– Стёпа, не кричи, – попыталась успокоить мужа Лена.

– Что захочу, то и буду делать! Я в своём доме! И ты мне рот не затыкай! – оборвал супругу Васильич. – Вы все у меня на шее сидите и ещё рот мне затыкаете! Родственнички хреновы!

Со звоном опустив чашку на блюдце, обозлённый Васильич начал остервенело чесаться.

– Мошкара зажрала, блин…

Затем с новой силой накинулся на притихших женщин:

– Какого чёрта стол на улице накрыли?! Комары меня уже до костей обглодали! Ничего толком сделать не можете!

Лена дёрнулась, устремив тревожный взгляд на мать. Егоровна мгновенно подскочила.

– Да мы сейчас всё в дом занесём! Нам не трудно. Лен, давай быстро стол в доме накроем!

Дочь тоже поднялась, зачем-то принявшись бестолково переставлять чашки.

– Мы, пожалуй, поедем, – засобирался Виталий.

– Да-да, поздно уже, Тёмочка там один, – заспешила вместе с ним Катерина.

– Ага, плачет студент без мамки, – воткнул последнюю шпильку Васильич. – Весь в папку пошёл!

Пропустив обидную фразу мимо ушей, супруги поторопились распрощаться.

– Пирожок-то возьмите Тёмочке! – всполошилась Егоровна. – Совсем внука не вижу, хоть стряпню мою поест.

– Мама, Тёма учится, некогда ему тебя навещать, – проворчал Виталий, но гостинец взял. Косясь в сторону охранников, надраивающих на лужайке шестисотый «мерседес», шурин с невесткой покинули негостеприимный дом.

* * *

– Уф-ф! – В салоне автомобиля Катерина обмякла. – Неужели выдержали?

– Мне иногда так хочется ему по роже съездить! – прошипел Виталий с лицом, напрягшимся от едва сдерживаемой злобы.

– Не вздумай! – окоротила его супруга, устраивая свой объёмистый зад на сиденье. – Ему твой удар что слону дробина. А вот если он тебе по роже съездит, реанимация обеспечена. А то ещё охранников своих натравит – вообще прибьют! В лесу закопают, и следов не найдёшь. А у тебя семья, между прочим, сын студент!

– Да не бухти ты, сам знаю! – Виталий опустил ручной тормоз. – Унижаться перед ним надоело! Он нам в морду плюёт, а мы улыбаемся.

– И улыбайся! – с нажимом произнесла жена. – Улыбайся! Подумаешь – разок в морду плюнет! Зато потом денег даст.

– Да если бы разок! Он постоянно над нами издевается!

– Ну и что?! А ты терпи! Ради таких деньжищ можно и потерпеть чуток. Ты, главное, от Ленки не отставай. Завтра ей позвони. И на жизнь побольше жалуйся. Пусть думает, что мы бедные. А то сама в шоколаде живёт, мать тоже к себе пристроила, а брат, значит, должен копейки считать?

– Доведёт меня Степан до белого каления! – ворчал муж. – И ведь нравится ему глумиться над людьми! Прямо удовольствие от этого получает. Раньше, когда как все жил, он такой не был.

– Деньги людей портят, – авторитетно заявила Катерина.

– Не деньги людей портят, а люди людей портят! Если бы мы его на место ставили, он бы с нами по-другому разговаривал.

– Тогда бы ты вообще от него ни копейки не получил! А так хоть что-то имеем. Ты, главное, от Ленки не отставай, – твердила своё супруга.

– Может, правда, проще в банке кредит взять? – с надеждой спросил Виталий.

– Ты что! – сверкнула глазами жена. – На процентах разоримся! По миру пойти захотел?!

– Лучше по миру пойти, чем быть ковриком для вытирания ног!

– Я тебе дам – лучше! – пригрозила Катерина. – Я тебе щас такое «лучше» покажу! Придумал! Кредит в банке! Ишь…

Дородная супруга возмущённо запыхтела.

– Ладно, не ори! – поморщился муж. – В ушах звенит.

– Я тебе щас дам – «не ори»! На дорогу вон смотри! Не хватало ещё в аварию попасть…

«Тойота» натужно ревела мотором, преодолевая просёлочные ухабы. Виталий остервенело рванул рычаг коробки передач.

– Своими руками бы этого родственника придушил, ей-богу! – злобно прошипел он.

– Ты, главное, от Ленки не отставай, – продолжала наставлять жена.

* * *

Трое охранников, сняв пиджаки, в белых рубашках и отглаженных брюках надраивали «мерседес».

– Расскажите хоть, чё вы там, в ресторане, жрали? – обратился к Сергею один из его подчинённых.

– Мясо, – коротко бросил тот.

– Вкусное? – сглотнув голодную слюну, уточнил парень.

– Нормальное, – отрезал начальник.

– А мы с утра не жрамши!

– На заводе, в столовке, надо было пообедать. – Сергей не проявил ожидаемого сочувствия.

– Так не успели.

– Надо было успеть!

Начальник охраны дал понять, что больше жалобы по этому вопросу не принимаются. Но парень не унимался.

– Сергей Викторович, может, вы на кухне чего-нибудь для нас спросите? Кухарки обычно сердобольные, дают пожрать, если попросить.

– Нет здесь кухарки.

Парень, явно недавно устроившийся на работу, удивился:

– А как же они живут? Кто жрать готовит-то?

– Жена с тёщей и готовят. Заткнись, я сказал, со своей жратвой! Машину лучше мой! Быстрее помоем, быстрее в город попадём. Там и пожрёте.

Парень вздохнул и, плеснув полироль на бок автомобиля, взялся за тряпку.

* * *

Васильич молча, постукивая пальцами по столу, наблюдал, как жена с тёщей заносят в дом чайные принадлежности. Солнце клонилось к закату и озаряло розовым светом всё вокруг. Воздух застыл, даже близость моря не приносила прохлады. Только здесь, под тенью деревьев, хозяин усадьбы находил спасение. Ему, с его весом и комплекцией, в такие дни было особенно тяжело.

Мошкара к вечеру действительно стала заедать, но уходить с улицы всё-таки не хотелось. Немного подумав, Штырь решил переместиться из-за стола в плетёное кресло под сосной, где недавно беседовал с шурином. Очень уютное там было местечко. Но, узрев возле дерева дёрн, заплёванный шелухой от семечек, скривился.

– Лен! – позвал он жену. – Лен! Иди сюда! Прибери здесь.

Супруга покорно пошла на зов.

– Ой, ну а кто это здесь нагадил? – всплеснула она руками.

– Я, – склонив голову набок, капризно произнёс Васильич.

– Ты?! – В голосе жены не было ни удивления, ни негодования, сквозила только беспредельная усталость. – Ты что, семечки стал лузгать? Как базарная баба?

– Ну и что? Мне захотелось! – Муж, подобно маленькому ребёнку, надул губы.

– Захотелось! – в сердцах бросила Лена. – Как я теперь это убирать должна? Пусть так всё и валяется.

– Ну, ты веничком, так это… – Штырь попытался изобразить процесс подметания.

– Как я тебе веничком с травы шелуху смету? – вздохнула жена. – Издеваешься?

– Ну и ладно, – проканючил супруг. – Буду сидеть в грязи! Жена меня не любит, ухаживать за мной не хочет. Я всё для тебя делаю, а ты для меня пол подмести не можешь!

Васильич скорчил обиженную мину и, плюхнувшись на плетёное сиденье, уставился в сторону.

– Сядь в другое кресло, – показала рукой Лена.

– Не хочу! Мне здесь больше нравится!

Женщина пожала плечами, повернулась и пошла обратно к столу.

– Стёпа! – позвала она через какое-то время. – Мы в доме чай накрыли, пошли!

– Не пойду! – отозвался хозяин усадьбы. – Не буду я ваш чай пить, сколько можно!

– Как не будешь? – подошла ближе супруга. – А для кого мы с мамой накрыли?

– Не знаю, для кого. Сами пейте свой чай. Я на вас обиделся.

– Ладно, – согласилась Лена, – чай можешь не пить. Но хоть просто нам компанию составь. Или так и будешь здесь сидеть?

– Так и буду сидеть.

Женщина снова пожала плечами и направилась в дом. Зайдя внутрь, она прошла в гостиную. Как и все комнаты в доме, гостиная имела прямоугольную форму, без каких-либо выступов или закруглений. Дальний угол перегораживал камин, стену полностью занимал огромный плазменный телевизор. Посреди комнаты стоял дубовый стол с резными ножками, на который с улицы перекочевали белоснежная скатерть, чашки, пирог и сласти. Вокруг стола громоздились массивные стулья, на одном из которых сидела Егоровна. В жилище большого человека маленькая женщина затерялась, как муха в картонной коробке.

– Ну что? – Егоровна тревожно подняла глаза на дочь.