Капитан ухватил звонаря за грудки. Чаша терпения последнего была переполнена.

Со всей ненавистью, которой хромой давно уже пылал к красивому офицеру, бросился он на обидчика. От сильного толчка тот отлетел к противоположной стене. В два прыжка Квазимодо оказался рядом и стиснул мощными руками шею противника. Офицер захрипел; лицо начало наливаться кровью, глаза выкатывались из орбит, руки тщетно пытались ослабить смертоносную хватку.

- Сделайте же что-нибудь!.. – растеряв все свое хладнокровие, воскликнул, обращаясь к архидьякону, Луи де Бомон.

Мужчина заколебался лишь на секунду. Больше всего ему хотелось увидеть, как этот осел испустит дух, и все, что для этого требовалось – не вмешиваться. Но тогда уж точно начнутся разбирательства, Квазимодо арестуют и отправят на виселицу. Возможно, дознание ждет и его самого, а Фролло вовсе не был уверен, что выдержит пытки и не раскроет всей правды. Тронув горбуна за плечо, он сделал внушительный жест рукой, сопроводив приказ очень красноречивым взглядом. Горбун неохотно разжал ладони и отступил, возвращаясь к забившейся в угол козочке. Капитан сполз по стене, кашляя и хватая ртом воздух, потирая только что побывавшую в стальных тисках шею.

- Думаю, здесь мы больше ничего не узнаем, - констатировал де Бомон, покидая келью.

Архидьякон, не оглядываясь, вышел вслед за ним. Шатопер с трудом поднялся на ноги, одарил ненавидящим взглядом горбуна, который вернулся к испуганной Джали и словно напрочь забыл о нежданных посетителях. Помедлил несколько мгновений и нехотя последовал за епископом и его викарием.

- Я побеседую с капитаном, отец Клод, - не оборачиваясь, бросил Луи де Бомон, распахивая двери своего кабинета; священнику ничего не оставалось, кроме как ждать в приемной.

Нервно пройдясь из угла в угол, епископ, наконец, уселся в кресло у камина.

- Присаживайтесь, сударь, присаживайтесь, - он махнул рукой красавцу-офицеру. – Что ж, выходит, осужденная и впрямь покинула стены Собора Богоматери…

- Черт подери, да ведь я только что вам рассказывал…

- Не нужно поминать нечистого в моем доме, сын мой, - внушительно прервал хозяин. – Итак, вы утверждаете, что архидьякон Жозасский, мой вассал и второй викарий, способствовал побегу цыганки с целью… Кстати, для чего ему понадобилась колдунья?

- Ну… - Феб замялся, с трудом подбирая слова и стараясь сдерживать язык. – Он утверждал, что девчонка, якобы, тронулась умом после тюрьмы и дознания. Хотел, кажется, помочь ей… Монсеньор, я человек военный и далек от всех этих лекарских штучек! Но, по моему мнению, так: если девица виновна, здорова она или нет, а ей следует болтаться в петле, а не цветочки нюхать!.. Поэтому я требую разрешения на арест этого священника. Уж на дознании-то он быстро порастеряет всю свою надменность и прямо расскажет, куда дел цыганскую шлюху!

- Вы забываетесь, капитан! – возвысил голос епископ. – Не имея никаких доказательств, вы смеете требовать у меня, епископа парижского, выдать вам на расправу моего вассала и верного слугу Господа? У мэтра Фролло безупречная репутация, а ваши обвинения беспочвенны и даже смешны: отец Клод лично добился от меня запрета на появление на Соборной площади цыганок, египтянок и всего их нечистого племени. Он никогда не стал бы помогать осужденной преступнице тайно покинуть убежище и бежать к своим братьям-бродягам. Вы ошиблись, господин де Шатопер.

- Ошибся?.. Вы, стало быть, обвиняете меня в клевете?!

- Да.

- А что, если я пойду дальше? Что, если сам король узнает об этом происшествии?

- Да каком же происшествии, капитан?! – подскочил Луи де Бомон, теряя терпение. – Хотите рассказать Людовику, как орава ваших солдат прохлопала одну цыганскую девчонку? А приплетать сюда моих людей я вам настоятельно не советую, господин офицер.

- Это угроза? – Феб тоже вскочил с кресла и зло сощурился.

- Да, - епископ холодно смотрел на сверкавшего глазами юнца. – Остыньте, сударь, и послушайте. Я не верю ни единому вашему слову; не поверит и король, который, кстати, весьма ценит и уважает мэтра Фролло как ученого человека и строгих нравов священника. И если вы попытаетесь раздуть из этой истории скандал, вы глубоко пожалеете, вам ясно? Мой вам совет: забудьте ваши бредни и живите спокойно своей необременительной солдатской жизнью. В противном случае у меня найдется масса причин отлучить вас, мой добрый сын. Имейте это в виду, если не хотите окончить свои дни в нищете, умерев от голода рядом с какой-нибудь сточной канавой, словно безродный бродяга! Вам ясно?

Бедняга-капитан побагровел и едва не лопнул от не находящего выхода гнева. Судорожно открыл и вновь захлопнул рот, после чего резко кивнул и пулей вылетел из кабинета.

Увидев пронесшегося мимо офицера, архидьякон приблизительно понял, какой разговор состоялся сейчас за закрытыми дверьми и, наконец, позволил себе облегченно выдохнуть. Обождал пару минут, после чего нерешительно заглянул к епископу.

- Проходите, Клод, не стесняйтесь, - устало произнес Луи де Бомон. – Да закройте покрепче двери, разговор предстоит долгий.

Внутренне содрогнувшись, мужчина выполнил просьбу и приблизился к смотрящему в огонь епископу.

- Вы ничего не хотите мне рассказать? – не отрывая взгляда от пляшущего в камине пламени, спросил тот.

- Нет, Ваше Преосвященство, - бесстрастно произнес священник.

- И вы ничего не знаете об этом деле? Понятия не имеете, куда подевалась девчонка?

Фролло молчал. Выходит, епископ поверил проклятому павлину? Почему же тогда тот вылетел с таким лицом?.. Боже, что теперь его ждет!.. А Жеана? Безумец, он все сгубил своей греховной страстью!

- Думаю, милостью Божьей, все обойдется, - Луи де Бомон де ла Форе соизволил, наконец, повернуться лицом к собеседнику. – Никаких улик против вас нет, ни единого доказательства. По крайней мере, так мне показалось.

- Спасибо, монсеньор! – искренне выдохнул архидьякон.

- Не стоит, - поморщился собеседник. – И в мыслях не было покрывать чьи-то грешки. Но вы слишком заметная персона, и ваши неподобающие священнослужителю деяния бросают тень на всю Парижскую епархию и, в частности, на меня, как вашего покровителя. Впрочем, это вы и без меня знаете. В любом случае, сейчас я хочу знать правду. Так вы замешаны в этом деле?

- Нет, - поколебавшись, ответил Клод.

- В таком случае, возьмите у меня со стола Священное Писание и поклянитесь вечным спасением, что не причастны к исчезновению из собора осужденной, - епископ внимательно следил за выражением лица своего викария.

Тот безропотно подошел к столу, опустил левую руку на Библию и твердо произнес:

- Клянусь вечным спасением, я не знаю, где в данный момент находится цыганская ведьма Эсмеральда…

- Довольно! Мне все ясно, Клод. Не нужно дальше юлить и играть словами – подробности этой истории мне ни к чему. Я не собирался выспрашивать у вас детали – Боже упаси вникать в это темное дело. Хотел только разобраться, кто же из вас врет. Разобрался.

Де Бомон поднялся с кресла и извлек на стол два бокала и кувшин; рубиновая жидкость заплескалась в прозрачных сосудах.

- Присядьте, дорогой мэтр, и послушайте. Очень жаль, что мне приходится вам все это говорить – до самого последнего времени вы казались мне наиболее разумным и благочестивым из всей нашей братии. Однако верно люди замечают: седина в бороду, бес в ребро. Я понятия не имею, для чего вам понадобилась цыганка, но вряд ли стоит верить той небылице, которую вы наплели солдафону. В конце концов, мы ведь с вами ровесники, и я прекрасно понимаю, что мужчине вашего возраста свойственно еще совершать время от времени изрядные глупости, когда речь идет о хорошенькой женщине. Конечно, именно от вас я подобного не ожидал, но это только в очередной раз доказывает, что душа человеческая – потемки, и видеть ее дано одному Господу Богу. Вот только одобрить ваш выбор я, увы, не могу: колдунья, осужденная на смертную казнь, не годится в тайные любовницы архидьякону Жозасскому. Вы хоть представляете, что начнется, если об этом прознает не глупый мальчишка с золочеными шпорами, а кто-нибудь похитрее?!