И я достал свою увесистую дубинку, которая в свете луны утихомиривала одним своим видом. Он зло улыбнулся, вновь продемонстрировав мне свои красивые зубы.

- Спокойной ночи, мистер Рэйни. Ты, разумеется, волен изменить свое мнение в любой момент.

- Да, я в любой момент могу решить, что очень хлопотно тащить тебя до самого Солсбери. Конечно, я могу изменить свое мнение и пристрелить тебя. Солсбери, думаю, не сильно будет возражать.

Мне показалось, Гванда начал понимать всю тяжесть своего положения. Нелегко это было для такого самонадеянного человека, но даже Гитлеру пришлось примириться с поражением, когда русская артиллерия начала сокрушать то, что осталось от Берлина. Когда он в следующий раз взглянул на меня, улыбка сошла с его лица, а голова опустилась на грудь. Потом он, кажется, стал засыпать. Меня это уже не интересовало, поскольку разговор был закончен.

Я проснулся оттого, что в грузовике запищала радиостанция. Интересно было, что мне сейчас навешают на уши. Но по голосу майор был в прежнем добром расположении, словно к нему пришла долгожданная удача.

- А, вот и ты, Рэйни.

- Да, сэр, это я.

- Как же ты здорово поработал! Не многим такое под силу! Восхитительно хорошее шоу!

Наконец-то - "хорошее шоу". Его голос был настолько приподнятым, что я понял: сейчас последует удар. Он в конце концов и последовал, но майор дипломатично подготовил меня к нему.

- Извини за уклончивость, старина, - начал он. - Так надо было. Видишь ли, там шли секретные переговоры. На высоком уровне. Кстати, как себя чувствует Гванда? По-прежнему, в добром здравии?

Я не стал говорить, что тот сидит на цепи.

- Да, сэр, с ним все в порядке.

Неприятные мысли зашевелились у меня в голове, мне стало не по себе Я услышал, как майор набрал воздуху в легкие, а потом последовал удар.

- Ты должен будешь освободить Гванду, - заявил майор. - Он будет обменен на очень важного заложника.

Я не отвечал, а только смотрел на станцию. Рядом со мной тихо ругался Тиббз.

- Ты где, Рэйни? - резко спросил майор.

- Здесь я, сэр.

- Тогда слушай внимательно. Все зависит от того, насколько точно ты выполнишь мои указания. - Майор говорил извиняющимся тоном, стараясь не вывести меня из себя. - Я понимаю, каково тебе. Через такое прошли, столько людей потеряли и так далее. Ты сделал большое дело. Ты будешь награжден.

- Видал я эти награды, сэр, - ответил я.

- Теперь слушай, Рэйни.

Я сказал, что слушаю.

- Гванда будет обменен на мистера Мартина Димана. Террористы ворвались в его дом в предместье Солсбери, убили трех охранников и похитили мистера Димана, одного из известнейших граждан Родезии. Он личный друг премьер-министра. Террористы грозят, что замучают его до смерти, если Гванда не будет освобожден. Они говорят, что пришлют голову мистера Димана премьер-министру, если Гванде нанесут хоть малейшую травму.

- Как будет произведен обмен? - спросил я.

- Молодец, - похвалил майор. - Я рад, что ты входишь в мое положение. Слушай, Рэйни, мне это нравится не больше, чем тебе. Но на войне такие вещи случаются.

Я подумал в этот момент о других вещах, которые случаются на войне Например, таких, как вымерший Умтали.

Голос у майора снова оживился, возможно, ему забрезжило повышение.

- Мы вынуждены играть по их правилам, у нас нет выбора. - Я знал, что Гванда, прикованный к бамперу, все слышит, но мне было все равно. - Ты должен оставаться на том же месте, - продолжал майор, - и ждать до зари. Оттуда не уходи, чтобы в темноте не возникло путаницы. На рассвете к вам подъедут "лэнд-ровер" и грузовик. Там будут люди Гванды. Ни в коем случае не открывай огня, как бы вас ни провоцировали.

"Как же, - подумал я, - слетится воронье, да не покаркать?"

- После того как Гванда будет освобожден, ты дашь ему поговорить со мной по радио. После своего освобождения он даст указание освободить мистера Димана.

- Раз Гванда будет на свободе, зачем им освобождать Димана?

- Боюсь, у нас нет выбора, - ответил майор.

У меня остался еще один, весьма важный вопрос к майору.

- А что, если они развернутся и пойдут на нас, после того как Гванда выйдет на волю?

Я вовсе не был уверен, что собираюсь отпустить Гванду. Я еще крепко подумаю, прежде чем решу.

- Не думаю, что они решатся атаковать вас, - сказал майор, но безо всякой уверенности в голосе. - Мне кажется, они за короткий срок и без того получили свое от твоих мэрков. - Это меня тем самым поощрительно похлопали по спине. - Ты сам оценишь ситуацию, если дело дойдет до этого, Рэйни.

- Понятно, сэр.

Прежде чем дать отбой, майор попросил меня повторить его указания. Видно, этот Мартин Диман был весьма важным человеком в Родезии. Я повторил, что мне было приказано. Вкратце это сводилось к тому, что мне следовало освободить организатора массовых убийств.

Майор был очень доволен мной.

- Молодец, - похвалил он меня.

ГЛАВА VIII

Гванда разулыбался вовсю, когда я выключил станцию и полез под сиденье грузовика, где нашел бутылку бренди.

- Выкатывай остатки, - сказал я Тиббзу. - Много там еще?

- Забалдеть немножко всем хватит, - ответил он. - Не говори мне, что это майор подталкивает тебя к выпивке Мне, например, в этом деле не нужен раздражитель. Хочется - значит хочется.

Тиббз нашел еще несколько бутылок плохого южноафриканского бренди и раздал его наемникам. Я сел на камень, открыл свою бутылку и посмотрел на "полковника" - детоубийцу, которого я должен буду утром отпустить. Выпив две большие дозы, я приготовился к третьей. На сей раз Гванда не просил выпить, знал, что не дам. Да, подумал я, столько миль пройдено, столько крови пущено. О погибших наемниках я не думал. Они выбрали бизнес, из которого выходят только с пулей во лбу. Но от смерти Ван Рейса было все время муторно на душе.

- Ты и вправду думаешь, что я собираюсь отпустить тебя, а? - спросил я Гванду.

Возможно, я разговаривал сам с собой. Бренди обожгло внутренности, но лучше я себя не почувствовал.

- Тебе приказано, - сказал Гванда. - Да, когда настанет время, ты меня отпустишь. Ты слишком долго был солдатом, чтобы не выполнить приказ.

- Не слишком ли ты самоуверен? - Я снова выпил. - Я еще не решил. Если б я решил по-своему, я пустил бы тебе пулю сейчас же.

- Однако не пустишь.

- Нет, не пущу, - сказал я. - Сейчас не пущу.

Теперь, когда опасность нападения рассеялась, по крайней мере, до утра, наемники развели костер и, удобно расположившись вокруг него, попивали бренди. Пламя костра таинственно отсвечивало на огромных камнях, окружавших лагерь. Ребята не подозревали, что их ждет утром. Я не знал, как они воспримут мои слова, когда я расскажу им все. Некоторым, конечно, наплевать.

Из-за костра появился Тиббз, и мы отошли подальше от Гванды. Он все равно не отвяжется. Во всяком случае теперь, когда до его освобождения оставались часы, он перестал бороться со своими оковами. Тиббз отпил из моей бутылки и сказал:

- Да, вот она, справедливость. - Протянул мне бутылку обратно. Нагадили тебе в душу, точно?

- Что да, то да, друг.

- Никто тебе ничего не скажет, если ты освободишь эту сволочь. Ты делаешь свою работу. Главный у нас - майор.

- Плевать мне, кто что скажет. - Я все ждал, что от бренди мне станет лучше, но без толку. - Я не могу успокоиться, что придется его выпустить, и этот маньяк будет свободно рыскать по стране. Ты же видел, что он наделал в Умтали.

- Да, командир, - сказал Тиббз. - Прямо как Колли в Сонгми.*

- - - - - - - - -

* Американский лейтенант Колли расстрелял жителей вьетнамской деревни Сонгми.

- - - - - - - - -

Мне нечего было возразить Тиббзу.

- Ведь это же никакой не... повстанец. Это самый настоящий проклятый Богом психопат. Это же будет новый полковник Амин, если ему позволить. Это будет новый Гитлер, если ему не помешать. Он пока еще не одной компании с ними, но готов поклясться чем угодно, что он близок к этому. Этот сукин сын убивает маленьких детишек. Что бы ты сделал с этой сволочью?