Тёмный лорд поднялся, готовый вынести свой вердикт.

— Это мерзкое маггловское отродье ничего не может сообщить полезного. Но всё же её можно использовать. Как приманку. Надо лишь, чтобы её местоположение было известно. И что может быть лучше Хогвартса?

Притащить её в Хогвартс? Драко кивнул, как и все остальные. На все идеи их господина следовало отвечать незамедлительным согласием.

— К счастью, в подземельях есть множество мест, где Грязнокровка может жить, пока её жизнь нужна мне. Не так ли, Северус?

— Конечно.

— И думаю, у тебя не будет проблем, чтобы найти человека, который станет изображать роль Грязнокровки. И достаточное количество оборотного зелья.

— Никаких проблем, мой господин.

— Отлично, Северус. Драко?

— Да, мой господин?

— Подменная Грязнокровка будет жить с тобой в башне. А запас волос всегда будет под рукой в подземельях.

— Отличная идея, повелитель.

— Как и все мои идеи…

Драко снова перевёл взгляд на Грейнджер. Она умудрилась даже будучи без сознания здорово осложнить ему жизнь. Но это ненадолго. Вся их борьба, сами их жизни — это ненадолго.

— И убедись, что она не умрёт раньше времени, Драко.

Столовая медленно пустела. Даже его отец и мать покинули помещение, оставляя его наедине со Снейпом и бесчувственным телом.

«И что мне с тобой делать, Грейнджер? Искусственное дыхание?»

— У вас не найдётся какое-нибудь зелье, способное привести её в чувство? — обратился Драко к своему крёстному.

Снейп казалось вообще не обращал внимания на Грязнокровку, внимательно наблюдая за Драко.

— Сначала мы должны перетащить её в Хогвартс.

— Руками? — скривился Драко.

— А палочка тебе на что?

Снейп взмахнул палочкой, поднимая тело девушки в воздух.

Хотя бы ему не нужно будет прикасаться к ней. И почти не нужно будет её видеть.

***

Гермиона закашлялась и почувствовала, что какая-то жидкость обжигает ей горло. Яд? Нет, это было бы слишком милосердно.

Она попыталась отпихнуть руку, которая вливала в её рот зелье.

— Блядь! Не дёргайся, Грейнджер. Ещё нужно зелье, которое срастит кости.

«Малфой помогает мне? Нет, этого не может быть. Это какая-то уловка.»

Она снова махнула рукой, пытаясь выбить флакон.

— Как хочешь. Сломанный нос вряд ли сделает тебя более уродливой.

— Зачем…

— Я делаю то, что мне сказали, Грейнджер.

Разумеется, он не собирался ей помогать. Никто ей уже не поможет.

— Я выпью.

Малфой опять поднёс флакон к её губам. А потом быстро отдёрнул руку, словно она могла укусить его. И наверное, укусила бы, если бы у неё были на это силы.

Гермиона попыталась осмотреться кругом, но в темноте нельзя было ничего разглядеть.

— Где я?

— Не всё ли равно?

— Что со мной сделают?

Малфой молчал так долго, что она подумала, он уже ушёл. Но его голос прозвучал совсем рядом:

— Пока — ничего, Грейнджер.

Это «пока» было очень красноречиво.

— Малфой… — она понимала, что скорее всего сейчас получит ещё одну порцию боли, но не могла промолчать. — Ты самый мерзкий сукин сын на свете. И если мне представится возможность — я убью тебя, даже если для этого мне придётся вцепиться зубами в твою поганую лживую глотку.

Ничего не последовало. Вообще ничего. Только сгустившаяся тьма, которая дала ей понять, что она осталась здесь одна. Тело по-прежнему ныло, но уже меньше. И она хотела спать. Пошарив по полу и поняв, что вокруг нет ничего кроме каменного пола и таких же стен, она разрыдалась.

***

Драко вернулся в свою спальню и удивился, увидев там Дафну.

— Я же говорил тебе не приходить сюда, когда тебе вздумается!

— Снейп прислал меня сюда. Играть роль этой Грязнокровки.

Значит, Дафна будет постоянно маячить перед его носом в образе Грейнджер. Лучше бы он тогда сказал, что понятия не имеет, что за сука лежит в темнице, и её прикончили бы сразу.

Драко протянул девушке кубок с зельем, которым его заранее снабдил Снейп, кидая туда волос. Отвернулся к окну, чтобы не видеть трансформации. И с радостью бы не поворачивался обратно. Но кого интересует, что он хочет? Точно не Тёмного лорда.

Теперь перед ним сидела Грейнджер. Без следов крови на лице. С чистыми волосами. Не дрожащая от холода, боли и страха.

Одна Грейнджер внизу, другая — наверху. Грейнджер, которую били, и Грейнджер, которую никто не трогал. Два совершенно одинаковых лица, но на одном — выражение презрения, ненависти и страха, а на втором улыбка.

«Это всё неправильно. Это всё пиздец как неправильно! Это какой-то ёбаный кошмар, и становится только хуже.»

Он взмахнул палочкой, создавая вторую кровать меньших размеров.

— Ложись там.

Наверное, его лицо действительно выглядело страшно, потому что Дафна без малейшего возражения легла на своё место и укрылась одеялом.

«Ты даже не понимаешь, во что влезаешь, Гринграсс. Эта дура Грейнджер не понимала, во что он влезает. И Салазар помоги мне, если я хоть немного понимаю, во что влез я сам.»

Драко не мог уснуть, долго ворочаясь на тёмно-зелёных простынях, пока не понял, что его так гнетёт: та настоящая Грейнджер в подземельях лежит сейчас на голом полу без капли воды и без еды.

«Разве это должно меня трогать? Но ведь я должен следить, чтобы она не померла. В конце концов, это приказ Тёмного лорда. Ничего большего — просто приказ.»

***

Гермионе удалось на несколько секунд провалиться в сон, съёжившись от холода, но громкий стук украл у неё и эту спасительную малость. Вспыхнул свет, ослепляя привыкшие к темноте глаза.

— Ты голодна, Грейнджер?

«Я не стану ничего принимать из твоих рук, ублюдок.»

Но сейчас было не время проявлять непокорность. Она действительно не ела ничего уже неизвестно сколько времени, поэтому только кивнула.

Теперь она могла различить Малфоя. Он взмахнул палочкой, наколдовывая крохотную ванную комнату в углу, стол со стулом и кровать. Настоящую кровать… с красным одеялом. Таким похожим на то, которым она укрывалась в Выручай-комнате. И укрывала его. Под которым они спали всю ночь. В какой-то другой жизни. Зачем он нарочно старается сделать как можно больнее? Почему просто не оставит в покое?

Малфой поднял с пола большой свёрток и положил на стол, разворачивая. Сыр, мясо, хлеб, фрукты и большой кувшин с водой. Гермиона не двигалась с места.

— Что-то не нравится, Грейнджер? Ночью на кухне у эльфов не так просто найти праздничный ужин. И честно говоря, сомневаюсь, чтобы они стали предлагать его мне. Ешь, что дают. На завтрак я принесу что-то более вкусное.

Гермиона продолжала стоять, просто смотря на него.

— Как твой нос?

— Лучше.

— Здесь обезболивающее зелье, если тебе потребуется ещё. Круциатус не самая приятная вещь на свете.

— Не самая.

— И я принесу завтра одежду. Если ты захочешь переодеться.

— Ладно.

— И если тебе будет холодно…

Малфой прищурился, поднимая палочку, и создавая большую банку с тёплым огнём внутри. А потом отступил во тьму.

Что всё это значит? Зачем эта забота теперь, когда он сам отдал её в руки врагов? Когда он сам вынес ей смертный приговор, лишь оттягивая неизбежный финал.

— Грейнджер, лучше бы ты умерла сразу, — его голос звучал устало.

— Я знаю.

«Лучше бы я умерла в тот день, оставшись в Хогвартсе. От брошенной кем-то Авады. Тогда бы я не знала, что ты меня предал. Тогда бы я не знала, что предала своих друзей. Тогда бы я не знала, что смерть Дамблдора — это моя вина. И не была бы сейчас здесь, не была бы просто игрушкой в руках Волан-де-морта и в твоих руках. Всё, что угодно — только не быть игрушкой в твоих руках.»

Затянувшаяся пауза, но Гермиона чувствовала — он стоит там. Совершенно чужой. Незнакомый ей.

— Грейнджер, — голос дрогнул. — Хорошо, что ты не умерла.

***

Драко быстро поднимался вверх по ступенькам, стараясь как можно быстрее сбежать от Грейнджер. Сбежать от охватившего его безумия. Потому что это было именно безумие — вдруг понять, что ему почему-то важна её жизнь.