Существует. Вот, что делает.

— Кстати… — негромко начала Тереза, не поднимая на него глаз. — Спасибо за вчерашнее. Я прямо как на выпускной сходила.

Эта девушка в очередной раз оказалась гораздо смелее него…

— На твоём выпускном голосили чокнутые придурки, вроде меня? — Ньют нервно усмехнулся. Острить, чтобы себя не выдать — кажется, это становится его девизом.

Однако Тереза даже не улыбнулась и равнодушно пожала плечами.

— Не знаю. На мой выпускной я в полу-обмороке валялась дома с температурой под сорок, пока мама с новым мужем отдыхали на Карибах. — пояснила она на удивлённый взгляд парня.

— А твой брат?

Тереза фыркнула.

— Конечно, есть ему до меня дело. К тому же, он уже учился здесь.

Ньют понимающе кивнул. Нет, он-то на выпускном был, и потом растаскивал по домам своих пьяных друзей, но почему-то, он понимал её. Хоть в его семье он — важнейшая часть. Мама сорвалась бы с любого отдыха, если бы поняла, что её сыночек лежит дома и подыхает от жара.

Поэтому Тереза и так возится вокруг Минхо. Поэтому она, в отличие от Ньюта, знает, что нужно в таких случаях делать.

Он понимает, что у неё много скелетов в шкафах. Что она совсем не такая простая, как кажется на первый взгляд. И ещё он понимает — наверное, самое главное — она медленно приоткрывает двери каждого шкафа, чтобы он мог заглянуть.

Она ему доверяет. И, что странно, он готов ко всему, что она может сказать. Хотя, стоит ли ему чему-либо удивляться после вчерашнего?

***

Ньют понял, что Тереза стала частью. Всего сразу.

Их «компания» — он, Минхо и она — общались и подкалывали друг друга, как будто знакомы уже сотню лет, девушка вела себя раскрепощённо, открыто: смеялась, раздавала бегуну подзатыльники, посуду мыла и никого к ней не подпускала, объясняя тем, что они моют — всё равно, что пачкают, эффект тот же.

А Ньют как будто к этому привык. К тому, что в доме живёт кто-то, кого по идее быть не должно, но он есть. Нет, не он. Она. И в этом весь прикол.

Утром блондин просыпался, уходил в универ на весь день, вечером сначала сидел у себя, горбатясь над конспектами, а после все втроём готовили что-то на скорую руку (чаще всего дальше макарон или салата дело не двигалось, а всё ещё слегка обиженный Минхо еду за свои шиши отказывался покупать) и садились перед телевизором. Иногда смотрели, иногда нет, рассказывая у кого что случилось за день. Смеялись, убирались и расходились.

Но перед сном Ньют читал.

Так прошли два дня.

Наступило долгожданное воскресенье, позволившее Расселу проспать почти до полудня. А когда он наконец проснулся, первой мыслью стало осознание, что Тереза живёт у них неделю. Уже или всего?

С одной стороны, за эту всего-то жалкую неделю он испытал больше чувств и эмоций, чем, наверное, за всю свою жизнь. За семь дней. Семь чёртовых дней, заставивших его усомниться и в себе, и в том, как и чем он живёт. Мог ли он даже представить подобное неделю и один день назад? Но с другой, с более разумной стороны, Тереза находится рядом целую неделю, а он так и не знает её фамилии. Просто не интересовался, а она и не рвалась рассказывать. Они фактически скрывают её (потому что если вдруг придёт миссис Беннет, парням можно забыть о квартире. Хорошо ещё, если в суд не подаст), доверяют как давней подруге, но, если подумать, не знают ничего. Рассел уверен, что Минхо без понятия даже о истории с братом девушки. Хотя, и он-то знает всё только поверхностно…

Ньют вздохнул. История медленно проявляется, но ему не должно быть до этого дела. Он вообще не должен об этом думать так часто.

Но думает, и отрицать это уже глупо. Мысли о Терезе уже стали ежедневным ритуалом.

Брюнетку он по обыкновению застал на кухне. Девушка стояла у плиты помахивая в такт известной только ей мелодии лопаткой, а рядом с ней на тарелке лежала стопка свежеиспечённых блинчиков.

— Мне от макарон уже плохо. Ты же не против? — вместо приветствия сказала она. Ньют слепо кивнул и вдруг понял, как сильно он скучал по блинам. Даже странно.

И они получились отличные — чуть ли не лучше, чем он ел дома. (мамочка, прости). Схомячив чуть ли не половину всей стопки, Ньют — уже намеренно — перетащил учебники в гостиную. Тереза, конечно, может спокойно придти к нему, и не пустить её он не сможет, но он был уверен — тот факт, что он не прячется от неё и не сбегает куда подальше о чём-нибудь ей да скажет.

Девушка, кажется, тоже что-то с того раза поняла — разговора даже не начинала, на Ньюта старалась не смотреть, за что он был ей очень благодарен. Не сказать, чтобы ему уже не было неловко, но явно не так сильно, как в прошлый раз. Ни Тереза, ни он сам никак друг с другом не взаимодействовали, а значит кроме ощущения присутствия интересного ему человека, ничего его смутить не должно было.

Но примерно через час сидеть без дела ей надоело, и она, подсев к Ньюту, заглянула к нему в записи. Парень чуть напрягся, но решил ничего не спрашивать и поскорее закончить с этим. Однако, с приближением к нему брюнетки вернулась та самая тупость, при которой он едва помнит, кто он такой. Взгляд уткнулся в цифры, и где-то на периферии сознания медленно прокатилось перекати-поле. А ведь их пожалели, задали повторение начала первого курса — вообще ничего серьёзного!

Закусив губу, Тереза несколько раз перечитала пример и перевела взгляд на каракули Ньюта.

— Тут должен быть минус. — вдруг сказала она и ткнула в его ответ.

Ньют моргнул. Уставился на палец девушки и лихорадочно пытался понять, какой минус, где, и что это вообще такое.

— Погоди, ты откуда знаешь? — спросил он, когда наконец перестал тупить. Но минус всё-таки приписал.

Тереза опёрлась щекой на ладонь и лениво пролистала пару страниц его учебника.

— Знаю. Этот мой недо-брат тоже математик, для поступления ему вот эта вот фигня нужна была. Он больше месяца ничем другим не занимался. В итоге, из всех одиннадцати лет я помню только, как вот такое решать.

— И то, это уже высшая математика. Не школьная программа. — усмехнулся Ньют.

— Вот-вот. С одной стороны я типа умная, а с другой стороны, сейчас мне нужно дать минут сорок, чтобы я вспомнила таблицу умножения.

Оба негромко посмеялись.

— Значит, твой брат — математик? А ты его не поэтому так ненавидишь? — спросил Ньют, откидываясь на спинку.

— Ну, тебя, как видишь не ненавижу. — Рассел поспешно выпрямился, чтобы ненароком не свалиться со стула. Тереза слегка усмехнулась. — Но, это одна из причин, это однозначно. Он, кажется, в твоём универе учится… Лонг что-то там.

— Лонг-Айленд?

— Да! — щёлкнула пальцами Тереза.

— Как зовут? — оживлённо поинтересовался парень. Забавно будет, если окажется, что с ним на курсе учится настолько ненавистный Терезе человек.

Девушка заметно помрачнела. Даже при всей странности Терезы, Ньют убедился, что обида у неё очень серьёзная. Хотя он вообще не мог представить себе настоящую ненависть.

А Тереза может. Она же историк.

— Не важно. Вообще, ну его — учится и учится. Флаг ему в руки. — пробормотала она, отворачиваясь. Рассел продолжил смотреть на неё взглядом, которым в душе гордился — взглядом «Ты-ведь-всё-равно-расскажешь-а-если-нет-то-просто-станешь-кучкой-пепла». Да, в этом они с Терезой похожи…

Брюнетка продержалась почти минуту. Потом тяжело, даже как-то раздосадованно вздохнула и неохотно ответила:

— Эдисон. Томас. Знаешь такого?

Комментарий к Глава 7

М-да, не вышло у меня выложить в воскресенье вечером. Хотя нет, почему, всё получилось! Только на неделю позже, чем надо было…

Прошу прощения :3

Говорить, когда следующая глава не буду — может быть как завтра, так и через месяц.

Да, вот, кстати, тут это, сюжетный ПАВАРОТ, да, дальше будет “открытые дверей” и жара. Ждите :)

========== Глава 8 ==========

С Томасом Ньют стал общаться не сразу. Сначала всем было не до того — надо включаться в новый ритм, осваиваться, кто-то всё ещё отходил от выпускных гулянок. Ньют же сразу решил «увязнуть с головой». В отличие от Эдисона, который в первый же день собрал компанию и назначил день тусовки.