— Не смей. Врать. Мне. — сквозь зубы процедил Ньют.
И опомнился. Отшагнул, тяжело дыша, заморгал (он за всё это время ни разу не моргнул!), растерянно метаясь взглядом. И другим, тихим и слабым голосом, произнёс:
— Я… Прости. — повернулся к ним. К Бренде, что, сдерживая крик, прижала ладонь к губам, к нахмурившемуся Галли, к удивлённому Фрайпану и настороженным Хорхе и Лукасу. К ней. — Простите.
Будто прячась от взглядов, Ньют насупился, сглотнул и медленно пошёл прочь из комнаты. Майя уловила, что он снова держится за свою руку.
Руку…
И это взгляд. Полный ужаса от самого себя, то резкое пробуждение, та совершенно не-Ньютовская злость на пустом месте, налитые кровью глаза…
Прежде чем кто-либо успел сказать хоть что-то, Майя вылетела вслед за другом, чувствуя, что сердце обливается кровью.
И она уже не видела и не слышала, как Бренда остановила Томаса, шагнувшего было вместе с ней, и негромко сказала:
— Не надо. Пусть она сама.
Она нашла Ньюта на крыше. В том самом положении, в каком она сама была несколько часов назад. Когда Ньют держался от неё на расстоянии.
Парень даже не шелохнулся, хотя прекрасно слышал, что она пришла. Он не сводил сощуренных от яркого солнца глаз со стен перед ним.
Майя неспешно — ноги как будто с каждым новым шагом наливались свинцом, притягивались к земле, срастались с ней — подошла к нему и, ничего не говоря села рядом. Ньют выпрямился, прочистил горло.
— Надеюсь, Томас не…
— Рука. — перебила его Майя и не узнала собственный голос. Грудь словно сдавили тиски, мешающие говорить. — Покажи мне свою руку.
— Я…
— Покажи. — она хотела бы, чтобы голос звучал твёрдо, но получилась мольба. Отчаянная мольба, предвещающая страшное.
Ньют поджал губы и нехотя протянул ей правую руку, отворачиваясь в другую сторону. Майя взялась за неё, мучительно оттягивая секунды, задрала рукав замшевой куртки, цветом похожей на глаза блондина, когда он улыбается. Тиски сжались с такой силой, что весь воздух разом исчез из лёгких. Предплечье Ньюта всё было изшито тонкими, чернильными нитями. От запястья выше, к локтю, извиваясь, шла набухшая чёрная вена, похожая на ветку дерева, от которой в разные стороны тянулись другие веточки, чуть тоньше, а из них другие и другие…
Голова пошла кругом. Перед глазами всё вдруг стало расплываться, из-за чего все нити слились в одно растекающееся по коже клеймо. Заражён. З, а р, а ж ё н.
— Как долго?
— Вчера вечером первые приметы были.
— Значит, ночью ты уже был болен. — кивнула самой себе девушка, пока в душе что-то медленно, но верно рушилось.
— Майя…
— И ты правда думал, что сможешь это скрыть? Ты…
Ньют замялся, высвобождая руку.
— Отодвинься лучше… Не факт, что у тебя есть иммунитет, ещё заразишься… — пробормотал он, одёргивая рукав обратно.
— А мне плевать. Слышал? Плевать. Потому что ты от меня какой-то Вспышкой не отвяжешься. Я тебя ни за что не оставлю, и не важно: больной ты, здоровый или вообще еле еле душа в теле. Ты мне обещал быть рядом, несмотря на любое дерьмо, в любых обстоятельствах и при любом раскладе, так вот знай, что и я буду. И если уж подохнем, то подохнем тоже вместе.
— Майя, мы не женаты.
— Но, если ты ещё помнишь, мы друзья! И я не позволю тебе преспокойненько ждать своей смерти, не надейся даже. Я не хочу терять тебя. И я сделаю всё, чтобы ты остался.
— Как я и думал. Сейчас все побросают всё, займутся мной, а как же Минхо? Это его сейчас ПОРОК для чёрт знает каких опытов использует, не меня! Сам разберусь, не маленький.
— Конечно все будут заниматься тобой, потому что, дурья башка, людям вокруг на тебя не плевать! Про Минхо никто не забудет, если мы задумаемся о том, что ты болен. Не строй ты из себя героя. Никому не нужна победа, в результате которой мы теряем самых близких людей. Такая победа паршивей поражения… Не отталкивай меня сейчас. Да, я знаю, мне не понять, через что тебе приходится проходить сейчас, но я хочу помочь.
Ньют горько усмехнулся.
— Если это вообще возможно…
Майя прикусила язык, сдерживая слезы. Врать, в надежде поддержать было просто нелепо. Но вдруг сейчас там, в ПОРОКе, прямо в эту секунду Тереза, которую они совсем скоро увидят, нашла лекарство?.. Вдруг?
Она вспомнила Уинстона, как ему было плохо тогда в Жаровне, какими мучительно долгими казались ему минуты и как он мечтал о смерти. Вспомнила шизов из торгового центра, из туннеля, их дикие кровавые взгляды, изрезанные тела и плешивые головы. Ньют не должен стать таким.
Беда так долго ходила вокруг да около, и вот она здесь. И она наконец не понимает, а в полной мере чувствует всю их обречённость и немощность. Ведь ничего сделать нельзя.
Ей захотелось прижаться к Ньюту, почувствовать, что он, а не чудовище, растущее внутри него, всё ещё здесь, рядом с ней, показать, что и она будет до самого конца рядом. Поплакать в конце концов. Но он же не позволит…
— И всё-таки не говори никому, хорошо?
— Ты думаешь, никто не догадывается?
— Пусть догадываются, но не говори. Майя я прошу тебя, просто сделай хоть раз то, что я прошу. Надо будет, я сам всё скажу.
— Я… Хорошо.
С плеч Ньюта как будто свалилась тяжелая гора, он выдохнул.
— Спасибо. Мне нужно сделать кое-что, оставь меня. Пожалуйста.
В руках у него мелькнула подвеска — они с Майей нашли её среди прочего барахла внутри парохода. Майя хотела её выкинуть, а Ньют забрал себе — сказал, вещица прикольная. Кулончик представлял из себя небольшую металлическую скляночку на потёртой верёвке. А Майя ещё тогда отшутилась, что будет свои любовные письма под сердцем у себя носить…
У самой двери на крышу её поджидала Райли. Они посмотрели друг на друга, и блондинка явно увидела, что Райли всё понимает. Без лишних слов, она заключила её в объятия. Воцарилось гробовое молчание.
А затем обе разрыдались.
План был далеко не безупречным, но в тоже время и идеальным. На чёткое обсуждение позиций ушло совсем немного времени, через минут двадцать все уже точно знали, где, когда, что и как они будут делать. И даже с учетом вероятностей. Что-то Майе это напоминало…
Ньют на обсуждение не вернулся.
В Город решили идти с наступлением темноты, когда Тереза будет возвращаться с работы. Галли, как человек, постоянно за ней наблюдающий, знал, когда и где её можно будет перехватить.
Томас, выглядевший ещё более напряжённым, чем обычно (видимо, предвкушал скорую встречу с девушкой и ужасался), отправил всех на моральную и техническую подготовку — они понимали, что у них будет время, пока Тереза будет у них «в заложниках», но какие-то вещи стоило подготовить заранее. Мало ли, выясниться что-то, что изменит разом всё. За Терезой шли не все: сам брюнет, Галли и Майя. Заметив поражённый взгляд Бренды, она едва удержала победоносный клич. А вот Лукас за неё не обрадовался. Райли же просто одарила её многозначительным взглядом всё ещё заплаканных глазок.
Майя бродила по комнате взад-вперёд и тщетно пыталась успокоить рой воспалённых мыслей в голове, когда Томас подозвал её к себе.
— Ты как? — спросил он, старательно избегая её взгляда.
— Нормально. — его вопрос Майю насторожил. Томас был похож на двенадцатилетку, который стесняется позвать девчонку погулять. — А что?
— Да нет, ничего… Послушай… Ещё раз повторить операцию?
— Да помню я всё. Ты показываешься Терезе, заводишь её в переход, отвлекаешь, Галли её перевязывает, пока я стою на страже, и мы тащим её сюда. — сдерживая раздражение, отчеканила она. Томас нервно кивнул.
— Хорошо, молодец… Теперь о главном. Мы с Лоренсом условились, что по нашему возвращению они в праве творить с городом всё, что угодно, а мы даём им некоторые сведения изнутри для того, чтобы всё получилось. Нам-то уже разницы нет… — вдох. — Но он всё ещё требует, чтобы здесь оставался кто-то из наших. Ну, чтобы была гарантия. Этому парню надо научиться доверять людям. — истеричный смешок. — Да и вообще, нужно, чтобы тут кто-то был, ну, Бренду с иммунами принять, когда вернутся, Хорхе…
