В памяти, как назло, выплывали воспоминания о Дине, его улыбке и сильных руках. Руки Алана тоже были сильными, но… другими. Что он скажет ей, когда она выйдет? Эйлин замешкалась, взглянув на красавицу в зеркале. Еще и это. Она запахнула длинный теплый халат, открыла дверь и вздохнула с облегчением. В комнате никого не было.

Она переоделась и только протянула руку за амулетом корректировки внешности, как теплые руки обняли ее за плечи.

— Алан, — она повернулась в его руках и уткнулась носом чуть ниже ключицы.

— Кэтрин принесла завтрак, — он поцеловал ее макушку.

Так приятно было ощутить себя защищенной. Так давно этого хотелось. Слишком давно — так, что женщина боялась поверить. И было в глубине еще что-то непонятное. Обо всем этом придется ему сказать. Вот только она наберется смелости. И сил. И позавтракает!

Когда он сказал, что у нее грустный взгляд, Эйлин легко отговорилась усталостью, и дальше они разговаривали уже о работе. Это было легко и интересно обоим.

«Наверное, у нас получилась бы отличная семья, — подумала Эйлин. — Я должна сказать ему „да“, конечно, если он спросит. Это будет правильно, и для детей — тоже».

В окно стукнулась сова, и Алан впустил ее вместе с порцией морозного воздуха. Птица протянула ему лапу.

— Я должен срочно быть у дяди… — разочарованно вздохнул мужчина, прочитав короткое письмо.

— Я буду ждать, — Эйлин поднялась из-за стола и поцеловала свежевыбритую щеку. Ее тут же крепко прижали к груди.

— Я вернусь так скоро, как только смогу. Эйлин… — выдохнул он и приник к ее губам. Поцелуй был бы идеален, если бы он еще придержал пальцами ее затылок… Но Далтон аппарировал почти сразу, не дав ей вымолвить ни слова.

О чем она думает? У нее еще одиннадцать ночей впереди, и к каждой надо готовиться. А еще никто не отменял занятий — до Рождества их осталось четыре, — тогда она сможет позволить себе хотя бы выспаться. Хорошо, что самый сложный ритуал позади, но все же. А сейчас надо проведать детей. И придется ли что-то объяснять Кэтрин? Не хотелось бы ее потерять…

Отоспавшись хорошенько, Северус отправился в Чертоги Разума. Ему хотелось опробовать там свою анимагическую форму. Кто бы мог подумать, что принять ее оказалось для него так просто? В прошлой жизни ему это так и не удалось. Или надо было искать и пробовать дальше? Но прежде всего надо было разобраться, что в приготовленных им зельях могло дать такой эффект. Северус привычно расположился в любимом кресле и погрузился в книги. Через пару часов результат его изысканий под заголовком «Зелье для стимуляции анимагической формы» был почти готов. Мужчина привычно фыркнул на все молодеющее отражение в зеркале и услышал почти такой же звук.

— Аш, — улыбнулся он другу.

— Северус, — ответил фестрал. — У тебя новый запах? И новые глаза?

— Запах, говоришь… Ну познакомься, — и мужчина обратился.

— Хорош! — одобрил фестрал и тут же потребовал: — Давай рассказывай.

Как и ожидалось, приятель Снейпа… оборжал. В буквальном смысле. Дважды. Особенно когда тот рассказывал про домогательства котов. И когда возмущался своим белым цветом.

— Это ты-то — темный маг?! Не смеши мои кости! С твоим желанием всех защитить, с твоими клятвами, с твоей неугомонной совестью? Кого ты хочешь обмануть — неужели себя? Не меня, нет, думаю, меня ты для этого слишком уважаешь.

И снова ржал… Пока не вытащил его в реальный мир. Так что у мальчика, проснувшегося, наконец, в своей кровати было о чем подумать… в том числе о самоуважении. То, что Аш ни одного звука не произносит зря, он понял уже давно. Кстати, а что там с глазами? Пришлось вставать, умываться, одеваться… в темпе моряка по тревоге, вспомнил он Дина.

В зеркале отразилось все то же самое… а, нет, вот оно: словно всплыл тонкий, едва заметный золотистый ободок вокруг радужки. Вздохнул спокойнее: не заметят. Разве что мать. Как раз слышен на кухне ее голос. Мальчишка скатился с лестницы и в два прыжка достиг кухни и, обняв по очереди мать и няню, уже уплетал завтрак за обе щеки. Обе женщины, до этого напряженно смотрящие друг на дружку, вздохнули и расслабились.

«Ничто так не успокаивает женщину, как хороший аппетит любимого ребенка», — молча улыбнулся Северус, которого одновременно потрепали по голове и погладили по плечу.

— Прости…

— Это ты меня прости, Кэти!

— Фа фто? — осведомился мальчик, на что женщины, не сговариваясь, ответили:

— Тебе это не будет интересно.

И улыбнулись уже друг дружке.

Доев, он спросил, не нужна ли кому его помощь, и когда мать ответила «да», ушел за ней.

До обеда они варили новое зелье и готовили пентаграмму, а после им завладела сестричка, которой Северус сначала читал сказки, потом просто рассказывал о хищных кошках, пока она не уснула. К знакомству с гепардом ребенка надо было подготовить заранее. Мать вот чуть удар не хватил, когда он обернулся, хоть и предупредил ее. Правда, она объяснила это тем, что никак не ожидала подобного так рано, мол, анимагии обучаются после семнадцати-восемнадцати лет, и чаще всего что-то удается только после совершеннолетия волшебника. Но когда гепард ткнулся носом в ее ладонь, вздрогнула. И этот запах… Странно и смешно — он был похож: что у тех двух котов, что у кондуктора «Ночного рыцаря», что у матери. Хорошо, что он теперь понял, как пахнет страх…

Хотя надо отдать матери должное — она таки осмелилась его погладить, а когда он замурлыкал в ответ, и вовсе осмелела. Приятно, когда тебя чешут за ухом, оказывается. Он вздохнул, вспомнив о Ричи. Надо бы наладить контакт.

Вернуться в Чертоги удалось, когда к матери пришли ученики. И только с третьей попытки: очень надо было пронести с собой спертые у Лича артефакты — те самые кольца. Удалось это лишь с помощью Аша. Зато результат оказался прекрасным: выяснилось, что магическое поле, создаваемое кольцом с морионом, полностью открывало разум носителя тому, кто его окольцевал. Шедевр! Северус тщательно перенес рисунок плетений в гримуар. Второе кольцо проанализировать он не успел, но и этого уже могло хватить. При небольшой доработке можно будет сделать так, чтобы клиент снять кольцо не мог. И еще возникла парочка мыслей…

Тощая рыжая кошка не единожды «выходила на разведку»: Северус уже знал большинство маршрутов министра и мест, где тот бывал, несмотря на то, что тот пользовался аппарацией. Это как раз было отличным показателем того, что именно это место тот прячет. А определить координаты аппарации по остаточному полю было несложно благодаря найденной в библиотеке Чертогов таблице авторства Гризельды Марчбэнкс — ну кто бы мог подумать! Если удастся, обязательно надо будет поблагодарить, решил Северус.

Доработанное зелье невидимости прекрасно держалось на нем как под обороткой, так и при окончании ее действия. «Слетало» все только на анимагической форме, и тут уже было ничего не поделать. Зато план понемногу выкристаллизовывался. Оставалось точно подогнать все детали, продумать запасные варианты, избавиться ото всех слабых мест. А пока… пока министр побудет немного рассеянным. Эманаций артефакта, который завтра уже окажется в кабинете, точнее, под любимым креслом, хватит месяца на четыре минимум. Очень слабый артефакт, благодаря чему совершенно незаметный и очень емкий. Он хорошо использовал идею, появившуюся однажды в одной из записок на рабочем столе: «Ищи силу в слабости».

Собрав нужные травы на укрепляющее зелье для матери, Северус вернулся домой. Мать уже снова была в подвале. Он оставил необходимое на ступеньках и ушел, как и договаривались, ночевать к няне: можно было успеть немного побоксировать с отцом. Какой-никакой, все же партнер, хоть и много слабее. Он старался не показывать особого превосходства над ним, замечая, как тот стареет.

— Северус, да ты все растешь! — и вот он уже пожимал крепкую жесткую ладонь няниного брата.

— Позанимаемся? — спросил он тут же.

— Да вы хоть бы поговорили сперва, чая выпили, — возмутилась было Кэти вслед двум спинам, удаляющимся в домашний спортзал.