– Эх, тяжела наша доля… – проворчал давешний рядовой, поправляя плотные рукавицы. – Мама роди меня обратно.
Взялся за стальную скобу с одного бока первого ящика. Глянул на напарника, крепко сжав её в руке. Оп! Тяжёлый деревянный прямоугольник, поблёскивающий на солнце краской, полетел вниз к ожидающим товарищам. Пошла потеха!
Мало что сравниться по усталости с той, что получается после разгрузки нескольких полных боекомплектов всего одной батареи. Не говоря уже про две. Ящики тяжёлы сами по себе, доски на них идут прочные, чтобы не поломались от ударов. Стальные полосы, закрепляющие их, лёгкости тоже не прибавляют. Ручки, свободно поворачивающиеся вверх-вниз в петлях, совсем тонкие по сравнению с самой махиной «сундука». После первых десяти-пятнадцати – следы от них плотно врезаются в ладони, начиная чуть побаливать. И нет разницы в том, что делаешь: хоть сгружай с машины, постоянно нагибаясь-распрямляясь, хоть таскай их один за другим в погреб. Хорошо хоть, что погреб не как дома, для картошки, варенья или солёных огурцов. Только вырывать его надо сразу по приезду, и только в него складировать всю эту тяжёлую тряхомудию.
Но надо успеть сделать всё до того момента, как из коробки радиостанции еле слышимый голос потребует от Клёна огня. И поэтому сейчас они практически бежали, стараясь не запнуться, не уронить на ноги груз. Наводчики и командиры орудий, водители и запасной связист присоединились к ним очень скоро. Надо было торопиться. До времени, стоявшее в планшетах совсем ещё молодых, недавно из училища, лейтенантов, и которое неумолимо приближалось. Позволить себе находиться в стороне смогли оба командира батарей, связист, дальномерщики и часовые, спрятавшиеся в кустах над лощиной, где укрыли артиллерию.
Лишь они стояли спокойно, сверяя ещё раз данные в планшетах с поданными арт-разведкой. Координаты топографической привязки на местности были верными, результат залпов обещал стать тем, что требовалось пехоте. А время шло.
– Командирам отделений – проверить экипировку личного состава, боезапас и доложить по выполнению! – передал по цепочке лейтенант, командующим взводом. Посмотрел на быстрое, доведённое до автоматизма движение бойцов и поднёс к глазам бинокль.
Пусть и немного, но время на осмотр своего участка атаки у него было. Стрелки командирского «Полёта» показывали время точно и в запасе было около двадцати минут. Взвод выдвинулся на позиции в указанный промежуток, не нарушив графика. Осталось немного, всего лишь дождаться ракеты, сигнала к атаке. А потом, одним решительным движением выбросив себя за бруствер траншеи, идти вперёд.
Совсем ещё юный, чуть больше полугода назад выпустившийся из училища лейтенант покрутил верньер своей оптики. В небольшом прямоугольнике, находившимся над окулярами, еле слышно щёлкнуло. Приборы с дальномерами появились в войсках недавно, но уже успели полюбиться. Сейчас маленькие светящиеся цифры в самом углу панорамы показывали пятьсот с небольшим метров до линии обороны гансов. Всего-то полкилометра, всего… сколько из них сможет его пройти и остаться в живых? Этого лейтенант не мог даже предположить.
Рядом возникла плотная и невысокая фигура замкомвзвода. Сержант упёрся локтями о бруствер, внимательно посматривая вперёд. Смёрзшаяся земля со стуком покатилась вниз небольшими комками.
– Всё в порядке, товарищ старший лейтенант. – как всегда голос спокоен и уверен в чём угодно. Лейтенанту очень повезло, что в его самом первом взводе оказался такой бывалый и тёртый калач. С такими, как говорится, хоть к чёрту на рога, хоть к его же, бесовской милости, куме на блины. – Взвод к атаке готов.
– Хорошо. Спасибо. – Лейтенант оторвался от бинокля, сняв его и убрав в кожаный футляр, закреплённый на поясе. Оглянулся, глядя на кажущиеся из-за брони угловатыми фигуры бойцов.
Стоят, богатыри, как на подбор, один к одному. Тяжёлая штурмовая пехота, главная косточка всей армии, появившаяся в боях за Волгу. Когда стало ясно, что армия, вгрызшаяся в предгорья Урала, отступать больше ни за что не будет – пришло время появиться тем, кто скоро пойдёт назад. Ломая, круша и снося всё на своём пути, в том числе и кажущиеся незыблимыми линии обороны врага. Понятно, что дело это сложное, требующее специального и внимательного подхода. Потому-то сейчас в высоких, чуть ли не в полтора человеческих роста, накрытых накатом из толстых брёвен, ходах переходов было тесновато.
Штурмовая пехота подбиралась из ребят не ниже метра восьмидесяти, редко таких как «замок» – в метр семьдесят. Комплекция соответствовала росту, что не прибавляло фигурам пехотинцев изящества и гибкости. Да и носимая броня, закрывающая корпус, плечевой пояс, бёдра с пахом, своё дело делала. Одетые в серо-белый камуфляж, в больших круглых шлемах, накрытых чехлами, и в тёплых шерстяных масках, бойцы здорово напоминали медведей. Тех самых русских, фольклорно-сказочных, населяющих улицы русских городов, умеющих пить водку, танцевать под балалайку и безумно злобных к незваным гостям.
«А что, – неожиданно подумалось их командиру, – так оно и есть. Очень похожи, прямо один в один напоминают зверьё западного анекдотичного фольклора. И злые, и страшные, и водку пить приученные».
Лейтенант хмыкнул про себя и решил на всякий случай проверить собственное оружие. Хоть и чистил, холил и лелеял постоянно, как велит БУ16, но всёж таки. Никогда и никому лишним не будет это сделать. Особенно перед боем, когда каждый нюанс играет роль. Бой, бой…
Он не боялся того, что будет совсем скоро, этот ещё очень юный командир. За шесть месяцев после выпуска произошло многое. Война и есть война. Было за что идти в бой, рваться к врагу, выжимать из себя всё. У каждого своё, личное и глубокое.
Небольшой дворик в наскоро построенных невысоких панельных домах, с железными качелями и столиками для стариков. Аллейка из берёз, через которую так интересно было бегать в школу в самом начале, после эвакуации. Мама, постоянно хлопотавшая по хозяйству, только придя с работы. Отец, работающий на оборонном заводе, постоянно пропадавший и приходящий домой без сил. Катюша, учившаяся в параллельном классе. Он воевал за то, чтобы они просто были живы.
Нормально… Лейтенант довольно прищурился.
Чуть оттянул ремень автомата, взявши его поудобнее. «АДК-Ш/Г»17 штука надёжная, проверенная и… тяжёлая, что и говорить. Пальцы знакомо и быстро пробежали по широкому прямоугольнику цевья, с ребристыми накладками. Отстегнули толстый дисковый магазин на шестьдесят патронов. Лейтенант придирчиво осмотрел устье с механизмом подачи, чуть подвигал верхний «патрик». Нормально, смазанная двойная пружина мягко подталкивала латунную длинную «сигару» с конусовидным концом вверх. Приклад был штатный, нескладывающийся, деревянный с металлическими вставками. Взводный уже успел убедиться – эта конструкция, с виду неказистая, иногда очень выручает. Череп того фрица, кинувшегося с ножом месяц назад, лишь хрустнул от удара… и все.
Проверил самый конец ствола, куда тоже уже пришлось пару раз вставлять цилиндр гранаты. Чисто, никаких незаметных комочков грязи, которые на удивление ловко и быстро прилипают от самой небольшой прогулки по траншеям. Поправил собственноручно сшитый белый чехол, закрывающий большую часть оружия. Они не разведка, но если вдруг снег пойдёт, то лишний шанс уберечься от прицельного огня. «Попона» шла в довесок к бело-грязной камуфлированной ткани защитных щитков и самого жилета.
Напоследок пару раз достал и вложил обратно «ТТ» и нож. Кобуру недавно привёз в подарок однокурсник, ездивший куда-то за Урал за боеприпасами и оружием. Хоть и сразу после выпуска, оказавшись в части, постарался примазаться к интендантам, но дружбы с сокурсниками не разваливал.
Сам лейтенант, поначалу косившийся в его сторону (а то, тыловой грызун-то!!!) вскоре смог справиться с собой. Вот и результат, надёжно закреплённый на бедре, доказывает верность в изменении стереотипов. Стандартная кобура, крепящаяся на ремень, в боевых условиях оказалась не то чтобы неудобной. Мешала она, в нужный момент оказываясь даже не подспорьем, а вовсе наоборот – помехой, чуть ли не смертельной. Ну а нож, взятый в первом бою, оказался хорош. Длинный, широкий, с односторонней заточкой, резиновой рукояткой. Полученный от старшины штык от автомата тоже был с ним, спрятанный в подсумке на пояснице. А трофейный вон он, сбоку на груди.
