Снейп сообщал, где находятся его вещи, а также то, что директор уже на посту. Между строк сквозило недовольство тем, что он не забрал все раньше: оказывается, директора не было несколько дней. Что ж, чего не знал, того не знал, иначе поторопился бы.
Какая злая ирония в том, что единственный, кому Ремус теперь мог довериться — его бывший злейший враг. Мог ли он подумать, что когда-нибудь будет так сильно зависеть от него? Верить до конца тоже было… странно. Да и бывший ли враг-то? Что, если он уже сдал его директору? Но тогда зачем было собирать вещи? Приманка?
Он автоматически побрел в сторону дальней теплицы, благо от леса она была не так и далеко. Когда дверь в теплицу оказалась в зоне видимости, он остановился, огляделся и присел на поваленный ствол, даже не отряхнув его от снега. И тут же вскочил: в двух шагах от него стояла… очень красивая женщина.
«Скитер! Но как? Откуда? — пронеслось в голове. — Кажется, я попался».
Еще никому не удавалось приблизиться к нему столь бесшумно.
— Вечер добрый, — чуть язвительно поздоровалась с ним журналистка. — Да не дергайтесь вы так, мистер Люпин… Я вам не враг. По крайней мере, не собираюсь им становиться.
Люпин прокашлялся, но голос все равно немного подвел.
— Почему? И чем докажете?
— Вам же нужны ваши вещи, если я правильно понимаю. Я могу их вам принести.
— Откуда вы… — Люпин прервался, увидев, как Скитер вскинула бровь тем самым непередаваемым и знакомым способом. — Снейп?! Под обороткой?
— Вы спятили? Он сейчас отработки принимает.
— Отку… — завел было ту же песню Люпин, но тут же сообразил и махнул рукой. — А. Журналистка.
Рита гордо вскинула голову.
— Что я буду должен за это?
— И это говорит мне гриффиндорец?! — Скитер усмехнулась. — Но вы молодец, в ситуации ориентируетесь. И в сообразительности вам не откажешь, тормозите, правда, немного, но это не страшно. — Она с удовольствием понаблюдала, как целая гамма чувств сменяется на лице бывшего профессора, и продолжила: — Я хочу получить от вас всего лишь ответы на пару вопросов. Правдивые. Не для печати.
— Не для… Только если поклянетесь, что вы не используете это для…
— Конечно, использую. Как и вы. Но о том, что сегодняшняя наша встреча и переданная на ней информация останется тайной для всех без исключения, мы поклянемся. Оба. Поверьте, журналисты, если им нужно, прекрасно умеют держать язык за зубами. Особенно если собираются еще пожить.
Люпин замер, вытаращив глаза.
— И вы… не боитесь?
— Кого, вас? С чего бы?
— Вы слишком смелая женщина, мисс Скитер.
— Не говорите ерунды. Я — профессионал.
— Я — оборотень.
Люпин сделал паузу и приготовился наложить звуконепроницаемый купол, но, к его немалому удивлению, он не понадобился.
— А! Так это вы тот самый оборотень, который блестяще окончил Хогвартс? Как интересно! Дайте слово, что как-нибудь мы с вами обязательно побеседуем, когда все образуется.
— Э?.. — Люпин был уверен, что «все образуется» — это определенно не про него. А еще он был уверен, что Скитер должна была завизжать и унестись прочь, к границе антиаппарационной зоны. А еще в том, что он и его проблема известны всем и каждому, но почему тогда?.. Или она его зачем-то разыгрывает?
— Вот только не надо изображать оскорбленное достоинство от того, что ваше лицо мне не знакомо. И имейте в виду, что ваша природа у вас на лбу не написана.
— Но… А как же имя?
Рита посмотрела на него, как на идиота.
— Полагаете, я должна ежевечерне повторять имена и род занятий всех, — Рита чуть задумалась, — выпускников Хогвартса? Всех оборотней Англии? Не поверите, Люпин, в магической Британии есть всего десятка два имен, известных всем, и ваше среди них не числится.
Глядя на растерянность Люпина, Рита решила, что, кажется, верно ее истолковала.
— Вы что, действительно думаете, что, едва вы представитесь, все сразу все про вас поймут? Что за самомнение?
— Но почему тогда…
— Тогда что? Это уже любопытнее…
— Почему меня так принимают… все?
Рита критически окинула его взглядом.
— Держать себя в порядке не пробовали? Мантию чистить, брюки гладить, щетину вовремя брить? Нет, не слышали?
После горестной тирады оборотня о том, как он однажды пробовал, но это не помогло, и попытки ее разжалобить взглядом побитой собаки, она рассердилась.
— Что значит «однажды»? Я сказала не привести себя в порядок, а держать! Вы разницу понимаете?
Люпин забормотал что-то насчет денег. Скитер презрительно поморщилась.
— И это говорит мне бывший староста, если мне не изменяет память? Простейшие бытовые заклинания вы, конечно, считали уделом барышень, когда учились? Ваши обноски — ваше знамя? Вам они дороги именно в таком виде? Модификацию стазиcных чар для неживых предметов не изучали — сколько она действует?
— В среднем, от года до двух, — Люпин почувствовал, как пылают его уши. Давно ему никто так доступно не объяснял, какой он непроходимый идиот.
— Давайте-ка клятву уже, у меня, к сожалению, сегодня не так много времени, — Рита стояла совсем рядом, как ни в чем не бывало.
Она оценила выражение лица собеседника и скомандовала:
— Формулировать буду я. Повторяйте.
Когда клятвы были даны, она легким шагом направилась в сторону теплиц, а Люпин остался наблюдать и недоумевать. Вскоре она появилась, неся в руке уменьшенный сверток. Вещей было совсем мало, но комментировать она ничего не стала, а просто передала их ему в руки. Он взял сверток и выжидающе уставился на нее.
— Первый вопрос: что связывает вас с Северусом Снейпом? — она присела рядом, взмахом палочки сделав себе мягкое сиденье из коры и пары сучков того же ствола.
Люпин вздохнул, поерзал на сучке, который не догадался сразу убрать, а сейчас было вроде и не к месту, и начал… почти исповедоваться.
Рита вела себя профессионально: никаких ахов и охов, стопроцентное внимание, редкие вопросы, помогающие прояснить картину. Которая, увы, складывалась довольно удручающей. Несколько раз ей даже хотелось брезгливо отстраниться от интервьюируемого, но она справилась. Второй вопрос, про Поттеров, естественным образом стал продолжением первого, а Люпин вдруг ощутил странное облегчение.
— Знаете, э-э, мисс Скитер, я никогда еще об этом не говорил ни с кем…
— И правильно делали, — по-деловому одобрила Рита, и Ремус понял, что сюрпризы с ее стороны еще не закончились.
Скитер сидела почти плечо к плечу с ним, иногда даже немного опираясь, и была, кажется, глубоко погружена в свои мысли. Наконец он решился:
— Вам… действительно не страшно?
Она вздохнула и повернулась к нему.
— Вы где-то видите луну? Или думаете, я не в курсе, что полнолуние уже прошло? Или хотите испугать меня Запретным лесом, наиболее опасная часть которого вовсе не здесь? Да, я знаю, где это.
— Просто когда люди узнают о… моей проблеме, то ведут себя совершенно иначе, — Ремус непроизвольно скривился, вспомнив свой не так чтоб обширный, но печальный опыт.
— Пф… Я одно время прекрасно общалась с одной семьей. Серия очерков об охотниках за растениями в самых труднодоступных местах Шотландии, — она снова смерила его взглядом. — Не думаю, что вы читали. Но мы и сейчас переписываемся, изредка, конечно. Под Рождество я навещаю Мод и ее малышей, они славные, — Рита улыбнулась своим воспоминаниям.
У Люпина в очередной раз расфокусировались глаза, и ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное, хлесткое, чтобы… хотя бы просто привести его в чувство.
— Никогда не думала, что маг-оборотень, который по природе своей должен быть настоящим образцом брутальности и мужества, может быть таким тряпкой. Может, вас какой-то больной покусал?
— Как вы можете смеяться над… над таким несчастьем? — только и мог возразить Ремус.
— А что, я должна обнять и плакать? — Рита начинала злиться по-настоящему. — Мне вас нисколько не жаль, но и вовсе не до смеха. Мне противна ваша мягкотелость! В любой стае вы будете парией, потому что сами так решили. Так для чего вы заканчивали Хогвартс с отличием? Для того, чтобы нигде не работать и раз в месяц выть на луну о своей загубленной жизни?
