- Чем ты там себе думал, Рэйни?! Ты хладнокровно убил Гванду, а у тебя был приказ - точный приказ - отпустить его. Приказ поступил непосредственно от самого командующего, а он получил его от правительства. Я своевременно получил его и передал тебе. Ты не имел права выбора, абсолютно никакого. Я приказал тебе освободить Гванду. Тебе нельзя было даже нанести ему царапину, а ты взял и убил его, хладнокровно.

- Хладно, горячо, - сказал я, - но Гванда мертв, и мир от этого стал лучше.

- Молчать! - Майор вскочил из-за стола и обежал вокруг меня, не сводя с меня своего единственного глаза. Глаз был влажный, прочерченный красными прожилками. Майор побрился, но кое-как: остались отдельные островки растительности. - Ты будешь говорить, когда я тебя спрошу, - добавил он, пытаясь сдержать себя. Для старого солдата такой выход эмоций являлся признаком плохой формы. - Ты понимаешь, что ты наделал? В тот момент, когда ты убивал Гванду, ты почти пускал пулю в голову мистеру Диману. Ты знаешь, нет, ты знаешь, кто такой мистер Диман? Один из известнейших граждан страны! Личный друг премьер-министра. Возможно, самый крупный землевладелец Родезии. А ты, да, ты, взял и убил его! И что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Конечно, стали бы вы обменивать Гванду, если б они захватили несколько рядовых фермеров? Или, скажем, сержанта армейского? Человека, вроде Питера Ван Рейса.

- А что с Ван Рейсом?

- Он убит.

- О, а я не слышал. Хороший человек. Как это случилось?

- Обычное дело - засада. Ему пробило голову. Как вы сказали, хороший человек, очень хороший человек.

Для меня Ван Рейс был во много раз важнее, чем этот... мистер... Диман - крупный землевладелец с большими политическими связями.

Коротко погоревав о Ван Рейсе, майор вернулся к Гванде.

- Объясни мне, ну зачем ты это сделал? Я столько насмотрелся на наемников и думал, что тебе-то можно доверять.

- Мне жаль, что я вас подвел, сэр. Я решил, что это самое правильное, что я должен был сделать,

Майор снова взорвался от возмущения.

- Господи! Правильно, неправильно - эти вещи не имеют никакого отношения к политике! Ты знаешь, что я могу пустить тебя в расход за это дело? - спросил он усталым голосом.

- Да, сэр.

- И это всё, что ты можешь сказать?

- Нет, майор, не всё. Вы хотите знать, почему я убил Гванду, и я вам скажу. Когда изловишь бешеную собаку, ее нельзя больше выпускать. Вы знаете, как мне нелегко было поступить против вашего приказа? Очень нелегко. Я был солдатом значительную часть своей жизни. Я привык исполнять приказы, даже если они кажутся мне малоосмысленными. Но Гванда - это совсем другое дело. Отпускать его было совсем бессмысленной штукой, и не считайте, что я не думал о Димане и положении, в какое он попал. Думаю, у него есть семья?

Майор еле заметно кивнул:

- Есть. Я знаю его жену и трех дочерей.

- Я предполагал, что есть, Думаете, я хотел причинить им боль? - Я покачал головой. - И все равно я не мог дать Гванде уйти. Он снова принялся бы убивать и пытать людей. Умтали и убитые там - это только начало.

Совершенно измотанный, майор перестал ходить по кабинету и тяжело опустился на стул.

- Эх, Рэйни, в мире столько террористов! Одним больше, одним меньше так ли это важно?

- Гванда так и сказал, майор. Если б он так не сказал, я, может быть, и не убил бы его.

- Но ты убил.

- Да, сэр.

- У тебя это так просто - принять такое решение.

- Но это так. Я знал, что делал, майор.

- Ты, конечно, знаешь, что с Родезией для тебя покончено. Я не могу держать тебя здесь после всего этого. Жаль, у меня насчет тебя были большие планы. Собери свои вещи и будь готов отбыть дневным самолетом. В аэропорту тебя будет ждать билет. Куда ты подашься? Полагаю, в Нью-Йорк?

Я ответил, что да, что у меня есть планы найти у мистера Райена другую работу.

- А как насчет расстрела, майор? Отпуская меня, вы попадаете сами в щекотливое положение. Правительству это не понравится. Думаю, они хотели бы на моем примере поучить других.

Майор встал и протянул мне руку.

- Хотели бы, еще как хотели бы! Могу сказать, что на мою голову обрушится масса проклятий. Ничего, пройдет. Видишь ли, я хорошо делаю свое дело. И ты тоже, хоть и не подчиняешься. Жаль, что ты не сможешь остаться.

- И мне тоже, - ответил я. - Мне начало нравиться здесь.

- Да, - внезапно потеплевшим голосом произнес майор, - тут наклевывается хорошая маленькая война. Я даже смогу вылезти из-за этого проклятого стола, если кубинская братия полезет сюда. О, Рэйни, это так здорово - разбить лагерь под звездами и есть консервированную говядину из миски.

Думаю, майор видел перед собой другие, прежние войны, но я его понял. Раз пушки и стрельба вошли в твою плоть и кровь, от этого не избавишься. Конечно, мир станет лучше без людей, подобных майору и мне. Он станет лучше и без наемников, солдат удачи, наемных убийц. Они сражаются вместо других за деньги. А после того как война выиграна или проиграна, до них никому нет дела.

Но это тоже правильно.

- Официально ты депортирован, Рэйни. Не пытайся вернуться в Родезию, иначе тебя расстреляют. Ты даже не знаешь, сколько я беру на себя, позволяя тебе вот так уехать. Но никакого чека тебе не будет. На такой риск я не могу пойти. Это будет настоящим оскорблением правительству... - Зазвонил телефон. - А, да, мистер Голт, - приветливо отозвался майор. - Я так рад, что вы позвонили... Да, насчет этого дела Гванды... Да-да, насчет мистера Димана - это ужасно. Но что сделано - то сделано. Между нами, я хотел бы попросить вас об одной услуге. Вы известны тем, что отстаиваете интересы армии в парламенте Надеюсь, вы снова проявите ваши дружеские чувства к нам. Хотелось бы, чтобы выпустили новую сводку, которая подкорректировала бы последние сообщения в прессе. Вы понимаете, что я имею в виду, мистер Голт?.. Вот именно - что пресса была неправильно информирована, будто правительство собиралось уступить требованиям террористов в вопросе о Гванде и мистере Димана... Что ничего не может быть дальше от правды, чем это, потому что правительство не склоняется и не намерено делать этого впредь под давлением любого рода. Правительство и народ Родезии едины. Мерилом единства правительства является тот факт, что оно не намерено вступать в торг по обмену убийцы и негодяя Гванды даже ради всеми любимого выдающегося гражданина Родезии Мартина Димана... Я думаю, это хорошо сказано: правительство приносит в жертву Мартина Димана, что является символом уважения демократии в республике... Очень хорошо, мистер Голт, и спасибо вам большое от имени всей родезийской армии. - Майор Хелм повесил трубку и спокойно вернулся к разговору со мной. - Войне тоже необходимо паблисити, - сухо заметил он. - Так что не все потеряно. Гванда, фигурально выражаясь, в могиле, а этот толстяк Мартин Диман становится мучеником, павшим в борьбе за наше дело.

- Да, сэр.

- Тебе лучше идти, Рэйни, - сказал майор. - Самой большой тебе удачи.

Я уже взялся за дверную ручку.

- Майор, только один вопрос. Если бы вы были на моем месте, а не за столом в Солсбери, что бы вы сделали с Гвандой? Если бы вам предстояло решать, как бы вы поступили? К черту политику. Сугубо между нами: как бы вы поступили?

Майор подмигнул мне здоровым глазом и произнес:

- Я задушил бы этого сукиного сына голыми руками. Годится такой ответ?

- Вполне.