- Кажется, я достаточно щедро расплатилась за вашу услугу, святой отец!.. – взвилась Эсмеральда.

- Не кипятись, я не собираюсь тебя обманывать. О, да, на сей раз ты была более чем щедра, и я бесконечно благодарен тебе, дитя… Так вот, как я уже говорил, мать считала тебя погибшей, потому и не искала, а лишь оплакивала. После твоего исчезновения она осталась безутешной и отреклась от этого мира, добровольно заточив себя в склеп еще при жизни. По-моему, настоящее чудо, что она до сих пор жива. Она взвалила на себя тяжкое бремя, какое под силу вынести не всякому святому мученику…

- Вы говорили, что я знаю ее… - девичий голосок явственно дрогнул.

- Это так. Она, к несчастью, таит злобу на цыган, потому что те украли ее дитя…

- Вретишница! – вскрикнула плясунья и закрыла лицо руками.

- Да.

- Неправда. Это не может быть правдой!.. Скажите, что солгали! Она ведь… она ненавидит меня.

- Не стоит судить ее, Эсмеральда. Сама посуди: шестнадцать лет назад цыгане украли ее дочь, ее отраду – тебя. Все эти годы она думала, что ты мертва, что тебя не то принесли в жертву, не то сожрали. Несчастная мать, могла ли она найти в себе силы простить?

- Она пугает меня. Она… она же помешанная! Как эта женщина может быть моей матерью?..

- Viae Domini imperceptae sunt. Пути Господни неисповедимы, дитя. Возможно, тебе стоит узнать ее получше… Впрочем, если ты не хочешь, я могу не раскрывать твоего имени старой затворнице, - Фролло улыбнулся про себя, заранее зная, что сейчас последует.

- Что?! Ну уж нет, поп, так не годится! Я расплатилась с тобой сполна, а ты теперь думаешь оставить меня ни с чем? Пусть будет вретишница – в конце концов, она моя мать, и наверняка ее ненависть уляжется, когда она узнает, кто я. Как же я хочу поскорее обнять ее… Матушка моя, какое это будет счастье!.. Приведи ее, слышишь!

- Завтра. А теперь спи. И хватит уже называть меня попом и монахом. Хотя бы преподобным. Но лучше – по имени.

- Ладно, монах, буду называть преподобным, - сердито пробурчала девушка отворачиваясь.

Священник едва не рассмеялся этой маленькой шпильке – вот ведь язва!.. Поднялся, потянулся с удовольствием, точно наевшийся сметаны кот, подбросил в очаг поленьев. Плясунья тем временем забралась под одеяло и, свернувшись калачиком, дрожала мелкой дрожью – в доме по-прежнему было холодно. Уже не так, как на улице, но все-таки. Клод с удовольствием нырнул к ней и прижался к шелковой спинке, всем своим существом желая слиться с этой девушкой, обхватить ее руками и ногами и никогда-никогда не отпускать.

Вскоре Эсмеральда пошевелилась; мужчина думал, она оттолкнет его, но практичная девчонка только теснее прильнула к горячему архидьякону – она согрелась в его руках. И чего уж теперь стесняться, после того, что между ними сегодня произошло… Хватит, и в самом деле, изображать невинность. Давно пора повзрослеть и уразуметь, что мир вовсе не так прост, как кажется. И самые близкие могут воткнуть нож в спину; и едва знакомый человек может отогреть.

========== XX//// ==========

Комментарий к XX////

Глава не несет смысловой или сюжетной нагрузки, разве что капельку эмоциональной. Здесь будет только секс, бессмысленный и беспощадный, как русский бунт)) Учтите это и не читайте данную главу, если подобные сцены могут пагубно сказаться на вашей психике. 18+

Плясунья пробудилась от тихого скрипа и шевеления: монах, кажется, проснулся и собирался вставать.

- Доброе утро, - нерешительно, как будто даже смущенно произнес он.

«Неужто совесть проснулась с рассветом!» - язвительно подумала красавица, но вслух ничего не сказала. Села, прижимая к груди одеяло; Боже, она спала нагишом рядом с этим… этим… преподобным, который не стеснялся прижиматься к ней в чем мать родила!

- Я… могу я взять башмачок обратно? Отдам сестре Гудуле, а то она, верно, с ума сходит от нетерпения. Да скажу, чтобы к вечеру была готова.

- А почему не прямо сейчас? – быстро спросила прелестница.

- Вечером, - непреклонно произнес священник, не вдаваясь в подробности и теперь только обратив внимание на полностью открытую его взгляду обнаженную спину; судорожно сглотнул. – Оставайся пока здесь – это безопаснее, чем шататься по городу при свете дня. К тому же…

Он осторожно провел рукой по гладкой коже; девичья спинка вмиг покрылась мелкими мурашками.

- Пожалуйста… подайте мне сорочку.

Фролло взглянул ей в глаза и медленно покачал головой.

- Вы… вы хотите снова…

Не было нужды отвечать – красавица прочла ответ в его расширившихся зрачках. Тихо вздохнув, она смежила веки.

Мужчина потянул на себя одеяло; прелестница покорно отпустила удерживаемый краешек и только зябко поежилась, хотя за ночь в жилище стало значительно теплее.

- Ты прекрасна, - выдохнул Клод; неожиданно накатившее утром замешательство вмиг рассеялось вместе с остатками сна.

Он нежно коснулся приоткрывшихся уст, ощущая разгоравшееся с каждой секундой желание. Воистину, он никогда не насытится этой девушкой! Архидьякон запустил ладонь в густую копну волос цвета воронова крыла и углубил поцелуй, страстно сжимая неправдоподобно тонкую талию и с силой притягивая к себе маленькую чаровницу. Девичья грудь коснулась его собственной; Фролло тихо застонал. Заставив Эсмеральду чуть откинуть голову, он увидел на длинной шейке едва заметные пурпурные следы от его ночных ласк. Горячие воспоминания накатили не образами, но шквалом восхитительных ощущений, которые священник помнил с поразительной пронзительностью, будто испытывал их не несколько часов назад, а прямо сейчас. Зрелище отметин, явно свидетельствовавших о его правах на эту юную женщину, настолько возбудило мужчину, что он немедленно припал к дивным плечам и смуглой шее, намереваясь оставить новые, еще более явные доказательства своего с ней соединения.

С жестоким жаром и мальчишеским нетерпением целуя восхитительно нежную кожу, Клод сжал упругую грудь и начал легонько массировать небольшое, тяжелое полукружие.

- Тебе нравится? – сладострастно шепнул он, прикусывая маленькое ушко.

Прелестница промолчала; лишь вскинула на него ничего не выражавший взгляд. Архидьякон прервал на секунду свои постыдные домогательства и заглянул ей в глаза:

- Эсмеральда, я не хочу, чтобы ты терпела мои ласки. Я хочу, чтобы ты наслаждалась ими. Вместе со мной.

- Не волнуйтесь, до вечера осталось не так долго – могу и потерпеть, - отрезала красавица.

Фролло глубоко вдохнул. Выдохнул. Проклятая девчонка! И как ей вечно удается одним словом вывести его из себя?! Спокойно. Не нужно снова пугать ее. Все хорошо. Она здесь, с ним. Но какой же у нее длинный язык, черт бы ее побрал!..

- Вчера тебе было хорошо. Не отрицай! Я знаю. Почему ты не хочешь дать мне шанс?

- Шанс на что?.. – глаза девушки подозрительно сузились.

- Сама знаешь, - буркнул священник.

- Если вы надеетесь, что наше общение продолжится после сегодняшнего дня, спешу вас разочаровать – нет! – отрезала плясунья, упираясь ручками в широкую грудь.

- Ведьма! – прошипел Клод и повалил строптивицу на смятые простыни.

«Посмотрим!» - подумал мужчина, найдя самым уместным заткнуть ядовитый ротик жадным поцелуем. Рука его скользнула вниз и безошибочно отыскала самое чувствительное местечко. Несколько минут настойчивых ласк сделали свое дело: Эсмеральда тихо застонала и раскрылась навстречу чутким, увлажнившимся пальцам.

- Ты когда-нибудь ласкала себя там? – томно выдохнул архидьякон.

- Что?.. – партнерша широко раскрыла глаза и уставилась на него со смесью непонимания и отвращения. – Что вы несете?

- Женщины иногда так делают, если хотят получить удовольствие без мужчины, - хрипло продолжил Фролло, опьяненный ее близостью, возбуждаясь от своих откровенных слов едва ли не больше, чем от мысли о том, что скоро на месте пронзающих ее пальцев окажется его плоть.

- Вам-то откуда известно о таких мерзостях, преподобный?.. - чуть задыхаясь от непристойных, но, чего греха таить, чрезвычайно приятных ласк, не без ехидства спросила девушка.