Дамблдор не торопился с выявлением нового сильного мага: для начала стоило самому подстраховаться, поэтому с самым интересным возрастом, в котором находился Избранный и его неожиданно расширившееся окружение, вызвался поработать лично. Что ж, объяснять он умеет, а Фоукс прекрасно исполнит свою роль, немного изменив свой внешний вид, если с ним договориться. Правда, в последнее время феникс почему-то начал капризничать.
Именно из-за того, что уговорам фамильяра директору пришлось посвятить несколько дней, факультатив по Защите у третьего курса был одним из последних. Дабы не тратить свое драгоценное время, директор собрал сразу все факультеты в одном из залов. Заодно удобно было посмотреть на все взаимоотношения между факультетами, что тоже было немаловажно.
Когда он вошел в зал, дети вели себя спокойно: переговаривались, шушукались, кто-то смеялся. Никто не конфликтовал. Гриффиндор и Слизерин разделял дружелюбный Пуффендуй. Погруженные в собственные мысли когтевранцы как обычно стояли чуть в стороне.
— Что вы знаете о заклинании вызова Патронуса? — спросил директор после приветствия, и лес взметнувшихся рук показал, что третий курс пришел теоретически подготовленным. Даже Гриффиндор. Ну… ладно.
После небольшой, но содержательной беседы он рискнул спросить, есть ли у кого-то вопросы об этом, и с удивлением отметил, что на этот раз руку не поднял никто. Даже Гермиона Грейнджер.
— Ну что ж, раз вы такие эксперты в области теории…
А, вот, наконец-то…
— Конечно, мисс Грейнджер, — Дамблдор благосклонно кивнул.
— Директор, — девочка встала, — вопросов на самом деле очень много, но сначала очень хочется попробовать практику. Спасибо.
И села. Директор увидел, что некоторые ученики едва не зааплодировали. Даже Слизерин! Нет, зря он поставил весь поток разом, неудобно наблюдать, глаза буквально разбегаются… Но пришлось начинать практику. «Все-таки, наверное, надо хотя бы иногда работать с детьми», — подумал Дамблдор, глядя, как незнакомая ему девушка с Когтеврана что-то втолковывает радостно кивающей Лаванде Браун, а мисс Гринграсс обсуждает с мисс Боунс движение палочки.
Поттер и Малфой, изображая из себя опытных, помогали всем, до кого могли дотянуться (Малфой — до кого хотел). У Гермионы, которая предпочла работать самостоятельно, все время получался довольно устойчивый светящийся шар, иногда с хвостом, который постепенно начал становиться все более плоским и похожим на щит, только выпуклый с двух сторон. Девочка чуть не плакала, пока ей на ухо не шепнул что-то Финниган.
Гарри увидел, что подруга смотрит на свой Патронус совсем другими глазами, и тоже заинтересовался.
— Летающая тарелка! Гарри, Шеймус заметил, что мой Патронус очень похож на летающую тарелку!
— Вот это номер… — округлил глаза Гарри. И правда было похоже. — Инопланетная цивилизация нас спасет!
— Не знаю насчет цивилизации, однако надеюсь на острые края… Как ты думаешь, у них хорошо получится отрезать этим тварям головы? — улыбка девочки стала непривычно хищной. Гарри оценил.
— Наверное… А если еще подкрутить…
— Имеешь в виду, чтобы он еще вращался? Надо подумать…
Под конец занятия на удивление директору светящиеся облачка разных размеров получились у всех. Даже у Крэбба с Гойлом. Ну а что? Стимул-то был, еще какой! Точнее, много стимулов продолжало патрулировать границы школы. Когда у Невилла Лонгботтома выросло что-то, напоминающее пасть дракона, только явно растительного происхождения, директор заинтересовался и о чем-то долго с ним разговаривал.
Драко внутри себя аж подпрыгивал — так хотелось ему похвастаться своим гиппогрифом. Он даже имя ему придумал: Гром. Но вылезать вперед было не по-слизерински, так что приходилось терпеть. Однако, когда к концу занятия директор объявил, что вот сейчас всем покажут, как надо делать настоящие телесные Патронусы, рука поднялась сама. Вперед Поттера. Тот, кстати, сидел тише воды, ниже травы, и Драко, если честно, очень даже его понимал.
То, что Драко Малфой первым вызвался продемонстрировать свой Патронус, директора насторожило. Он вопросительно посмотрел на Гарри, но мальчик сидел, опустив голову, и не поднимал на него глаз. Под ложечкой у директора возникло нехорошее ощущение… Он кивнул Драко — а что еще оставалось делать?
И весь курс залюбовался шикарным светящимся Гиппогрифом.
Внутри у директора словно что-то оборвалось.
— Поблагодарим мистера Малфоя за прекрасную демонстрацию! Два… — его голос едва не пустил петуха, — двадцать баллов Слизерину… М-мистер Поттер?..
Гарри вздохнул.
— Экспекто Патронум!
Профессор Снейп, не изменяя черному цвету, совсем как настоящий, только окутанный светящимся ореолом, пронесся по классу и вылетел в коридор.
После молчания тишина буквально взорвалась возгласами, в которых чрезвычайно сложно оказалось вообще что-либо разобрать.
— Фоукс, — прошептал директор. — Экспекто патронум, — выдохнул он в полный голос и, уцепившись за фамильяра, покинул класс.
Нужно было хотя бы прийти в себя. Все оказалось слишком неожиданно даже для него. Особенно для него…
Гарри чувствовал себя не особо здорово — ему предстояли объяснения со своим факультетом. Однако, к его удивлению, первым к нему подошел Малфой. И первым — снова! — протянул ему руку, которую Гарри на этот раз горячо пожал.
Слизеринцы и гриффиндорцы продолжали смотреть друг на друга, пока Ханна Аббот не подошла к Невиллу Лонгботтому, чтобы тоже пожать ему руку…
— Слизерин поздравляет Гриффиндор с успехами в создании Патронусов! — прокомментировал Майкл Корнер. — Мой мир… о нет, наш мир никогда не будет прежним!
— Молодец, Поттер, — Тео Нотт хлопнул Гарри по плечу и тут же хохотнул. — Завтра зельеварение. Слизерин с тобой, если что.
— Спа… спасибо, — шаркнул ножкой Гарри, разозлившись и решив, раз уж так пошло, эпатировать всех подряд.
Нотт изобразил стеклянный взгляд и отошел, а расхохотался чуть позже и… показал Поттеру большой палец.
На удивление спокойно вел себя… Рон Уизли: сидел за партой, поглощенный какими-то расчетами. И на вопрос, все ли у него в порядке, ответил только, что пытается определить, какой у него может быть Патронус. Мол, может, вообще не стоит стараться — если у него вылезет кто-то вроде Снейпа, он этого точно не переживет.
Сочувственный взгляд старого приятеля порадовал Гарри гораздо больше, чем ожидаемый скандал, да и весь факультет, благодаря Нотту вспомнивший, что предстоит Гарри завтра, смотрел на своего «героя» уже немного иначе.
— Гриффиндор приносит своему лидеру соболезнования по поводу того, с чем его поздравлял Слизерин, — продолжил Корнер, явно обнаруживший в себе талант комментатора.
— Приходите посмотреть, что завтра получит Поттер от профессора Патронуса, — рявкнул наконец Уизли, и впервые за многие дни был поддержан… Всеми.
— И рискните прокомментировать, — сверкнула глазами в сторону Корнера Гермиона, и тот немного стушевался.
— Мужайся, Поттер! — подбадривали Гарри едва ли не все покидающие класс, и самым трудным для него оказалось все это время держать озабоченно-грустную мину, вместо того, чтобы вволю насмеяться.
Уже к вечеру по школе поползли самые фантастические истории про то, как Снейп спас Гарри Поттера то ли от бешеной собаки, то ли от Пожирателей, то ли от Того Самого. Последнее словосочетание, кстати, Гарри запустил лично, заодно поклявшись говорить правду и ничего, кроме правды. А уж как кто понял, что именно значит словосочетание «того самого» — определенно не его забота, решил он. Проходившие рядом, конечно, совершенно случайно, Малфой с телохранителями оценили это как удачный приступ слизеринства, но внимание акцентировать не стали.
На уроке зельеварения Поттер получил всего лишь одно предупреждение, что если он и дальше будет заниматься спустя рукава, то его Патронус будет выполнять немного другую функцию, а именно — учить его зельям. Дополнительно. Гарри с трудом сдержал улыбку и выдохнул.
