Каминные переговоры тоже легко подслушать. Значит, надо как-то пробраться домой. Но Драко совершенно не представлял, как это можно сделать. Он уже сотню раз обругал себя за то, что не взял переговорное зеркало — ему, видите ли, не хотелось, чтоб его лишний раз контролировали. Знал бы, что случится такое, ни за что бы не отказался.
Гарри в это же время вел весьма оживленную переписку с кузеном, сидя в самом дальнем закутке школьной лаборатории, пока профессор шипел на близнецов Уизли, Лонгботтома и какого-то паренька с Пуффендуя, дружно надраивающих лабораторную посуду. И ладно бы котлы, с ними все было более-менее просто, но вот флаконы с узкими горлышками были той еще засадой.
Гарри хмурился: отработка продлится долго, а значит, у него останется совсем мало времени на общение со Снейпом. Хорошо хоть, они успели все обговорить до того, как пришли наказанные ученики, когда профессор вернулся и отослал Малфоя. И просто отлично, что он поддержал идею Гарри все-таки попробовать подключить если не Дурслей, то тетю Марджори — обязательно.
Над бедовой головушкой Сириуса Блэка сгущались немаленькие тучки, и, хотя они были вполне безопасны для его жизни, Гарри не был уверен, что подействует на крестного сильнее: тетя Мардж или дементоры. Надеялся он на одно: сбегать еще раз крестному определенно будет неповадно. Тетя воспитывать умеет…
====== 13. Весь мир – театр ======
Комментарий к 13. Весь мир – театр Уважаемых читателей (некоторых!) убедительно прошу перед тем, как кидать незнакомые слова в ПБ, проверить в поисковике – поди, такие все же существуют? Слово “став” бросили мне уже 6 раз! И слово “манор”, хотя есть разночтения, но русификация именно через “а”.
Уважаемая Алина Витальевна! Большое спасибо вам от автора и от ее Музы за печеньки! )))
Неделя для Гарри промелькнула, как будто ее и не было: переписка с Дадли, «отработки» с приготовлением «бульдожьего» оборотного, причем в последние два дня в лабораторию зельеварения ухитрилась пролезть еще и Гермиона, нарочно запоров зелье на занятии и вызвав этим когнитивный диссонанс у всех присутствующих.
К неудовольствию Снейпа, пришлось припрягать Грейнджер к основному процессу и тратить время на объяснения. Однако злость профессора быстро испарилась благодаря то ли умоляющим взглядам Поттера с подругой, то ли небывалой молчаливости и знаниям Грейнджер, то ли тому великому тщанию, с которым оба подростка готовили ингредиент за ингредиентом.
Еще бы, это ведь не обычная практическая работа, а залог безопасности живого человека! Больше ничем и не нужно было мотивировать их усердие, Снейп это отлично понимал. Он быстро осознал, что наблюдение за стараниями этих двоих доставляет ему настоящее удовольствие, и с трудом удерживался, чтобы не применить этот метод уже на школьных занятиях. Действительно, вот бы просто влить в некоторых нерадивых ученичков в конце каждой практической работы результаты их же собственных «трудов»! Конечно, он так не сделает, но хоть помечтать-то можно?
Удивительно, что озвучил эту идею… Поттер. Он словно читал мысли профессора по его лицу, причем в последнее время это случалось подозрительно часто. Снейп даже свои окклюментивные щиты проверил, только без толку: с ними все было в порядке.
Успокоил его Флитвик, как более опытный. Рассказал, что такие побочные эффекты связи «учитель-ученик» достаточно распространены и ничем исключительным не являются, особенно когда ученик так молод. И тот вовсе не читает своего Учителя как открытую книгу, просто очень хорошо понимает его, причем касается это, как правило, только общей работы.
Снейп с облегчением выдохнул, узнав о последнем и кое-что сопоставив. Но все же спросил, почему у него с Флитвиком в свое время такого не происходило. И получил ехидный ответ:
— Вы, друг мой, в то время были слишком заняты собой и своими переживаниями. Не так ли?
Крыть было нечем…
Во вторник, после сдвоенного занятия по Рунам удивил Рон: написал Гарри записку, в которой попросил их с Гермионой немного задержаться, а когда в классе остались только они и профессор Бабблинг, занятая своими делами, подошел и… извинился! Мялся, правда, довольно долго, но никто никуда не торопился — последний урок. И мадам Бабблинг спокойно перебирала работы за своим столом и не собиралась выгонять их из класса.
Гарри так удивился, что у него чуть челюсть не сбрякала, а вот умница Гермиона вспомнила о том, что друг рассказывал ей, как заставлял Уизли перерисовать вышивки с одежды.
— А рисунки с одежды у тебя с собой? — озадачила она Рона.
Конечно, с собой у него их не оказалось. Совершенно случайно «где-то затерялись». Но, похоже, парень и сам удивился своей забывчивости.
Все-таки повезло, что это занятие и у профессора оказалось последним! Гермиона просто взяла обоих мальчишек за руки и потащила на консультацию. И они узнали, что — да, конечно, проход в кабинет, дверь, арка — все это тщательно обработано рунами, полностью блокирующими действие всех других рун, рунных ставов и чар, что на амулетах, что на одежде студентов.
— Почему? — удивились ребята едва ли не в голос.
— С зельями, например, все более-менее просто, а главное, явно: либо рванет, либо расплавится, либо цвет или консистенция окажутся не теми, что обычно сразу видно. Только настоящие знатоки могут незаметно испортить зелье или сделать его опасным, — просветила их мадам Бабблинг.
— То есть получается, что Руны бывают похлеще зелий?
— Рон, не перебивай.
— А вот если руны вступают в конфликт с другими рунами или чарами, все происходит быстро, а само воздействие очень сложно определить. Скрытое на самом деле намного опаснее. А традиции у всех свои, у каждой семьи, у каждого мастера одежды, у каждого артефактора, вы понимаете? Правда, это материал следующего полугодия, когда начнете активировать свои работы, ну да ладно, расскажу.
Ребята внимали как зачарованные. Подумать только, они раньше искренне считали зельеварение самым опасным предметом! Гермиона с трудом боролась с желанием тут же схватить блокнот и начать конспектировать, а профессор продолжала.
— У вас же пока ровным счетом ничего нет: ни чутья, ни опыта. Так что, если мистер Уизли или мистер Поттер сделают в своей практической работе хвостик у какой-нибудь руны длиннее на миллиметр или чуть более пологим… все, пиши пропало. Из кабинета их, скорей всего, вынесут.
Лица всей троицы непроизвольно вытянулись.
— Нет, это на самом деле обычно не смертельно… для человека. Для его тела. Хотя тяжелая болезнь тоже вполне возможна. Но это может случиться хоть с магом, хоть с магглом. Для магов опасность в том, что несогласованные руны перекрывают магические каналы быстро и незаметно. И отменить это чаще всего не под силу даже Мастерам Рун.
— Ого…
— Ужас какой…
— Так получаются сквибы? — спросил Гарри.
— Один из возможных вариантов, — покивала мадам Бабблинг. — Поэтому, например, беременные волшебницы следят за одеждой и домом тщательнейшим образом и, пока ребенку не исполнится год, стараются ни с кем не контактировать, кроме самых близких и проверенных людей. Даже родственников приглашают в дом далеко не всех.
— Но это же может быть опасно… тут, в школе! Для нас! Ведь если кто нанесет такие руны где-то в проходе, например, в столовую, то можно будет легко навредить — ведь все защиты тоже отменяются, не так ли? — Гермионе стало явно не по себе.
Профессор быстро успокоила ее, объяснив, что для активации такого става, который сделан в классе, необходимо, во-первых, быть, как минимум Мастером Рун, во-вторых, связать их с собственной магией и магией Хогвартса.
— Без правильной активации, как вы знаете, руны не работают. А чем сложнее цепочка или став, тем больше нюансов в активации. Класс защищен, как ни одно из помещений Хогвартса. Кстати, при вступлении в должность все преподаватели подписывают особый договор, и на нем есть три рунические цепочки. В результате никто из профессоров не может навредить ученикам: следствием подобных попыток станет лишение магии, а то и смерть. Так что залогом вашего благополучия в моем классе служит моя собственная магия и жизнь.
