Юноше сложно, даже невозможно было понять ту гамму чувств, которую испытывал сдержанный с виду служитель Бога по отношению к юной цыганке. Он только уяснил, что здесь кроется нечто большее, чем обыкновенное желание, что за этой неконтролируемой яростью стоит что-то такое, о чем он, Жеан, может только догадываться. И юному шалопаю стало вдруг нестерпимо жаль, что именно он явился причиной неподдельных мучений единственного родного человека. Он решил про себя, что непременно выяснит, что же в точности случилось между братом и уличной танцовщицей. А пока нужно было попытаться вывести из собора козу.

Школяр застал Квазимодо ровно в том же положении, в каком нашли его несколько дней назад епископ, архидьякон и капитан. Горбун ласкал прилегшую подле него козочку, огромной ладонью осторожно поглаживая ее между рожек.

- Квазимодо! – Жеан тронул звонаря за плечо; тот резко обернулся. – Хозяйка просит вернуть Джали.

Парнишка указал на белую козочку, однако урод, кажется, не вполне понял обращенную к нему просьбу. Он поднялся и, сделав угрожающий жест рукой, загородил собой вскочившее в испуге животное.

- Ладно, ладно, не горячись, - школяр примирительно отступил и, пятясь, покинул келью. – Черт, так и знал, что без братца здесь не обойтись, но к нему, кажется, соваться сейчас еще опаснее, чем к горбуну… Да они с ума все посходили из-за малютки! И что в ней такого?.. Девчонка как девчонка, правда, и впрямь прехорошенькая…

- Увы, я один! – добравшись до Двора Чудес, Жеан без стука распахнул дверь и шагнул в сумрак знакомого жилища: странным образом он появлялся здесь уже третий раз и, кажется, хозяева были не то чтобы сильно против его общества.

- Неужто ты не нашел Джали? – искренне огорчился Гренгуар. – Это очень досадно, ведь козочка и впрямь была умнейшим животным!

- Да нашел я ее: сидит в келье, как ей и положено, вместо Эсмеральды. Вот только братец со мной и разговаривать не желает, а как я, интересно, без его помощи должен убедить звонаря отдать козу? Ты видел его кулачищи, мэтр Пьер? Мне что-то совсем не хочется сводить с ними близкое знакомство.

- Квазимодо заботится о Джали? – подняла головку цыганка, взглянув на мальчишку своими большими, печальными глазами.

- Заботится!.. Да он от нее отходит, как мне кажется, только чтобы подняться на колокольню, и тут же мчится обратно.

- Бедняга! Как он добр…

- Добр?! – в один голос воскликнули школяр и поэт.

- Да, добр, - серьезно кивнула плясунья; а потом, взяв со стола ножик, проворно отрезала прядь черных волос и, перевязав лентой, протянула Жеану. – Вот, отдашь звонарю. Он поймет, что ты пришел от меня, и вернет Джали.

- Ладно, завтра попробую, - парнишка нехотя взял протянутую прядь и спрятал в висящий на поясе кошель; плясунья, помедлив немного, тяжело поднялась с сундука и, как обычно, скрылась в своей комнате.

- Как она? – шепотом поинтересовался гость.

- Все то же, - отвечал Гренгуар. – Молчит, ничего почти не ест; иногда, кажется, плачет. Ну это ничего, женщинам нужно иногда пустить слезу – успокоится.

- Женщинам… - задумчиво повторил школяр, вспоминая короткую встречу с братом. – А мужчинам?

- Ну, дорогой мой Жеан, если мужчина плачет от любви, то тут всего-навсего два варианта: либо он мужчина только с виду, либо он любит так страстно, как женоненавистник Пигмалион полюбил однажды созданную им Галатею, растрогав своим пламенным чувством и саму богиню любви, прекрасную Афродиту, - глубокомысленно заключил философ.

Эти слова надолго заставили юного повесу задуматься, и в колледж он вернулся в довольно сумрачном настроении.

***

- Это ее волосы! – восторженно проговорил Квазимодо, трепетно прижимая к груди черную прядь, когда на следующий день школяр вновь вернулся за Джали. – Госпожа прислала вас забрать козочку?..

Жеан утвердительно кивнул. Горбун печально вздохнул, как бы не решаясь проститься с существом, хоть как-то связывающим его с исчезнувшей цыганкой.

- С ней все хорошо, господин, правда ведь?..

Школяр снова кивнул. Вдруг единственный глаз горбуна осветился какой-то радостной идеей; через секунду он уже поспешно хромал прочь из кельи, попросив напоследок:

- Господин, не уходите! Я сейчас вернусь, только не уходите!..

Юноша пожал плечами и потрепал по голове хорошенькую козочку; та ткнулась в него своими рожками. Ждать горбуна было тоскливо, и Жеан, хотя и внутренне опасаясь новой встречи, все же решил попробовать еще раз поговорить с братом.

- Вы напрасно явились, сударь, - холодно ответил на стук распахнувшейся двери архидьякон; он снова молился, стоя на коленях перед образами. – Я ведь, кажется, попросил вас вчера воздержаться от визитов.

- Дорогой братец, - начал нежданный посетитель, у которого вновь отчего-то кольнуло сердце при виде Клода, а в голове всплыли последние слова поэта, - я только хотел узнать, не могу ли я что-нибудь сделать для вас?.. Кажется, в последние годы я приносил вам одни только расстройства, и если мог бы чем-то порадовать…

- Жеан, вам прекрасно известно, что меня порадует, - сухо ответил священник. – Возьмитесь, наконец, за ум, получите степень лиценциата и найдите свое призвание. Когда вы будете при должности, я смогу спокойно посвятить оставшуюся жизнь служению, с облегчением переложив заботы о наших владениях на ваши плечи. Кажется, я не так уж много от вас прошу.

- Верно, Клод, не так уж много, - школяр нерешительно тронул за плечо удивленно вскинувшего на него взгляд брата. – Я попробую если не полюбить, то хотя бы вызубрить все эти премудрости, обещаю. Я… прости меня, Клод.

Мужчина вздрогнул; он прекрасно понял, что мальчишка имел в виду вовсе не небрежение к учебе, а случай с цыганкой. Умом он уже простил, усмотрев во всем этом деле руку Провидения, сберегшего его от страшного преступления. Однако сердце упрямо выстукивало слово «Предатель». А еще со вчерашнего дня в душе поселилась обида, в которой старший Фролло не хотел признаваться себе самому: юный шалопай приходил за козочкой, за Джали – значит, он поддерживает связь с Эсмеральдой. Значит, он может приходить к ней иногда, разговаривать с ней; и она не гонит его, даже просит привести свою подружку… Архидьякон сделал бы что угодно, землю бы перевернул, чтобы выполнить самую непростую, самую опасную ее просьбу; но все, о чем просила его цыганка, – это оставить ее в покое. Что ж, вот она – самая сложная и едва ли осуществимая задача, но он все же попытается. Но, Боже, как же трудно сдержаться, как хочется поскорее вызнать, как она, где, с кем!..

- Уйди, - хрипло прошептал священник.

- Как скажешь. Передать… передать ей что-нибудь?

- Прочь! – Клод сорвался на крик; Жеан испуганно выскочил за дверь.

***

- Джали, моя хорошая! – Пьер опустился на колени и ласково потрепал начавшую тереться об него белую козочку.

- А это тебе, - школяр протянул плясунье скромный букетик, собранный, очевидно, впопыхах из прибрежных цветов и трав.

- Квазимодо? – только и спросила она; бледная тень былой улыбки впервые за истекшие пять дней тронула розовые губки.

- Угу. Представь себе, подорвался, как ужаленный, и вернулся вот с этим… Никогда не думал, что угрюмый горбун способен на подобные проявления чувств. Ты что, приворожила его?

- Нет, - плясунья медленно покачала головой. – Пожалела.

На минуту в комнате воцарилось молчание: Гренгуар никак не мог наиграться с козочкой, Эсмеральда задумчиво уткнулась носом в букетик полевых цветов, а Жеан раздумывал, не будет ли слишком бестактным самостоятельно извлечь с известной полки кувшин дрянного вина и выпить с поэтом за счастливое возвращение Джали и, так сказать, полное восстановление семьи.

- Causa bibendi! ¹ Не выпить ли нам по такому случаю, дорогой Пьер? – наконец, не выдержал школяр.

- И то верно! Доставай кубки, дружище. Да не забудь налить и моей очаровательной женушке – хватит ей уже грустить.

- Если бы вино помогало исцелить сердце… - печально вздохнула девушка, но от стакана все же не отказалась. Ей было так одиноко и хотелось хотя бы на мгновение утешить свою скорбь.