«Только не снова…» – мелькнуло в голове, когда он обернулся.

Последнее, что он увидел, прежде чем под вспышку боли мир объяла тьма, стал холодный взгляд синих глаз Лекс.

***

– Опять, – пробормотал он, распахнув глаза и завозившись в путах.

Второй раз за неделю он очнулся привязанным к дереву и с жуткой головной болью. Раздражение и злость поднялись из глубины души, но затихли, когда он увидел девушку. Синий шелк платья обхватывал стройную фигуру Лекс, как вторая кожа. Полупрозрачное кружево на спине и в зоне декольте, почти не оставляли простора для фантазии. Девушка обернулась на его восклицание, чуть оступившись.

– Как вы так быстро приходите в себя? – возмутилась она, обняв плечи руками.

– Ты проспал момент переодевания, – Аркарион, привязанный к этому же дереву, тихо рассмеялся. Янтарные глаза сияли довольством.

– Что?! Ты подглядывал? – щеки Лекс вспыхнули румянцем от смущения.

– Конечно. Должен же был я оценить, как сядет мое платье, – друг продолжал довольно улыбаться. – Тебе идет. Дарю.

На самом деле платье принадлежало Илане – девушке, самозабвенно метившей в любовницы Аркариона. По словам самого Арка, она явилась к нему перед самым его отъездом, а платье в итоге случайно попало в его походные вещи.

– Естественно, оно на мне будет лучше смотреться, чем на тебе, – фыркнула Лекс, вновь взяв себя в руки. – Это же женское платье, – и демонстративно закатила глаза.

– Прекрати эти грязные намеки, – буркнул Дайрос, все еще оглядывая девушку.

Платье ей шло, даже слишком.

– Это предположение, – пропела она чуть злорадно. – В общем, мальчики, деньги я конфискую в качестве морального ущерба за порванное платье, – и указала на лежащую в траве окровавленную тряпку.

– Платье, между прочим, куплено на наши деньги, – возразил Дайрос.

– Тогда в качестве благодарности за спасение жизней.

Лекс двинулась к Аркариону, сильно хромая на правую ногу, и вытянула перед собой обмотанную тряпкой ладонь. Ткань пропиталась кровью. Теперь Дайрос заметил и кровоподтек на щеке девушки.

– В кустах в засаде сидело трое лучников, я их выбила. Так что вы мне должны.

Она присела возле нахмурившегося Аркариона. Тот казался задумчивым и обеспокоенным состоянием Лекс.

– На этот раз я вам даже нож не оставлю.

– Лекс, не бросай нас здесь, – Арк убежденно заглянул в ее глаза. – Мы можем продолжить путь вместе. Из нас ведь вышла отличная команда. Подумай, мы можем помочь тебе.

Несколько мгновений Лекс молчала, задумчиво кусая нижнюю губу. Дайрос видел сомнение в ее глазах, но уже понимал, что она откажется.

– Я не могу вам доверять, – словно через силу проговорила она, придя к решению, а потом вложила в ладонь Арка лезвие от ножа.

Внезапно и для Лекс, и для Дайроса Аркарион подался к ней, впиваясь в губы девушки наглым поцелуем. Идиот! Лекс отскочила от него, как ошпаренная, оступилась на травмированной ноге, вскрикнув от боли.

– И точно извращенцы, – прошипела она, стирая выступившие на глаза слезы.

Теперь она направилась к Дайросу, уже тяжело присела на колено, морщась от боли.

– Ты еще можешь передумать, – вкрадчиво произнес он, впервые рассматривая ее так близко. Красивая, совсем еще юная. – Обещаю, мы не будем нападать. Ты не сможешь сама себя защитить с травмированной ногой.

На секунду Дайрос уверился, что она согласится. Видел, как мелькнуло в ней сомнение. Ведь и она понимала, насколько уязвима сейчас. Ее ладони скользнули по плечам, щеки коснулось ее дыхание, а носа нежный аромат кожи девушки, смешанный с терпким запахом мыльного корня. И, кажется, сейчас он понимал, почему Аркарион не сдержался, сорвал этот поцелуй. Лекс защелкнула на его шее медальон Мирианны и отстранилась.

– Он для тебя важен.

Лекс отвернулась и больше не взглянула на них. Поднялась и, прихрамывая, направилась прочь, мимоходом подобрав сумку с вещами. Вскоре ее фигура скрылась за густыми кустами.

– Какая женщина, – мечтательно вздохнул Аркарион.

– Режь веревки, – рыкнул раздосадованный Дайрос.

/Хранительница/

Я была зла, нет, я пребывала в бешенстве. Эти двое… Напугали, связали, платье порвали, в разборки с разбойниками втянули. Думала, сбежала, а в кустах наткнулась на лучника. Получила луком по лицу, еще и бедро повредила, что заметила намного позже, уже после того как намотала круги вокруг сражающихся мужчин. Лук, я конечно отобрала. Но в стрельбе была не особо сильна. Приходилось отправлять по две-три стрелы, чтобы попасть. Не говоря о том, что рассекла пальцы тетивой. Но хоть смогла подобраться к своим преследователям.

Они уговаривали развязать их, обещали не трогать, помочь. Я понимала, что они правы. Что я одна, ранена, не знакома с этим миром. Но как же страшно довериться кому-то, особенно тем, кто пытался убить. И… когда Аркарион спросил мое имя произошло что-то странное. В груди поднялся просто животный ужас. Я соврала раньше, чем подумала. Точнее почти соврала, так Мира сокращала мое имя. И уж если интуиция кричала не называть собственное имя, как я могла решиться доверить им жизнь?

Еще и этот Аркарион целоваться полез. Знала бы, как по-дурацки пройдет мой первый настоящий поцелуй, уже давно нашла бы подопытный экземпляр. Дедушка был непримирим в плане отношений полов. Секс только после свадьбы, поцелуи только с женихом, общение с мальчиками после совершеннолетия. И совершеннолетием он считал не восемнадцать, а двадцать лет.

«А если муж бревно в постели, что тогда делать?» – смеялась моя лучшая подруга Мира каждый раз, когда дедушка не пускал меня в клуб или на вечеринку, где она активно пыталась создать мне личную жизнь.

В целом я была согласна с ней, в двадцать первом веке же живем. И даже разок попробовала ослушаться дедушку. Не знаю, как он узнал, но явился на день рождения Миры, куда я пришла с парнем, который мне нравился. После такого скандала мне казалось, что жизнь кончена. Надо мной смеялись в школе, а парни больше не пытались подкатывать. После смерти дедушки мне не было дела до парней. И не скажу, что что-то изменилось. А тут… Я фыркнула, рассмеявшись. Если умру, то хоть не в статусе «нецелованной».

Келси радостно заржала, когда я дохромала до нее. А в ноги бросился Бесик. Мои защитники. Подхватив котенка на руки, я подошла к лошади и прижалась к сильной шее. Провела ладонью по бархатному боку, находя в этом прикосновении успокоение.

– Вы такие молодцы. Только чур больше не рисковать, – взглянула строго на вмиг притихшего котенка. Даже мурлыкать перестал и смотрел как-то упрямо.

Закрепив сумку на седле, я кое-как взобралась на лошадь. Бедро начинало болеть все сильнее, не говоря о том, что узкую юбку пришлось задрать, чтобы сесть в седло. Хозяйственная я забыла купить нитки с иголкой, иначе бы попробовала отстирать и зашить порванное платье. Ничего, Зигурд – крупный город, именно там я надеялась найти одежду практичнее.

Я рассчитывала преодолеть сегодня большое расстояние, но просчиталась и здесь. Вскоре бедро ныло так, что на глаза наворачивались слезы. Пришлось останавливать Келси, чтобы встать лагерем в лесу. Выбиралась из седла кряхтя, как старушка. Судя по всему, выехать не получится и на следующий день, потому стоит отдалиться от тракта.

Мы успели отойти от дороги, углубляясь в лес, буквально на пару десятков метров, когда позади раздался топот копыт. Неужели, так быстро нагнали? Я же проверила их одежду на наличие ножей. Или это не они? Мы затихли, прислушиваясь. Возможно, всадники пронесутся мимо. Но надежда не оправдалась, неизвестные остановили лошадей, спешились и двинулись к лесу, словно знали, где мы находимся.

Я отпустила узду Келси, и умная лошадь отступила. Мечи со звоном выскользнули из ножен, когда из-за кустов выступили двое: мужчина и женщина. Мужчина в доспехе сразу направил на меня меч. А вот женщина оказалась облачена в черную мантию со множеством странных узоров на ткани. В руках она держала потрепанную узду.