— И какой вывод?

— Я… — он помолчал. — Я…

—… Влюбился, милый мой. Влю-бил-ся. — усмехнувшись как-то умилительно-насмешливо, закончил за него Минхо.

А Ньют почему-то улыбнулся.

Влюбился.

Он влюбился.

Влюбился в Терезу.

Чёрт, что же творится-то такое…

Улыбка сползла с его лица, возвращая на душу чувство ещё более паршивое, чем было. Ну, влюбился, флаг тебе в руки, очень вовремя понял! Если влюбился, то что тогда прогнал? Надо было действительно послать Томаса на все четыре стороны, обнять Терезу и не отпускать её никогда. Нет, ему надо всё делать правильно, по совести.

Да к чёрту! Откуда это вообще в нём взялось? Любовь притупляет все остальные чувства, завладевает и начинает управлять, влюблённые в принципе здраво рассуждать не могут. Не должны.

Значит, он неправильный влюблённый.

— Да что б тебя… — вырвалось у Ньюта. Издав что-то среднее между измученным стоном и просто невнятным бормотанием, он спрятал лицо в ладонях, а вскоре ощутил поддерживающие хлопки по спине. — Ну почему же такая хрень-то со мной происходит?

— А потому что ты сам эту хрень творишь. Сам себя накручиваешь. Проще надо быть, тогда и всё вокруг станет проще. Как только почувствовал что-то не то, сразу надо было бежать ко мне разбираться. А ещё лучше, к Терезе.

— Ага, и как бы я выглядел? Она бы меня послала!

— Ты за неделю уже забыл, кто такая Тереза? Она, даже если бы ты ей был противен, вряд ли бы тебя послала. А ты ей точно не противен…

— Хорош меня утешать.

— Ты не только склеротик, ты ещё и слепой, видимо.

— Что?

— Ничего. — Минхо убрал руку. Выглядел он не особо довольным.

Ньют тяжело вздохнул, и в комнате повисла тишина. Рассел пустым взглядом уткнулся в шероховатую поверхность стола, слегка постукивая по ней пальцами. Где-то на фоне монотонно тикала стрелка часов.

— Знаешь, на твоём месте я бы сейчас побросал всё и шёл к ней.

— К чему это, интересно, приведёт? — блондин горько усмехнулся.

— Ну, не проверишь, не узнаешь.

— Нет… Нет. Нет. — он снова замотал головой. — Так нельзя, это непр… — прикусил язык. — Так не бывает. Всё равно. Ну не в сказке мы живём.

— Знаешь, я фильм смотрел, там совершенно незнакомые люди в одной квартире провели часов девять максимум. Влюбились. Сначала тоже как ты: «Нельзя, невозможно, неправильно». А потом всё поняли. И в конце они вместе. И это только одна, в хорошем смысле, ночь.

— Прекрати, пожалуйста. Не смогу я… — Ньют махнул рукой. — Не понять тебе. Уж прости.

— А мне-то что? Твоя жизнь, твои проблемы. Делай, что хочешь. Что считаешь правильным. — желчь, прозвучавшая в последнем слове кипятком обожгла кожу.

Оба снова замолчали. И хотя Ньюту очень хотелось, чтобы Минхо кричал, даже ударил его разок-другой для трезвости, он никак бегуна не провоцировал.

Всё-таки, он ему благодарен. Даже очень.

— Раз уж у тебя всё так вот сразу, скажу сейчас. Так сказать, чтоб добить. — неохотно начал Минхо. Его голос буквально растёкся по воздуху, медленно поглотив в себе вакуумную тишину. — Я ведь съезжаю.

Ньют просто выпучил глаза.

— Куда это?

— На новую квартиру. Нашёл недалеко от стадиона. У нас в следующем году сплошные выезды начинаются, меня месяцами в городе не будет. Короче, странное расписание. А так и тебе спокойней без меня, да и я давно собирался. Хоть женюсь наконец, а то задолбался уже в разных концах города жить…

— С кем? На ком? — продолжал недоумевать Ньют.

— На девушке моей.

— У ТЕБЯ ЕСТЬ ДЕВУШКА?!

Минхо театрально надул губы.

— Что за удивлённый тон? Нет, если ты на что-то надеялся, то прости меня, Ньют, ты парень хороший, но моё сердце принадлежит ей…

— И давно у тебя девушка? — перебил его блондин, хотя и слегка улыбнулся.

— Уже три года как.

— СКОЛЬКО?!

Азиат вскинул брови.

— Да что ты вопишь-то так?

— Погоди, ты хочешь сказать, что ты привёл сюда Терезу, кокетничал с ней, и всё это время у тебя была девушка?!

— Не ревнуй. — хихикнул тот. — Слушай, этот мелкий флирт никто кроме тебя всерьёз не воспринимал: ни я, ни, тем более, она. Потому что…

— Но если ты упросил меня оставить её не для того, чтобы приударить, тогда зачем?

— А вот тут нам следует возвратиться к вопросу, почему именно я — твой лучший друг. — произнёс Минхо и, коварно улыбнувшись, сложил руки на груди, ожидая реакции блондина.

— Только не говори… Не говори, что ты её оставил, чтобы свести нас вместе.

— Бинго! — парень хлопнул в ладоши. — Ну, ладно, почти бинго. Не смотри на меня такими глазами. Я позвал её, потому что мне стало её жаль, и я хотел помочь. И я так и планировал делать, но мозги у меня есть, я не собирался всё это затягивать. А потом я заметил кое-что, что между вами двумя — не спорь — проскочило, и подумал, что можно убить двух зайцев сразу. Так что, поблагодари меня за заботу, и не забудь на свадьбу позвать, я всем расскажу, что если бы не я, вы бы не нашли друг друга.

Ньют уже устал удивляться, поэтому ничего кроме как просто покачать головой он сделать не смог, пусть в глубине души скандальчик хотелось закатить. Но Минхо в своих, казалось бы, абсурдных и детских намерениях, был настолько искренним, что на него даже не получилось разозлиться. Вместо этого он почувствовал новый прилив теплоты и благодарности.

Ему будет не хватать Минхо. Он и правда его друг.

Их сделала друзьями Тереза.

— Когда уезжаешь?

— Где-то через неделю. Может меньше.

— А ты в день отъезда сказать мне не мог?

— Не злись ты, я тебя жалел. Видел бы ты себя со стороны… — он стал серьёзным. — Подумай, пожалуйста. И сделай что-нибудь значимое наконец, что-то для самого себя, пока ещё не стало действительно поздно.

***

Выйти из зоны комфорта, даже если она уже перестала таковой быть, очень тяжело, Ньют это по себе знал. И как бы ему не хотелось перевернуть весь мир, чтобы вернуть Терезу, руки не слышались. Голова не слушалась. Он продолжал терзаться, хотя вроде бы уже всё давно соединилось.

В нём как будто проснулся маленький герой какого-то фильма, который, размахивая ручками, кричал о том, что надо поднимать свою задницу и делать. Но он был настолько маленький, настолько сам в себе неуверенный, что эффекта почти не было.

Надежда внутри Ньюта медленно угасала. Где ему искать Терезу? Томас ему горло перережет, если он заявиться к нему с такой просьбой. А тогда как?

И теперь он лежал на застеленной кровати, (уже привычно) смотрел в темный потолок, вместо овец считая на нём полосы света от проезжающих мимо машин. Сначала полоса поднималась по стене напротив, потом проскальзывала по потолку, на секунду тормозила прямо на уровне глаз Ньюта, и скрывалась. Полосы были то желтоватые, то белые, и, несмотря на то, что было почти три часа ночи, их было много.

Спать не хотелось совсем. Полоски считать ведь гораздо интереснее. А главное, разумнее.

На разум ему, кажется, отныне наплевать.

К полю зрения подползала новая полоска. Ньют уже мысленно произнёс: «Двадцать девять», когда потолок вдруг озарил яркий-яркий свет, и полоска пропала. В эту же секунду над ухом раздалось противное жужжание.

Ньюту пришлось привстать, чтобы посмотреть, кому он там в три часа ночи понадобился. На дисплее телефона сияло одно непрочитанное сообщение. От Томаса.

Нахмурившись, Ньют ввёл пароль и тут же ему высветилось три простых слова.

Томас:

Я тебя ненавижу.

Ожидаемо, конечно, но Ньюта это всё равно поставило в тупик. Что ответить, он не знал. И тут подряд, как будто ему ответ в принципе не особо нужен, стали приходить новые сообщения.

Томас:

Ты понимаешь, что ты, придурок, сделал?

Томас:

Ты просто взял моё доверие и на моих глазах спустил его в унитаз