Андрей остался стоять в дверном проеме, облокотившись о стену. Эх, Вика… Никто ведь больше не зашел ко мне за это время… Ни друзья, с которыми мы выросли… Ни приятели по учебе… А ты – вот он…

– И вообще, что это такое? Я тебе дня три уже звоню, не отвечаешь. Какого ты, спрашивается, телефон-то выключил? Конспиратор хренов.

Вика вновь ворвался в комнату с большим пакетом для мусора и начал яростно трамбовать в него пустые упаковки и пивные банки.

Андрей невольно представил себе день их знакомства, года три назад. Тогда он только устроился на работу и сидел во время ланча один за столиком в столовой бизнес-центра. Время было выбрано неудачно, и зал был забит под завязку. Андрей был погружен в собственные мысли, когда перед ним предстал молодой человек в слегка помятом костюме и галстуке набок с подносом в руках.

– Простите, можно я к вам присоединюсь? Все занято везде просто… – застенчиво сказал он.

– Конечно, садись, тем более что я уже заканчиваю.

– Викентий. Я здесь бухгалтером работаю на третьем этаже, – робко произнес толстяк, протягивая руку.

Вика с грохотом протащил мусорный пакет по полу и бросил его рядом со входной дверью.

– Сейчас на улицу пойдем, заберем. Начало положено. А то еще неделя, и совсем здесь грязью зарос бы.

– Куда, ты сказал, мы пойдем? – отозвался Андрей без видимого энтузиазма.

– На улицу, куда. В кафе на Охте. Сейчас к тебе шел, оттуда прекрасно пахнет шашлыками.

Вика плюхнулся в кресло.

– Собирайся. Если серьезно, Андрей, я тебя не веселить пришел. И не соболезновать. Поддержка тебе сейчас, конечно, нужна, но ты этого либо не поймешь сам, либо все равно не признаешься. Поэтому мы просто пойдем есть шашлыки и говорить ни о чем. А в понедельник я за тобой с утра заеду, и мы едем на работу. Это не обсуждается, – добавил он громко в ответ на приоткрытый рот Андрея, пытающегося что-то возразить.

Андрей долго пристально смотрел на товарища.

– Вика, я так рад тебя видеть. Спасибо тебе, что зашел.

– А что было делать? Я тебя надолго оставил в покое после мм… Больше нельзя, извини. Как ты?

– Пойдем, по дороге поговорим.

Крона большого дерева нависала над столиками кафе, которое спряталось от городской суеты на узкой набережной реки. От воды доносился легкий ветерок, что являлось огромным плюсом данного заведения. Особенно в условиях невыносимой жары, которая вот уже три недели подряд пыталась расплавить этот город из стекла и бетона вместе с миллионами его жителей. Андрей жадно отпил из бокала пока еще холодного пива.

– А еще я сплю плохо. Мне каждую ночь снятся какие-то странные кошмары. Вроде бы каждую ночь разные, но все на одну тему.

– Тот день снится?.. – робко произнес Вика, сам точно не зная, нужно ли продолжать эту тему.

У него у самого кровь до сих пор стыла в жилах, когда он вспоминал день похорон. Народу было немного, меньше десяти человек. Пришли только близкие друзья Алины и ее отец. Насколько было известно Вике, другой родни, даже отдаленной, у нее не было. Отец наблюдал за происходящим, как показалось Вике, достаточно отрешенно, его глаза были все время устремлены куда-то вдаль. Однако его опухшее от рыданий лицо выдавало всю ужасающую гамму бушующих в его душе чувств.

Когда раздетые до пояса, блестящие жирными каплями пота могильщики начали опускать гроб в могилу, отец Алины что-то прошептал себе под нос, сделал неуверенный шаг назад, схватился за сердце и обрушился на землю. Когда приехала «скорая», врачи смогли констатировать только его смерть. Таким образом, из одних похорон получилось двое.

– Нет. Бред какой-то снится, – отозвался Андрей после долгой паузы. – Но настолько реально все! У меня никогда таких снов не было. Снится, что я еду на здоровенной лошади в большой колонне всадников. Вокруг дождь поливает стеной. Все ужасно серо, ничего почти не видно. Вокруг – горы, а мы движемся по узкой долине, по разбитой дороге. Кругом грязь, лошадь спотыкается. А я вижу все это как через маску какую-то. Или шлем. То есть я край этой маски или шлема вижу постоянно, трудно объяснить. Ну, в общем, как будто я действительно там еду, настолько реально все. Но этот я – и не я вовсе. То есть я, но я просто смотрю на все это, хоть и от первого лица, что называется. А повлиять ни на что не могу. Вот тут-то и начинается кошмар.

Андрей пристально посмотрел на Вику, пытаясь понять по его выражению лица, считает он его ненормальным или еще нет.

– А дальше?

Вика ненормальным его явно не считал (по крайней мере пока) и даже был, казалось, немного рад этому неожиданному повороту в разговоре. Несмотря на искренние старания и благие намерения Вики подбодрить товарища, разговор, в общем, не шел, и монолог Андрея на отвлеченную тему был как никогда кстати.

– Ну, в общем, вот так несколько ночей подряд. Но это еще куда ни шло. Вот вчера ночью мне было по-настоящему страшно. Еду это я на лошади опять. В смысле не я, а он, ну, в общем, ты понял. А дальше сквозь шум дождя и ветра… Да, я прямо во сне отчетливо слышу все эти звуки, как будто сам там нахожусь… Так вот, сквозь весь этот шум я вдруг слышу пронзительные крики. Я бы даже сказал, звериный рев. Я резко поворачиваю коня в сторону – туда, откуда кричат. Вернее, воин этот поворачивает, а я смотрю, но его глазами. Странное ощущение. Там полоска травы, высокой такой, и оттуда на наш отряд бегут люди… – Андрей на секунду задумался. – Как тебе сказать…

Ну да, в общем, люди, но орут все истошно, ни оружия у них, ничего. То есть засада вроде, но они полные дикари, даже не варвары, а как животные почти. Кругом слышно лязганье мечей, я тоже достаю огроменный меч, и тут один из этих дикарей прыгает на мою лошадь и вгрызается ей в шею зубами.

Андрей невольно передернул плечами.

– Вика, вот веришь или нет, настолько реально это все вижу, что страшно становится, по-настоящему страшно. Он вырывает зубами прямо целый кусок из шеи лошади, кровь оттуда бьет фонтаном, лошадь падает, я сверху, и прямо во сне чувствую, как кровь бьет мне в глаза, под шлем прямо, горячая такая. Я куда-то перекатываюсь, пытаюсь открыть глаза, все черное в этот момент во сне, и одновременно размахиваю мечом.

Потом этот, который лошадь мою загрыз… Смотрит вдруг на меня. Глаза бешеные. Я еле успеваю руку поднять, он прыгает, к глотке моей пытается подобраться. Я хватаю его самого за горло и другой рукой с размаху обрушиваю ему меч на затылок. И тут… Ой, Вика, ты не представляешь, кровь, мозги, дождь, грязь… Дальше начинается настоящая мясорубка. Мне, вернее воину этому, удается встать. Вокруг бойня похлеще, чем в каком-нибудь фильме ужасов про зомби. Рядом со мной такие же воины, все в тяжелых доспехах, многие уже спешились. Эти дикари кругом, из зарослей травы появляются все новые и новые, с ужасными криками. И тут…

– Молодые люди, еще пива принести?

Андрей непонимающе уставился на тучную официантку, как будто она появилась с подносом прямо посреди поля боя.

– М-м-маленькое, пожалуйста.

– И мне тоже.

Вика повернулся к Андрею.

– И что, уже несколько ночей подряд все это средневековье снится?

– Ну да. Это на самом деле раньше началось. Но сначала обрывки просто какие-то были, я на них внимания не обращал. Впервые я в тот день всю эту хрень увидел… Ну, когда… – Андрей потупил глаза в стол и начал методично смахивать крошки на землю. – А потом каждый день, сначала понемногу, потом всю ночь, а вчера еще и эти зомби приснились для полного счастья.

– Да-а. Не знаю, что и сказать. Прямо блокбастер какой-то. В общем… А дальше-то что?

Вика робко улыбнулся.

– Дальше… Дальше самое «интересное». Над всей этой бойней неожиданно бьет сильнейшая молния, яркая такая, на миг всю долину осветило. И метрах в трехстах от этой мясорубки, слева от дороги, я четко вижу эту фигуру… В этот момент прямо чувствую, как в висках стучит, то ли от страха, то ли еще от чего. И я кричу что-то другим воинам рядом сквозь весь этот шум. Ну воин этот кричит, ну ты понял. Прямо во сне, на каком-то странном наречии, которого я не понимаю. Короче, фигура эта… Стоит вдали там человек, весь в черном. Длинный черный балахон с капюшоном до самого пола, а на лице маска железная, как ромб такой, с одной стороны сильно вытянутый, почти что треугольник, внизу до самого пояса доходит. И он стоит, ноги расставлены широко, руки перед собой, ладонями кверху, как будто медитирует. А вокруг него кольцом эти бешеные, такие же, что на отряд наш нападают, штук двадцать, сидят все, не двигаясь, спиной к нему. И тут я бегу в его сторону и кричу что-то остальным, человек двадцать воинов за мной. Мечом рублю направо и налево, пробиваюсь сквозь толпу этих дикарей, руки, головы, кровь, все летит в разные стороны, а они все прут и прут из этой травы. Мы все вместе пробиваемся через заросли травы и оказываемся на берегу узкой речки. Дождь хлещет, по воде бьют огромные капли, и я прыгаю в эту речку, воды по грудь почти. Становится невыносимо холодно. Другие воины тоже спускаются в речку вслед за мной. Я прямо чувствую, как меня во сне знобить начинает.