— Какая же ты дура, Грейнджер.

На глазах у девушки он увидел слёзы. И отпустил её. Схватил медальон с протянутой ладони, и толкнул Грейнджер к стене. Слишком мягко. Недостаточно сильно. Не так, как стоило обращаться с этой сукой. И отошёл от неё на то расстояние, которое больше не давало ей возможности попытаться добраться до его палочки вновь.

— Ты думала, что сможешь сбежать отсюда?

— А ты думал, я буду покорно сидеть и ждать своей участи? — она огрызалась. Она была в ярости.

— И это просто уловка? Или на самом деле крестраж?

— Конечно, просто уловка. Ты думаешь, я отдала бы крестраж в твои руки?

Драко перевёл взгляд на медальон. Буква S притягивала его. Манила. Обещала нечто… могущественное. Тёмная аура этого украшения была невообразимо сильной. В родительской сокровищнице он видел множество древних предметов, но ни один из них не вселял такое чувство.

Он сунул медальон в карман и с ухмылкой обратился к пылающей ненавистью девушке:

— Ты совсем не умеешь врать, Грейнджер.

— Зато ты умеешь это делать идеально! Я убью тебя, Малфой.

— Но у тебя нет палочки. А даже если бы и была… Ты бы этого не сделала.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

«Потому что когда-то у тебя была палочка и была возможность. И глаза горели точно так же. И ты меня не убила. Вместо этого ты…»

Драко потряс головой. Какая-то картина только что промелькнула в его голове. Картина, которой никак не могло быть. Наверное, он сходит с ума. Или уже сошёл.

— Почему вы всё ещё не уничтожили крестраж? Разве не в этом заключается главная работа твоего дружка Поттера?

— Не твоё дело!

Драко пристально всмотрелся в лицо Грейнджер и усмехнулся. Она не просто не успела — она не знала, как его уничтожить. Эти олухи не знали даже этого, но надеялись победить Тёмного лорда!

— Вы глупцы. Вам никогда не справится с ним. И знаешь, что самое смешное Грейнджер? Я знаю, что может разрушить крестраж. Но вам это уже никак не поможет. И ничто не поможет тебе.

— И тебе тоже ничто не поможет, Малфой.

— А разве мне нужна помощь?

Драко ушёл из подземелий с медальоном Слизерина. Следующие его действия были очевидны — отнести крестраж Тёмному лорду, получить свою награду, доказать свою безграничную преданность. Вот только была ли эта преданность такой уж безграничной? В его руках сейчас было мощное оружие.

Он не знал точное число крестражей. Не знал, сколько их в руках у Поттера. Конечно, этот медальон был не единственным. И может быть, пока не стоит ничего говорить. Подождать. Посмотреть, как лучше использовать имеющуюся у него информацию.

Драко прошёл мимо Долгопупса и заметил, как тот задёргался при его появлении и спрятал что-то за спину. Очередные жалкие попытки помочь Поттеру?

— Долгопупс? Давно не висел на цепях? Хочешь поскорее к своим родителям, в отделение для умалишённых?

Гриффиндорец отступил назад, комкая что-то за спиной. И направил на него свою палочку.

— Не смей упоминать о моих родителях, Малфой! Гарри победит и тебя, и Волан-де-морта!

Но Драко смотрел не на острие палочки. И даже не на ту руку, в которой было зажато что-то явно запрещённое. Он видел лишь красный воспалённый след содранной кожи на запястье.

«За твои слова и попытку нападения я могу тебя убить на этом самом месте, Долгопупс. Думаешь, твои обожаемые родители были бы рады этому? Твоя храбрость уже перешла границу, превращаясь в безумие. В совершенно бесполезное безумие.»

Драко повернулся спиной к палочке и начал подниматься по лестнице в башню, кинув лишь одно слово:

— Удачи.

«Удачи вам в этой проигранной войне, идиоты. И удачи мне, потому что я сам не знаю, какую войну веду сейчас. Может быть, я сражаюсь с самим собой.»

Он вошёл в свою комнату, и дыхание перехватило при виде Грейнджер на его кровати. Блядь, это же всего лишь Дафна! Дафна-Грейнджер. Пора уже привыкнуть видеть её здесь.

— Мне надо выпить ещё одну порцию… У тебя остались волосы?

Чёрт, он совершенно забыл о том, что должен был срезать прядь волос у Грейнджер! Слишком спешил убраться от неё, слишком увлёкся крестражем. Драко застонал при мысли о необходимости вернуться обратно.

— Ты как всегда вовремя, Дафна! Не могла промолчать? — он не удержался и пнул кровать. Легче не стало, только добавилась боль в ноге.

— Тебе так неприятно ходить к ней?

— Нет, блядь, я в восторге от этого! Подумай сама хоть раз в жизни.

— Она тебе больше не нравится?

«Что значит, больше не нравится? Что за бред ты несёшь, Гринграсс? Поехала кукушкой вместе со мной? Видимо, не Долгопупсу, а нам выделят скоро место в Мунго на соседних койках.»

Драко впился в губы Дафны-Грейнджер требовательным поцелуем. Пусть она даст ему облегчение, пусть избавит от всех этих мыслей, которые мешали ему думать здраво.

Но он уже знал — это не поможет. Дафна при всём желании не могла ему дать то, чего у неё никогда не было.

***

Он вернулся слишком быстро. Захотел узнать что-то ещё о крестражах? Посмотреть на её лицо теперь, когда она окончательно сломлена?

В руке Малфоя блеснул нож. Он пришёл, чтобы убить её? Наверное, так будет лучше всего. Никакого долгого ожидания. Никаких пустых надежд.

— Нож? Так по-маггловски, Малфой? Моя кровь может попасть на твою безупречно чистую рубашку. Её потом будет не так просто отстирать.

— Рубашку можно выкинуть.

— Но вот твои руки всегда будут в этой крови.

Малфой склонил голову влево, усмехаясь. Такой знакомый для неё жест. Но вот усмешка была горькой и безрадостной.

— Я пришёл не для того, чтобы убить тебя, Грейнджер. Мне нужны только твои волосы.

Гермиона сразу всё поняла и прошептала:

— Оборотное зелье…

— Да. Оборотное зелье. А теперь подойди ко мне.

— А если я не хочу подходить?

— Значит, я тебя заставлю. Но если ты не будешь сопротивляться, будет не так больно.

Но если ты не будешь сопротивляться, будет не так больно.

Гермиона застыла, услышав эти слова. Такие знакомые слова, вызывающие болезненные воспоминания. Она поверила этим словам. И в результате он причинил ей такую боль, которую она едва смогла пережить.

Малфой тоже замер, будто сам не верил, что мог сказать это.

«Всё это ложь. От начала и до конца. От первого и до последнего слова — всё это ложь.»

Она медленно подошла к разъединяющей их преграде. Малфой протянул руки и одним движением срезал длинную прядь волос.

— Вот и всё, Грейнджер. И не пролилось ни капли ничьей крови.

— Но она прольётся, Малфой. Уже скоро.

— Уже скоро, — он кивнул, соглашаясь с ней. Оставаясь стоять так близко к ней.

Почему её сердце по-прежнему начинает биться так сильно в его присутствии? Почему его запах всё равно притягивает её к нему как магнитом? Почему Малфой смотрит на неё с такой смесью чувств в глазах?

Она решилась задать вопрос, не надеясь на ответ:

— О чём ты думаешь?

Но он ей ответил:

— О том, чтобы поцеловать тебя, Грейнджер.

Он нашёл то, что искал, в этом поцелуе. В нежности её губ. В страстности её ответа. В собственном бессилии прервать эту глупую ошибку. В вихре чувств, который закружил их обоих.

Он словно узнавал этот вкус. Но это не могло быть правдой. Он ведь никогда не целовал её раньше.

«Но почему тогда у меня чувство, что я вернулся туда, где моё место, Грейнджер? Почему твой поцелуй заглушил непонятную тоску в моём сердце? Почему ты не отталкиваешь меня, ведь ты так меня ненавидишь?

Великий Салазар, почему из всех девушек мира я так сильно хочу сейчас именно Грейнджер?»

========== Глава V ==========

Последние несколько дней были для Драко настоящей пыткой. Он метался между двух девушек с одинаковой внешностью, каждый вечер лаская одну и каждую ночь думая о другой. Он старательно отводил взгляд от запертой в подземельях Грейнджер, почти не говорил с ней и уходил от неё как можно быстрее. Носил при себе медальон, боясь хоть на секунду оставить его где-то. С отсутствующим видом еле высиживал все занятия, даже не пытаясь что-либо запомнить. Не обращал никакого внимания на других учеников. Сходил с ума от мыслей, что с ним происходит что-то ненормальное.