Фон Тильзе усмехнулся.
– Ich nehme an, es wird viel Zeit in Anspruch nehmen. Umzug, Adressänderung… Ich denke, Sie müssen drei oder vier Tage warten![35]
Савушкин кивнул.
– Wir werden warten. Wir haben genug zu essen. Aber wir haben Kraftfahrzeuge verloren…[36]
Комендант снисходительно улыбнулся.
– Warum brauchen wir Landsleute? Ich werde dir helfen, Ernst. Ich habe einen Opel, der wegen einer Panne stehengeblieben ist. Sie unterschreiben es in Empfang – und gehen zu sich selbst![37]
– Aufschlüsselung? Ist es fehlerhaft?[38]
Фон Тильзе махнул рукой.
– Genneke – du hast ihn gesehen, er hat dich zu mir gebracht – erst gestern hat er ihn repariert. Nimm es weg![39] – И с хитрым прищуром посмотрел на Савушкина. А затем спросил, как бы между прочим: – Eberhard Weidling-Sauckel, Mitinhaber der Stockerau Bank – nicht Ihr Verwandter? Sie sind aus dem brandenburgischen Weidling, oder?[40]
Савушкин про себя улыбнулся. Тонкий и деликатный намёк; пожалуй, с этим фон Тильзе можно иметь дело… Как там говорил майор Дементьев, деньги ещё никто не отменял? Похоже, наш случай, к тому же благородство коменданта выглядело как-то уж совсем неправдоподобно. И Савушкин, многозначительно промолчав и интимно улыбнувшись обер-лейтенанту, открыл свою полевую сумку, достал оттуда пачку рейхсмарок и, отсчитав триста – деликатно положил их на стол коменданту.
– Ich bin dir unendlich dankbar, Gustav! Du hast gerade meine Gruppe gerettet![41]
Обер-лейтенант кивнул, взял пачку банкнот, бережно пересчитал их и, спрятав в бумажник, в свою очередь, исчезнувший во внутреннем кармане кителя – промолвил:
– Verdammt, Ernst, die Front hat deine Manieren im Gegensatz zu anderen nicht verdorben! Kontaktieren Sie mich, ich werde immer bereit sein, Ihnen zu helfen![42] – Затем, протянув руку, добавил: – Gib mir deine Reisezertifikate, ich werde meinen Stempel aufsetzen und sie dir ausstellen. Fünf Tage sind genug?[43]
Савушкин кивнул:
– Genug davon. Wir werden uns nicht beeilen, wann sonst können wir uns in einem solchen Sanatorium ausruhen? Wald, saubere Luft, freundliche polnische Mädchen…[44]
Комендант покачал головой.
– Nicht alles ist so wolkenlos. Seien Sie vorsichtig, aber das ist Polen…[45]
Савушкин заинтересованно спросил:
– Partisanen? Armee des Landes? AK?[46]
– Nein. Andere Organisation. Sie nennen sich[47]… – Комендант наморщил лоб, щёлкнул пальцами, и, вспомнив, по-польски произнёс: – Bataliony Chłopskie!
Час от часу не легче, подумал про себя Савушкин. Какие ещё «батальоны хлопские»? Об эту польскую политику сам чёрт ногу сломит, честное слово… Ладно, надо пояснить герру обер-лейтенанту, что такое настоящие партизаны…
– Wir haben in Weißruthenien gekämpft. Es gibt Partisanen – hinter jeder Kiefer hatte, unsere Division manchmal nicht genug Kraft, um eine Landstraße im Wald freizuschalten…[48]
Фон Тильзе кивнул.
– Ja, ich habe davon gehört. Monströser Albtraum. Diese Russen kennen die Regeln der Kriegsführung überhaupt nicht…[49]
Ладно, пора закругляться. Печати на командировочных этот обер-лейтенант проставил, запрос в штаб четвертой авиаполевой дивизии отправит. Долго же он будет идти… – про себя усмехнулся Савушкин. И произнёс:
– Wo kann ich mein Auto abholen?[50]
Комендант кивнул в сторону окна, выходящего во двор.
– Dunkelgrauer Opel-Kapitän. Cabrio.[51]
– Benzin, Öl?
– Voller Tank, frisches Öl. In der Heizungsanlage – nicht einfrierende Flüssigkeit. Obwohl es jetzt nicht relevant ist…[52] – достав из верхнего ящика стола ключи, комендант протянул их Савушкину. – In fünf Tagen warte ich auf dich.[53]
– Nochmals vielen Dank, Gustav. Du hast mir sehr geholfen!
Обер-лейтенант небрежно махнул рукой.
– Es gibt nichts zu reden. Kein Essen mehr – ruf mich an, ich schreibe dir drei Dutzend Rationen…[54] – спохватившись, добавил: – Ich habe den Schnaps vergessen![55]
Савушкин кивнул.
– Nächstes Mal! Außerdem kenne ich das magische polnische Wort… bimber!
Комендант улыбнулся.
– Ja, polnischer Mondschein ist ein erstaunliches Produkt. Aber Sie sind vorsichtiger damit![56] – И добавил: – Nun, ich wage nicht zu zögern! Gute Reise![57]
Савушкин вышел из здания и, обогнув угол, оказался во дворе комендатуры. Кроме давешнего «опеля», который его сюда доставил, там стояла пара мотоциклов с колясками, грузовик с двумя газогенераторными бочками за кабиной, пятнистый кюбельваген без правого переднего колеса, и довольно потрёпанный жизнью тёмно-серый «опель-капитан» с откидным верхом. Судя по всему, предназначающийся Савушкину. Что ж, а жизнь-то налаживается…
К Савушкину подошел уже знакомый шофёр.
– Herr Hauptmann, bringen Sie zurück?[58]
Капитан отрицательно покачал головой.
– Danke. Ich bin auf meinem[59]… – и кивнул на серый кабриолет.
Шофёр кивнул и молча отошел к своей машине.
Так, «опель-капитан». Хорошо, что Савушкину довелось управлять таким же авто под Корсунем. Там, правда, была стальная крыша, но откидная – даже лучше, чай, лето на дворе…
Савушкин сел за руль, завёл мотор – указатель уровня топлива, действительно, показал полный бак. Что ж, спасибо герру обер-лейтенанту! Трогаемся?
Стоп! Карта! Чёрт возьми, он ведь понятия не имеет, куда ехать!
Капитан оглядел салон – хрен там! Даже намёка нет на карту. Ладно, попробуем решить этот вопрос по-другому…
Выйдя из машины, Савушкин окликнул давешнего водителя:
– Genneke, hast du eine Karte?
Грузный водитель подбежал к «герру гауптману» и, виновато глядя чуть в сторону, ответил:
– Ich habe eine Karte, bin aber dafür verantwortlich[60]…
Тон водителя вселил в Савушкина определенную надежду. Достав из бумажника банкноту в пятьдесят рейхсмарок, он протянул её Геннеке и, улыбнувшись, сказал:
– Tauschen Sie die Karte für dieses Blatt Papier aus[61].
Водитель кивнул, сбегал к своей машине и приволок карту, вставленную в плексигласовый чехол.
– Nehmen Sie es, Herr Hauptmann, ich kenne dieses Gebiet schon auswendig[62]… – и ловким движением руки выхватил пятьдесят марок из рук Савушкина.
Капитан молча улыбнулся, помахал Геннеке и, сев в свой «опель», выехал со двора комендатуры. Теперь – строго на север, в Серакув, ребята, небось, изнервничались до предела, да и старика Зарембу не помешает успокоить…
