- Рэйни слушает.

- Что там у вас за чертовщина? - забеспокоился майор. - Ты уже должен был доложить. Как все прошло? Дай мне поговорить с Гвандой, немедленно, Рэйни.

- Это невозможно, сэр, - ответил я. - Я только что застрелил его.

- Ты только что... Что-о-о? - взорвался майор. - Если это шутка, тебе придется здорово пожалеть о ней! А теперь дай мне поговорить с Гвандой.

- Он мертв. Ответственность беру на себя. Другие мои люди совершенно ни при чем. Мы положили большинство людей Гванды, которые приехали за ним. Но некоторые убежали.

Мне слышно было шумное дыхание майора.

- Я не верю в это, Рэйни. Все ведь было обговорено. Ты, конечно, понимаешь, что убил мистера Димана? Он умрет ужасной смертью.

На это мне нечего было сказать.

- Но много людей останется в живых из-за того, что Гванда убит, подсказал я майору, который совершенно не желал слушать никаких аргументов.

- Ты нарушил слово правительства Родезии, - гремел майор. - Ты был его представителем и предал его. Возвращайся немедленно. С этого момента ты под арестом. Передай оружие своему заместителю. Выкинешь еще что-нибудь будешь расстрелян немедленно!

- Похоже, ты теперь у нас босс, - сказал я Марвину Тиббзу. - Майор говорит, ты должен взять мое оружие. Прошу.

- Очень мне надо тащить лишнее оружие до Солсбери. Сам таскай. Слушай, белый, а насчет Гванды ты сделал правильно.

- Вот! А почему бы тебе не пойти со мной и не сказать все это майору? Мне очень пригодилась бы моральная поддержка в тот момент, когда меня выведут на расстрел.

Тиббз сделал страшное лицо.

- Прежде чем они сделают это, друг, им придется столкнуться со многими и многими мэрками. Я не про наших говорю. Там в Солсбери много мэрков, и они не потерпят, чтобы другого мэрка расстреляли только за то, что он убил главаря банды типа Гванды.

- Будем надеяться, что майор и его начальство так на это и посмотрят. Ну ладно, пошли.

- Ты мне не приказывай, хонки, - произнес Марвин Тиббз. - Теперь я тут главный.

Мы выезжали из Солсбери на трех грузовиках, а теперь возвращались на одном. Поместились все, оставшиеся в живых, другие лежали в пустынной степи. Гванду мы оставили там, где он упал. Баловень судьбы стал теперь такой же, как и все смертные, пищей для шакалов и канюков.

Грузовик подбрасывало на дороге, а я впервые за эти дни спал. Мне снилось, будто я снова на маленькой ухоженной ферме в восточном Техасе. И стоит там маленький уютный коттедж, обнесенный белым забором, а у дверей высажены розы. Чистота, веет домашним теплом, синие птички щебечут в кустах жимолости. Целая куча .детишек выбегает из дверей и виснет у меня на ногах. Симпатичная белокурая жена с голубыми глазами и губками куклы Кьюпи сладким голоском говорит мне, что я пришел как раз вовремя и успею посмотреть "Уолтонз"..

Я проснулся чертыхаясь.

Что с тобой? - спросил Марвин Тиббз, управлявший машиной. - Кошмарный сон или еще что-то?

- Да, кошмары.

- А мне ничего, кроме секса, не снится, - сообщил мне Тиббз. - Как говорят эти ребята, которые с компьютерами, я программирую себе все виды сексуальных снов. Я даже могу выбирать себе подруг. О, ты не знаешь, сколько раз я спал с Бриджит Бардо! Правда, знаешь ли, у нее привычка...

Треп Тиббза продолжался в том же духе, а мы уже подъезжали к столице. В предместье города мы остановились и вдоволь попили в баре холодного пива. Тиббз заходил в бар вместе с нами. В Родезии верховенство белых имеет свои любопытные особенности: все "белые" бары и отели открыты для черных. За несколько первых кругов пива платил я. У них было только "кейптаунское", любимый напиток погибшего голландца Ван Рейса. После этих дней, когда мы наглотались пыли, оно шло как шампанское.

Я взял у бармена газету. Страх перед нашествием со стороны Мозамбика все усиливался. Писали, что кубинцы продолжают накапливать на границе войска и снаряжение.

- Где вы, мэрки, были? - поинтересовался бармен.

Я сказал ему, что в проходе Зану.

- О, это там, где предполагается вторжение этих чертовых кубинцев? Ты видел кого-нибудь из них, янк?

- Да, - ответил я, - но это был миролюбивый народ. Э, а что если еще по кругу пивка?

Этак мы прошли кругов шесть, и я начал думать, что пора бы мне уже предстать перед гневными очами майора. Родезия мне определенно начинала нравиться.

Мы снова залезли в грузовик. Пока ехали в расположение штаба армии, я заметил повышенную военную активность на улицах. Под командованием вечно недовольных армейских сержантов на улицах маршировали ребята, похожие на резервистов. Пе знаю, сколько у Родезии старых танков, но с десяток их я видел, когда мы ехали из бара в казармы.

- Что этой армии нужно, так это побольше вертолетов, - высказался Тиббз. - Они нагнали бы страху на террористов. Ими из любой дыры можно выбить их и положить. А самолеты - это так, из пушки по воробьям.

- Так точно, генерал, - ответил я. Мы подъехали к военному лагерю, я открыл дверцу и вылез из машины. - Думаю, мне не придется тут расхаживать, так что... - Я улыбнулся этому самоуверенному и болтливому типу. - Знаешь, а ты не такой уж и плохой парень.

- Ш-ш, закройся, - прикрикнул на меня Тиббз, - еще услышат. Я сильный и грубый мэрк и намерен сохранять эту репутацию. Увидимся, хонки.

- Непременно, - ответил я и пошел за наказанием.

Аккуратный капрал в предбаннике майорского кабинета сказал, что майор говорит в данный момент по телефону и надо подождать.

- Я под арестом, - сообщил я капралу, но этот малый очень серьезно относился к своей работе.

- Мне неважно. Все равно подождите. Как ваше имя, сэр?

- Рэйни. Джеймс Рэйни.

- О, - засиял капрал, - тот самый, который нашего назабвенного мистера Гванду укокошил? Я хотел бы выразить вам самые сердечные поздравления. Меня зовут Перкинз, и я хотел бы пожать вашу руку.

Он торжественно пожал мне руку, а я сел на скамейку и стал ждать. Понизив голос, капрал снова обратился ко мне:

- На вас сейчас спустят тысячу чертей, но простые люди на вашей стороне. Гванда заслуживал смерти как ни один другой человек в Родезии. А наше правительство собиралось выпустить этого головореза на свободу, чтобы спасти шкуру большой шишки.

- Перкинз! - раздался из-за закрытой двери громкий голос майора. Низенький капрал вскочил из-за стола.

- Иду, майор! - крикнул он, подмигнув мне.

Он не успел добежать до двери, как ее шумно распахнул майор Хелм. У майора в руке был телефонный аппарат, провод был натянут до предела.

- Дай мне номер мистера Голта, - приказал он. - Да, члена парламента. Поторопись, парень!

Потом майор увидел меня, и его вытянутое тонкое лицо посуровело. Он без слов отвернулся и закрыл дверь.

Через несколько минут он снова окликнул Перкинза. Перкинз вошел в его кабинет и вышел.

- Майор хочет видеть вас. На самом деле он неплохой. Но его задергали со всех сторон из-за Гванды.

Капрал провел меня в кабинет майора. На этот раз одноглазый босс наемников не пригласил меня сесть. Майор выглядел раздраженным и усталым, как если бы он не спал несколько ночей кряду. Я и сам только об одном и думал сейчас - о постели, но в то же время знал, что пройдет еще время, прежде чем я смогу придавить как следует.

Майор Хелм открыл ящик стола, достал пузырек, отсыпал из него несколько таблеток аспирина. На столе у него стыл чай. Он проглотил аспирин, запил его чаем и сделал кислое лицо.

- Черт знает, что творится, одни неприятности.

Говорил он не со мной. За неделю он здорово постарел. Помассировав глаза, он, наконец, взглянул на меня. Я подумал, что ему хотелось бы, чтобы я стоял по стойке "смирно", поэтому я так и стоял.

- Вольно, Рэйни, - сказал он и несколько минут после этого молчал.

Я знал, что майор собирается спустить на меня собак. Хоть и с некоторой задержкой, но это произошло. Майор вообще-то редко выходил из себя, однако на сей раз вышел. Со стуком поставив на стол чашку и чуть не разбив ее, он зарычал: