То же самое можно сказать и о музыкальных инструментах – коих было ввезено на 5 миллионов 209 тысяч. В деревне кривой пастух Микитка и на самодельном рожке неплохо играет!.. А от этих покупных немецких «гармоний» – один разврат… Так что трудящимся это не нужно. Кто остаётся? – правильно: помещики! Вот им скрипки и рояли нужны, для балов и музыкальных вечеров (да ещё – российским музыкантам и композиторам Серебряного века, обслуживающим их вкусы).

Об экипажах нечего и говорить! – а ведь их было ввезено на 4 миллиона 119 тысяч. Кому они нужны, кроме помещиков (друг к другу в гости ездить)?.. Правда, изрядную долю этого «импортного автопрома» составляли велосипеды и запчасти к велосипедам (на 1 миллион 389 тысяч); ну да рабочему человеку велосипед тоже ни к чему…

А книги и картины, которых ввезли на 2 миллиона 265 тысяч?..

Зачем аграрной стране иностранные книги?! Как говаривал Илья Ильич Обломов: «Грамотность вредна мужику: выучи его, так он, пожалуй, и пахать не станет…». И то же самое можно с полным основанием отнести к русскому инженеру, студенту, учителю, врачу, юристу, военному! Какая может быть в стране модернизация, если люди будут отвлекаться на чтение? Или как сказал другой умный человек: «Уж коли зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь».

А если серьёзно, то единственный промышленный товар, который был явно рассчитан на людей… так скажем… не бедных – это «золотые, серебряные и платиновые изделия»; которых, впрочем, было ввезено на весьма скромную сумму в 2 миллиона 817 тысяч.

Одним словом, никаких таких «высококачественных потребительских товаров для высших классов, в основном, для помещиков», – да ещё на 180 миллионов рублей! – в Россию в 1907 году не ввозилось. И никаких оснований для столь фантастических утверждений в справочнике, на который Нефёдов ссылается (да ещё с указанием страниц!), не имеется. Точно так же не содержится там сведений о том, что «примерно 140 млн. руб. составили расходы русских за границей». Львиная доля денежных средств, приобретаемых на внешнем рынке, тратилась на насущные потребности народа и государства – сырьё для промышленности, продовольственные товары, «ширпотреб», производственную и сельскохозяйственную технику.

Так что, как видим, все заявления наших неосоветчиков о «180 миллионах, потраченных на предметы роскоши», и «140 миллионах, потраченных на зарубежные путешествия», имеют под собой одно–единственное основание: беззастенчивую ложь бессовестного человека.

§ 5.1. А каким образом царской России удавалось из года в год удерживать лидирующие позиции в мировой хлеботорговле? Какой ценой достигались эти показатели?..

Неосоветчики утверждают – и это является самым главным пунктом их обвинения в адрес Российской Империи! – будто цена эта (даже независимо от того, на что тратились вырученные средства…) была ужасна. Оказывается, Империя продавала за рубеж хлеб, отнятый у своих голодающих крестьян! Оказывается, расплатой за массированный вывоз зерновых был постоянный голод в самой России! Отсюда – расхожие выражения: «голодный экспорт», «голодный вывоз».

Понятно, что говорят и пишут об этом неосоветчики не просто так.

Как уже было сказано, актуализировать проблему «голода в царской России» их заставляет горькая нужда: позорный крах советской системы, разоблачение её преступной сущности, поток информации о её бесчисленных злодеяниях… После столь жуткой правды (хоть неосоветчики и пытаются всячески преуменьшить масштаб геноцида русского народа, развязанного коммунистами в первые десятилетия Советской власти) – придерживаться прежней, «застойной» тональности, говоря о царской России, им уже недостаточно!

Ибо про выбивание продотрядами хлеба у голодных крестьян, про продажу Сталиным зерна за границу в разгар людоедского голода в собственной стране; про «очистку» городов от побирающихся беспаспортных колхозников, бежавших от голодной смерти, про трупы умерших от голода, валявшиеся вдоль дорог; про жирующих номенклатурщиков и «завмагов» блокадного Ленинграда слышали все. Одних попыток «опровержения» этих общеизвестных фактов будет явно мало (ведь всем лапшу на уши не повесишь). Что остаётся? – постараться перебить эту жуткую правду новой информацией (только уже ложной)! – о временах более отдалённых…

То–то Максим Калашников в работе «О жизни в царской Расее – 1» мнимо сокрушается, что, мол, увы и ах, но лавры дореволюционной России на поверку оказываются зелены: «К нашему великому сожалению, миф о благодатной царской России, что служила житницей всего Запада и едва зерном Европу не засыпала, действительности не соответствует. Вывозить–то вывозили – причём даже меньше, чем сейчас (РФ вывозит 10–12 миллионов тонн в год, царская Россия – ежегодно в среднем 9,9 млн. тонн в 1901–1910 гг.) – но при этом часть страны регулярно голодала и подыхала от бескормицы. И именно это торило дорожку к распаду России уже в начале ХХ столетия.

Лозунг «Не доедим, но вывезем» принадлежит министру финансов Александра Третьего, математику Вышнеградскому. Как вы понимаете, он сие не для красного словца ляпнул: действительно, голодали – но вывозили. Причём вышнеградские всегда ели досыта, обрекая на голодуху русский народ. Главное – вывезти и получить валюту».

И вот ещё: «Таким образом, читатель, перед вами – обвинительное заключение. Русская дворянско–чиновная и буржуазная «элита» действительно жила по принципу: «Пусть Россия недоедает – но мы будем вывозить на экспорт всё больше и больше зерна». Вместо того чтобы кормить народ и производить, скажем, то же мясо, эти сволочи гнали хлеб за рубеж. Естественно, хлеб в основном вывозили с богатого Юга, гораздо меньше – из Поволжья. (Здесь не учтён сибирский хлеб, но его было не очень много, да и везти его даже по железной дороге – накладно.) То есть на душу населения в старой России оставалось не более 350 килограммов зерна в год. Страна всё время балансировала на грани голода. Каковой в царское время периодически поражал массивы губерний. С. Нефёдов доказывает, что ограничение вывоза зерна из страны и доведение среднедушевого потребления до 24–25 пудов могло бы обеспечить стабильность России и не допустить революции. Но верхи Российской империи, окончательно превратившиеся в низшую расу, в алчных и коррумпированных приматов, на такое не пошли. Им хотелось денег. Любой ценой».

Мороз по коже! Прямо как о вурдалаках каких–то: им хотелось крови…

§ 5.2. То–то Игорь Пыхалов в работе «Кормила ли Россия пол–Европы?», говоря о своих оппонентах (тех, кто склонен гордиться масштабом российского хлебного экспорта), имитирует праведный гнев: «Поневоле хочется воскликнуть, наплевав на условности: «Чему радуешься, дурак? Тому, что Россия снабжала Европу задарма своим хлебом?» Ради чего терпели лишения русские крестьяне, ради чего голодали русские дети? Чтобы, не дай бог, западный обыватель не переплатил лишний пенс или пфенинг (так у Пыхалова) за буханку? Достойная цель, ничего не скажешь!»

То–то Павел Краснов в работе «Как жилось крестьянам в царской России» бьётся в пене, как ведьмак на шабаше: «Миллионы отчаявшихся людей выходили на дороги, бежали в города, доходя даже до столиц. Обезумевшие от голода люди попрошайничали и воровали. Вдоль дорог лежали трупы погибших от голода. Чтобы предотвратить это гигантское бегство отчаявшихся людей, в голодающие деревни вводили войска и казаков, которые не давали крестьянам покинуть деревню. Часто не выпускали вообще, обычно разрешали покидать деревню только тем, у кого был паспорт. Паспорт выдавался на определённый срок местными властями, без него крестьянин считался бродягой, и паспорт был далеко не у всех. Человек без паспорта считался бродягой, подвергался телесным наказаниям, тюремному заключению и высылке.

Интересно, что любители порассуждать о том, как большевики не выпускали людей из деревень во время «голодомора», скажут про это?

Об этой страшной, но обыденной картине «России–которую–мы–потеряли» сейчас старательно забывают.