учиться? – захныкала я, стараясь вызвать её сочувствие.

– Нет. Екатерина Порфирьевна не разрешает. Сказала, что ты ещё маленькая и в школу пока рано тебе ходить.

– Тома, запомни, у тебя есть я и мама. И мы обязательно будем приезжать к тебе!

Я не понимала, что она этим хочет сказать, и от обиды, что сегодня не будут играть со мной, продолжала капризничать. Тут подошла Алла Алексеевна и сообщила новость:

– Завтра мы перейдём в комнату старшей группы, и ты, Тома, будешь жить там, где жила Ася.

– Алла Алексеевна, – попросила сестра. – Пожалуйста, присматривайте, чтобы никто Тому не обижал.

Меня будто током ударило, земля под ногами завертелась, а слова « не обижал» ввергли в панический страх. Я стала понимать, что, кажется, я больше Асю не увижу.

Грузовик сигналил, не переставая, напоминая провожающим, что машина вот-вот0 тронется. Это ещё больше напугало меня. Обняв на прощание, Ася побежала. Я бросилась за ней вдогонку, споткнулась и упала.

– Ася, Асенька-а-а!!

Подошла воспитательница, подняла меня и стала стряхивать пыль с платья.

– Помогите, помогите догнать Асю! – кричала я. – Я не хочу здесь без нее оставаться.

Мой голос сорвался и осип. Я не слышала его. Было очень больно.

Меня разрывало страшное чувство. Опять. Я вспомнила его. Нет, такого не может быть. Где моя Ася?! Куда она пропала? Воспитательница, оглядываясь на детей, нерешительно топталась на месте. Когда мы наконец подошли, грузовик с детьми скрылся из вида.

– Аллалексевна-а-а! Моя Ася уехала-а-а. Я больше не увижу её…

Это был один из самых тяжёлых моментов моей жизни. Маленькой жизни, которая только начиналась.

Обычно провожать близких детдомовским не разрешали. Ребят увозили тихо, незаметно, чтобы не травмировать детскую психику.

Но в этом году старшая группа настояла на прощании с оставшимися братишками и сестрёнками…

Провожавших было много: дети разных возрастов, нянечки, воспитатели прощались со своими воспитанниками.

Всё произошло так быстро, что не все дети успели осознать горечь потери. Машина растворилась в дорожной пыли. Наступила тишина, прерываемая редкими всхлипываниями детей и взрослых. Наставники уводили своих воспитанников, обещая, что когда они подрастут, то обязательно встретятся со своими близкими.

Малыши думали, что завтра снова всё будет, как прежде. Но случилось то, что на долгие годы, а может, и навсегда разъединило детей.

Этот день разнес нас в разные стороны и остался незаживающей раной в душах многих ребят. Грузовик увозил самое дорогое, что у нас было, – старших братьев и сестёр, нашу любовь, защиту. Прервалась нить, которая соединяла нас и напоминала о том, что мы не одни. Не все уехавшие в тот день дети воссоединятся с родными.

Увезли Асю. Во мне всё бунтовало, искало выхода от невыносимой тоски и боли. Не хотелось никого видеть. Покой и безмятежность исчезли. Я не хотела здесь больше оставаться, убегала за ворота и искала сестру.

Меня уговаривали, наказывали, ставили в угол, но всё было бесполезно. Мой характер резко изменился. Я капризничала, упрямилась, становилась несносной по любому пустяку. Теперь никто не узнавал того беспечного, весёлого ребёнка, каким я была до того дня, как забрали Асю.

Вставая утром раньше всех, я торопила воспитателей скорее вывести нас на прогулку. Другие дети спокойно играли, а я убегала к нашим берёзкам.

Упрямство моё было невыносимым. Однажды ко мне подошла директор детского дома. Женщина в годах, чуть полноватая, белоснежные кудри и добрая улыбка на лице. К детям она относилась так, будто каждый ребенок был ее собственным. У нее обязательно кто-нибудь из детей сиделна руках. Екатерина Порфирьевна присела возле меня, пытаясь успокоить, на груди сверкнул крестик. Увидев ее, я стала кричать:

– Почему вы мою Асю увезли? Где мои папа и мама? Почему я не с Асей?

Не отрывая от нее взгляда, я ждала ответа на мучившие меня вопросы. Екатерина Порфирьевна обняв меня, грустно ответила:

– Асе пришло время учиться в школе. Вот когда ты подрастешь, тоже будешь учиться. У тебя, Томочка, есть мама, она тебя очень любит и как появится возможность, придет к тебе, а вот папа смотрит сейчас на вас с небес.

Хоть я и была маленькая, но не раз слышала от воспитателей, что не все наши родители живут на земле.

Я хотела узнать, когда увижу сестру и продолжала выпытывать все, что знала Екатерина Порфирьевна.

– Значит, когда я вырасту, меня отвезут в школу и я встречу Асю?

– Да, Томочка! Но чтобы быстрее расти, надо хорошо кушать и крепко спать.

Как мне хотелось, чтобы моя Ася опять была со мною!

Однажды днём я заснула и увидела сон. Я кого-то ждала, и вдруг появился человек с большими белыми крыльями за спиной.

– Ты Ангел? – спросила я.

– Да! Я охраняю тебя.

– А может, ты и мой папа. Помоги найти мою маму и Асю, и мы будем вместе жить. Ты ведь летать умеешь, сверху всё видишь.

– У меня таких прав нет, – ответил Ангел. – Но я обещаю, что всегда буду рядом и буду оберегать тебя от всех бед!

– Жаль, что не все папы могут жить на земле – сказала я и горько заплакала.

– Не плачь, малыш, когда твои крылья вырастут, ты всех найдёшь и будешь счастлива.

– Да, – подумала я, – ангелам, наверное, нелегко все время охранять детей. Им надо и поспать, и поесть. А вот когда они отлучаются по личным делам, тогда с детьми и происходят всякие неприятности и беды.

Через месяц мне принесли письмо от Аси, сказали, что специально съездили к ней. В письме она писала, что у неё все хорошо, она учится в первом классе, сильно скучает, любит меня и скоро навестит. Я продолжала ждать, моя рана медленно заживала, но время тянулось, а сестра все не приезжала.

…На нашем холме деревья-близнецы трепетно касались друг друга ветвями, будто держались за руки. Их маленькие листочки переливались на солнце, и мне казалось, что они светятся от счастья. Я засмотрелась.

– Деревья уезжают? – спросила я воспитательницу.

– Деревья не могут передвигаться, их ноги – корни. Им нужна земля, иначе они погибнут.

– Почему я не родилась деревцем?

Алла Алексеевна возразила:

– Твоя судьба, Тамара, вырасти и стать человеком!

Бедная Алла Алексеевна, она и не знала, что быть человеком очень больно, особенно когда ты маленький, и у тебя вместо корней ноги.

Детство пролетело быстро и пришла пора идти и мне в школу, и теперь уже увозили мою группу. Нас, одетых в новую одежду, посадили в грузовик, рядом сели воспитатели, и машина тронулась. Сначала от поездки все были в восторге, с интересом разглядывали окрестности. Городские дома, похожие друг на друга, высились пятиэтажными рядами. Вдоль асфальтированных улиц стояли фонари. Клумбы с цветами пестрели красками и поднимали детям настроение.