- Не беда: если верить этому брюзге поэту, вы немного потеряете, дорогой братец. Но что поделать, коли у него – Муза, а мне зато прекрасно известно, что нынче интересно публике.

- Во всяком случае, я очень надеюсь, что вас ждет успех. И что никто не узнает в одном из актеров брата архидьякона Жозасского! Нет, какой позор…

Еще раз сокрушенно вздохнув, священник удалился в сторону монастыря, а парнишка вприпрыжку бросился на репетицию.

***

- Эсмеральда?..

Пьер и Жеан вместе отправились после репетиции во Двор Чудес. Оба были весьма довольны: все прошло гладко, костюмы были готовы, актеры не забывали слов, а декорации Эдема поразили даже вечно придиравшегося ко всему философа-драматурга. Потому приятели решили, что вполне заслужили за свои труды горячий сытный ужин и по стаканчику доброго вина. Еда и впрямь нашлась, приготовленная заботливой женской ручкой, а вот вино подкачало – пить эту кислятину в неразбавленном виде было решительно невозможно. И вот, когда хозяйка скрылась в своей комнатке, школяр нерешительно постучал в дверь, сообщив поэту, что имеет к его жене конфиденциальный разговор. Гренгуар пробурчал что-то на тему того, что он «совсем уже обнаглел», однако препятствовать, естественно, не стал.

- Жеан?.. – приоткрыв дверь, цыганка удивленно воззрилась на него.

- Можно я пройду? Я должен тебе кое-что передать.

- От Квазимодо? – нерешительно спросила та, пропуская юношу; звонарь как-то передавал ей по осени неизвестно откуда добытые груши, а потом, в начале зимы – вылепленную неумелой рукой глиняную поделку, долженствующую олицетворять, очевидно, его самого.

- Не совсем, - ответил мальчишка, просачиваясь внутрь и терпеливо дожидаясь, когда плясунья закроет дверь и присядет на кровать. – Точнее, совсем не от него. Вот.

С этими словами Жеан протянул маленький сверток, в который, конечно, давно уже сунул свой любопытный нос. Ничего не понял и завернул все, как было. Поэтому теперь, зная, что находится внутри, он совершенно не ожидал последовавшей реакции: девушка вдруг смертельно побледнела, прикрыла ладошкой распахнувшийся в немом возгласе ротик и посмотрела на посыльного так, будто он передал ей привет с того света.

- Где… где ты это взял? – превозмогая дурноту, прошептала она.

- Мне передал его брат.

Школяр не думал, что можно стать еще белее, однако у Эсмеральды это получилось. А потом она покачнулась и, уткнувшись личиком в сложенные ладошки, согнувшись, сидела некоторое время недвижно. Гость ее ничего не понимал: старый детский башмачок – с чего бы столько эмоций? Должно быть, тут какая-то прелюбопытнейшая тайна…

- Что он сказал тебе? – слабо проговорила цыганка, не отнимая ладоней от лица.

- Что, если пожелаешь, найдешь его завтра в начале улицы Тиршап в семь часов пополудни. Эсмеральда, что все это значит?..

- Ах, не спрашивай!.. – плясунья, наконец, выпрямилась; в глазах ее блеснул какой-то лихорадочный огонь. – Но как же я пойду?.. Что, если меня узнают?

- Так ты пойдешь? – порядком изумился Жеан. – Что ж, завтра ведь праздник, будет многолюдно. Оденься понеприметнее, и тебя никто не признает. Если хочешь, я мог бы проводить…

- Нет! – быстро отказалась девушка. – Нет, не нужно… Передай завтра после представления Пьеру… Впрочем, нет, ничего не передавай. И спасибо тебе!

- Да было бы за что, - по-прежнему ничего не понимая, пожал плечами юнец. – Но ты уверена, что тебе стоит идти на эту встречу, да еще и одной?.. Эсмеральда, Клод… кажется, он до сих пор немного не в себе. В том, что касается тебя. Он может наделать много глупостей, о которых сам потом будет жалеть.

- Я должна, - зябко поежилась плясунья. – Он не дает мне выбора. Снова!.. Жеан, почему твой брат даже теперь не оставит меня в покое?.. – почти взмолилась красавица.

- Хотел бы я влезть ему в голову… Наверное, любит. Знаю, тебе не по вкусу такое объяснение, но других у меня, извини, нет.

- Любит, - с тоской повторила прелестница и судорожно сжала в кулачке крохотный розовый башмачок. – Спасибо тебе, друг мой! И удачного дебюта!

- Спасибо, малютка, - улыбнулся школяр и прикрыл за собой дверь.

А Эсмеральда долго сидела еще, не шелохнувшись, и не отводила взгляда от принесенной Жеаном вещицы. Потом медленно сняла с шеи шнурок и достала свой талисман – точно такой же башмачок, только гораздо менее потертый. Замерев еще на некоторое время, девушка решительно тряхнула головкой и спрятала пару детской обувки обратно в сверток. Упрямая складка появилась на гладком лбу – она отважилась.

Комментарий к XX//

¹ Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться?

Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении. (Послание апостола Павла к римлянам; Рим.8,24; Рим.8,25).

========== XX/// ==========

Не люблю я все эти преди-и послесловия, поэтому заранее прошу прощения у читателей за эту маленькую слабость. Вступительное слово предназначено исключительно для юной аудитории (а-ля Эсмеральда), которой, по уму, вообще не стоит читать следующую дальше мерзость, но не палкой же гнать… В силу возраста они вовсе не обязаны вникать глубоко в смысл текста, но мне так хочется донести его именно до них, что мой болтливый язык не может смолчать. Остальных прошу спокойно проследовать мимо курсива и не ругать сильно автора))

У Эсмеральды, так или иначе, после предыдущей главы осталось два варианта шагнуть из детства в молодость, более осознанный период жизни:

1) не ходить на встречу, “вырасти” из своей детской мечты, оставить ее в прошлом вместе со священником и всем остальным; переступить и жить дальше, не оглядываясь;

2) идти к своей цели до конца, не считаясь с жертвами и оправдывая любые средства, бороться за что-то эфемерное, но бесконечно дорогое (благо, максимально яркий пример подобного поведения довольно долго маячил у нее перед глазами).

Первые люди – как вода: они пластичны, и в этом их сила. Но опасность этого пути в том, что очень легко привыкнуть отказываться от мечты: из страха, потому что не получается – да мало ли причин. Избрать смирение, как путь достижения счастья – великолепный исход для верующего, будь он христианин или буддист; но жизнь мирянина отказ от амбиций превратит в пустую, бессмысленную и очень унылую череду одинаковых серых дней.

Эсмеральда же, как мне кажется, была ближе огню и, конечно, избрала второй путь. Подобные люди кажутся порой жестокими, бездушными, циничными, хотя вовсе не обязательно таковыми являются. Они могут идти по головам, упрекать себя за это, но упрямо продолжать идти во имя того, во что верят. Опасность в том, что, если не уметь вовремя остановиться, можно легко сгореть в собственном пламени, так и не достигнув цели.

Вода и огонь – оба в равной степени нужны для жизни: первая поддерживает ее, без второго невозможно двигаться вперед. Но только что-то одно дается нам от природы; противоположное же вырабатывается характером и волей. Сочетать в себе то и другое – свойство по-настоящему зрелости личности, человека, который умеет принимать обстоятельства, если не в силах на них повлиять, но готов бороться за то, на что повлиять может. И, самое главное, умеет отличить одно от другого.

Еще раз прошу прощения за эту небольшую ремарку. И в мыслях не было учить кого-то жизни, хотела только обратить внимание, что эмоциональная незрелость в равной степени бывает свойственна как совсем молодым, так и вполне взрослым, состоявшимся людям, чему роман В. Гюго – гениальный пример. Что с возрастом приходит абсолютно точно, так это седина и морщины; а вот мудрость – вовсе не факт. Итак, вернемся к нашим баранам…

Архидьякон не нервничал так, кажется, никогда в жизни. Точнее, не нервничал так методично, как сейчас. Все его переживания, как правило, были спонтанны, и он едва ли успевал в полной мере осознавать происходящее. Теперь – другой случай.