— Ты этому тоже от Снейпа научился? — спросил Фред, когда все отсмеялись.
— Ну ты же в курсе: у него язык что бритва, — подмигнул Гарри. — Я просто не смог пройти мимо! — он немного понизил голос. — Если честно, давно завидовал… Да осознал только этим летом.
— Ты… Снейпу? — поперхнулся воздухом Рон и закашлялся.
— А ты прикинь, как его способом можно будет Малфою отвечать, — постучал его по спине Гарри.
Рон смотрел недоумевающе.
— Он же…
— Нет, ты только представь как следует, ну!
Рон честно попытался и завис, а выражение его лица постепенно становилось все более и более мечтательным, а на губах постепенно расползалась предвкушающая улыбка.
Все это время Гермиона внимала советам, наконец посыпавшимся на нее ото всех Уизли. Конца дискуссии можно было не ждать… и дети поднялись из-за стола, продолжая разговор.
— Только крысу не бери, на Гриффиндоре и одной достаточно, — Гарри достал кошелек и примерился к его содержимому: у подруги в сентябре день рождения, не в Хогвартсе же подарок покупать.
— Чем тебе Короста не угодила? — вынырнул из чудесных мечтаний Рон. При упоминании о своем фамильяре он всегда заводился с пол-оборота.
— Да нормально все, — остановил его Гарри. — Только за стол ее больше не бери, я тут прочитал…
И он зашептал тому на ухо что-то, от чего парень побледнел и веснушки на лице выступили особенно ярко. А потом отчаянно зашептал в ответ:
— Да ты что, Гарри! Он чистый! Он у нас дома уже сколько лет живет!..
— А сколько, кстати?
— Перси ее нашел на первом курсе…
— То есть ей семь лет?! Невозможно! Они же столько не живут, я имею в виду, обычные крысы! — поразилась Гермиона.
— Это почему?..
— Обычный срок жизни крысы — около двух лет. Это пишут во всех энциклопедиях. У тебя же серая крыса, правильно? У них возраст половозрелости — полтора месяца, это, по-нашему подросток, то есть тринадцать-четырнадцать человеческих лет. А один год жизни крысы приравнивают к тридцати человеческим!
— Получается, у меня по-настоящему волшебная крыса? — восхитился Рон. — Да еще совсем-совсем дедушка?
— Получается. Хотя мне что-то ничего про них не попадалось, надо будет поискать в библиотеке.
Рон снова выпучил глаза и кивнул, сам шокированный тем, что понял: ему тоже надо в библиотеку! И не просто надо, а… хочется.
— Подождите, если вы не к Илопу, а в Волшебный Зверинец, то я с вами. Витаминов ему куплю. Надо же… Настоящий волшебный.
Рон достал из кармана слегка плешивого крысюка и аккуратно погладил.
— И линяешь ты, наверное, от старости, да, приятель?
Крыс тихо пискнул и рванул обратно в карман хозяина.
— Скромный какой…
В магазине Гермиона засмотрелась на сов, все-таки поначалу она была настроена заиметь собственного почтальона. Но ведь в школе их и так достаточно, а отправлять ими почту ей особо и некому. Если же писать родителям, то и правда лучше воспользоваться советом Перси: ворОна, и даже вОрон на подоконнике действительно ни у кого не вызовут особого удивления. Но таких птиц в магазинчике не оказалось, и она пошла вглубь, рассматривая всех его обитателей. В конце концов, не обязательно покупать сейчас, но все-таки хотелось чего-то этакого… Гарри шел рядом, тоже крутя головой во все стороны, а Рон о чем-то беседовал с продавщицей у самого прилавка.
Они так никого и не выбрали и повернули обратно. И увидели, как Рон достает из кармана своего крыса и высаживает на прилавок, а продавец ныряет куда-то в шкафчик, видимо, за теми самыми витаминами…
Рыжая мохнатая молния вылетела неизвестно откуда и одним махом смела с прилавка все, что на нем было. Исчезла крыса, тощий кошелек Рона, три пузырька какого-то средства… Потом рыжик с горестным воплем «Короста-а-а!» вылетел из магазина.
— Помоги другу, — шепнула Гермиона, и Гарри устремился следом за ним.
Янтарные глаза хищника смотрели прямо на Гермиону.
«Ух ты какой! Просто маленький лев, — подумала она, — а ведь красавец! Жалко только, что взрослый, котенка воспитывать проще, а вот такого… Еще неизвестно, кто кого будет воспитывать».
Она вздохнула, но подошла ближе.
— Осторожнее! Это настоящий живоглот, держись подальше от его когтей, девочка! — воскликнула продавец, но было поздно: Гермиона, как зачарованная, протянула руку…
— Живоглот…
В ее ладонь ткнулась плоская рыжая морда, а хитрый глаз продолжал косить на продавщицу. Басовитое урчание раздалось секундой позже, а девочка начала наглаживать неопрятную рыжую шерсть, с каждым ее движением становящуюся все мягче и ухоженнее.
— Так вот кого ты ждал столько лет, — прошептала продавец. — Знаете, девушка, я отдам его за чисто символическую цену. Не так часто у нас бывает такое, чтобы животные сами выбирали, чьим фамильяром становиться. Я только две истории слышала, и обе они были прекрасны! Я рада, что стала свидетелем этого чуда, и надеюсь, ваш друг и защитник будет еще долго здоров и крепок, несмотря на его возраст.
— А сколько ему лет?
— Когда я пришла сюда работать, здесь уже был этот совершенно взрослый кот, а было это девять лет назад. Но это полуниззл, а они живут вчетверо, а то и впятеро дольше обычных кошек.
Эта девочка назвала его Живоглот? Какая умница. Да, наверное, именно такую он ждал все эти годы… Годы. Вдали от родины, хотя что есть родина для духа? Но он помнил.
Помнил летящий в глаза песок, обжигающий выстрел, помнил, как его тело выставили посреди палаточного лагеря на общее обозрение, с головой, подпертой палками. Как белый человек, убийца его первого тела, садился рядом с ним то с одной стороны, то с другой. Он много позже узнал, что тот позировал фотографу.
Он много о чем узнал. Он стал очень умным. Потому что льву-людоеду по имени Призрак из долины желтой реки Цаво не довелось умереть по-настоящему.
Заговор шамана держал крепко — дух не смог отомстить окончательно, а значит, не мог покинуть этот мир… Убили льва, да… Никто не знал, что в тот же день один из аборигенов избавился от найденного под своим домом выводка из пяти рыжих котят, свернув им шеи и прикопав их в стороне от жилья, чтобы не приманивать хищников. А поскольку он получил оплату за работу на стройке, то был, естественно, пьян и не заметил, что один из хвостатых малышей еще дышит.
Все жители поселка и все приезжие собрались на площади посмотреть на тело того, кто был их страхом и ужасом на протяжении нескольких месяцев и унес более двадцати жизней. Конечно, никто не заметил, как один из маленьких рыжих комочков вздрогнул, вскинул голову, с хрустом вправляя немного свернутую набок шею, и поковылял обратно к жилью, потому что ужасно страдал от жажды.
А перед деревней был огромный лагерь строителей, и первым местом, откуда пахло водой, оказалась палатка Джона Генри Паттерсона. Охотника, писателя и руководителя строительства, рыжего ирландца лет тридцати. Старая гончая шарахнулась от котенка, моментально почуяв неладное. Но дух был уже не так глуп, как поначалу: напившись воды из собачьей плошки, он ухитрился подольститься к недоумевающему псу. В Англию котенок попал на руках его хозяина… И вырос в здоровенного кота, переняв заодно некоторые полезные для себя привычки старой гончей.
Он привык, совсем привык быть котом, охотиться на грызунов и птиц — хозяин любил его и гордился неимоверно, особенно когда Рэдди, как тот его назвал, приносил по десятку задавленных крыс. Духи тоже умеют быть благодарными. А с этим человеком было еще и интересно.
— Настоящий охотник, как и я, — радовался мужчина и выставлял ему угощение, достойное… о, весьма достойное. Свежие потроха, нежнейшая печень, чудесное мясо. Намного вкусней африканской человечины.
Вот только через пару десятков лет на него начали обращать особое внимание, и Рэдди услышал, что живет слишком долго для обычного кота. Особенно усердствовал сосед-викарий, то норовящий окропить его, то начинающий издавать странные и ужасно неприятные звуки. А хозяин собирался куда-то уезжать.
